Во сне вампир был в ударе. Компенсировал свой обыденный вид в реальности? То есть Мечислав был в черных брюках, которые облегали его как вторая кожа, оставляя воображению не больше одного миллиметра, и в алой рубашке под цвет маков. При этом рубашка – с манжетами, воротником и даже запонками – состояла из одной сплошной красной сетки. И каждый мог наслаждаться созерцанием совершенной груди и рук вампира. Да, такую фигуру бы в Голливуд. Там бы через год не осталось никого другого на главные роли. Да и зрители требовали бы именно этого, хм… «героя». У меня по коже побежали очень знакомые мурашки. Ей-же-ей, если я так постоянно буду реагировать на Мечислава, мне проще будет дать мурашкам имена и общаться с ними как со старыми знакомыми. Почему даже сейчас, когда понимаю, что он не имеет никакой власти надо мной, я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься ему на шею?
– О чем будем разговаривать? Что мы еще не договорили при встрече?
– Ты себя слишком плохо чувствовала. Как твои дела сейчас?
– Лучше. Что мы еще не обсудили?
– Многое. Но я рад, что смог войти в твой сон.
– А раньше ты этого не мог?
– Кудряшка, это возможно, только если у тебя есть силы и ты сама хочешь меня видеть.
Я криво ухмыльнулась.
– Просто мечтаю. В гробу и в белых тапочках.
– Одно твое слово, Кудряшка. Это ведь мой сон, и здесь все мне подвластно.
На ногах вампира медленно начало проявляться что-то белое.
– И это слово «нет».
Белое марево растворилось в воздухе.
– Очень жаль. А ты точно не передумаешь?
– Я не передумаю, даже если ты здесь коноплю посадишь вместо маков.
– Хорошая идея. Надо попробовать.
Очень хотелось съязвить, что свои чары ослабли, теперь еще и наркоз нужен, а то жертвы сопротивляются, но я кое-как промолчала. И уселась на край дивана.
– Ложись рядом, детка.
– Много чести.
– Да неужели? А кого ты считаешь достойным этой чести – теперь?
Но если Мечислав и надеялся уколоть меня моим плохим поведением, он зря старался. Я пожала плечами.
– Мы это уже обсуждали. Что ты еще хочешь услышать? – Твой потрясающе музыкальный и нежный голос. Я бы слушал его всю жизнь.
– Всю смерть, – ехидно поправила я. – Вампиров же нельзя назвать живыми, так?
– Согласно твоим справочникам, которые выпускает ИПФ, нас вообще надо уничтожать. Вот об ИПФ я и хотел поговорить. Я вышел из себя и многое не успел сказать.
– Слушаю внимательно.
– Будь завтра осторожнее с Рокиным.
Вот спасибо! А я-то собиралась броситься ИПФовцу на шею и во всем покаяться! Хотя кое-что рассказать придется.
– Да я вообще-то и так собиралась. А ты с ним знаком?
– Нет. Просто я о нем знаю.
– Что именно и откуда?
– Лапочка, это теперь мой город! Конечно, я должен знать обо всех ИПФовцах, которые здесь живут.
– Несомненно. Но Рокин не похож на фанатика. Почему он в ИПФ?
– Потому что хочет отомстить.
– За что?
– Ты слишком любопытна, Кудряшка. И смысла рассказывать тебе эту историю я не вижу. Еще тебе не хватало жалеть этого ИПФовца.
– В переводе на русский язык – «что ты дашь мне за этот секрет»?
По красивым губам скользнула легкая усмешка. Естественно, не обнажая клыков. Столетние вампиры так не делают. Показывать клыки – моветон. Хотя мне очень нравилось, когда Даниэль улыбался искренне, от души, показывая не только клыки, но и часть других зубов. И пусть в кино зубы вампиров выглядят не очень красиво, Даниэля я никогда не боялась. Для того чтобы внушать страх, он был слишком человечным.
– Опять ты о чем-то задумалась, Кудряшка.
Я тут же окрысилась. Девушке не надо много думать, а то вешать ей лапшу будет сложнее?
– И что? Ты уже решил, что я должна за досье на Рокина?
– Да, вполне.
– Надеюсь, не поцелуй?
– Что ты, я бы не осмелился…
Я фыркнула. Не осмелился бы он! Стеснительный семисотлетний вампир! Держите меня семеро, а то от смеха помру! Особенно после нашего столкновения в реале. У меня губы с утра будут выглядеть, как гусеницы от трактора, а он сте-ес-няется…
– А что тогда?
– Ложись рядом, обсудим.
Я помотала головой. Нет уж, вампиру только пальчик дай – и не заметишь, как челюсти руку по плечо заграбастают.
– Настолько я получить это досье не хочу.
– Ладно, – неожиданно легко согласился Мечислав. Странно, обычно он так просто не отказывается от попыток соблазнения. – Теперь о деле.
Я чуть расслабилась, но полностью успокаиваться не спешила.
– И что же у нас с делом?
– Я просто еще раз хочу тебе напомнить: не расслабляйся. Рамирес не из тех, кто легко сдается. И каждый его план имеет двойное, а то и тройное дно.
– Я догадываюсь. Но у нас нет выбора.
– Увы.
– А кто будет встречать господ из Тулы? Лиза, кто еще?
– От нас?
– От вампиров.
– От нас будет Константин.
– Кто это?
Мечислав небрежно повел плечом.
– По-моему, ты его как-то видела. Такой высокий брюнет с каштановыми волосами. Он у меня отвечает за связи с общественностью.
– И только?
– Еще он спит с Лизой.
– А ты?
Не удержалась – и тут же пожалела о своей откровенности.
– Ревнуешь, Кудряшка?
– Нет. Просто любопытно.
– Я спал со многими. Это что-либо меняет?
– Нет.
– Я знаю. Ты слишком умна, чтобы позволить себе обратить внимание на такие мелочи.
– Ты же не обращаешь внимания на одноразовые салфетки. Я знаю природу твоей силы, Даниэль объяснял мне. Тебе необходим секс, как мне – умываться по утрам и вечерам. Вернемся к нашим делам?
Я изо всех сил старалась, чтобы голос звучал спокойно. Получалось плохо, но хоть как-то. Сами понимаете, разговаривать с Мечиславом о сексе – то же самое, что принимать конский возбудитель. За время нашего разговора он всего-то пару раз поменял позу и разок потянулся, а у меня уже пересохло в горле и пришлось втихаря щипать себя за ногу, чтобы хоть как-то контролировать. Помогало плохо. Мечислав промолчал, но я не думала, что он оставил мои попытки без внимания.
Медовый запах по-прежнему дурманил голову. Да что же со мной такое?! Только пару часов назад огребла по ушам – и опять готова кинуться ему на шею? Может, я мазохистка? Твою латимерию!