Они подобрали обувку, выставленную на асфальте (Джейк взял
не только свои полуботинки, но и полусапожки Ыша), и двинулись к сверкающему
стеклянному дворцу.
Оз, думал Роланд. Рылся в памяти, но не находил ничего
похожего ни в низком наречии, ни в Высоком Слоге, где слово чар маскировалось
под Чарли. Однако это звукосочетание казалось ему знакомым, вроде бы
принадлежащим его миру, а не миру Джейка, Сюзанны и Эдди, в котором родилась
эта сказка.
3
Джейк ожидал, что по мере приближения Зеленый дворец будет
становиться все более реальным, точно так же, как прибавлялось реальности в
сказочных постройках Диснейленда, если смотреть на них вблизи. Не обычным,
конечно же, но реальным, принадлежащим окружающему миру точно так же, как принадлежали
ему автобусная остановка, почтовый ящик или скамейка в парке, то, что можно
потрогать, то, на чем можно написать «ПОШЕЛ В ЗАДНИЦУ», если возникнет такое
желание.
Но с Зеленым дворцом этого не произошло, и с каждым шагом
Джейк все более утверждался в мысли, что и не произойдет никогда. Понял Джейк и
другое: никогда в жизни он не видел ничего более прекрасного. Конечно, дворец
вызывал у него определенные опасения, подозрения, но суть дела от этого не
менялась. Дворец этот каким-то образом сошел со страниц хорошей, красиво
оформленной книги сказок. И, как и червоточина, он источал какой-то звук… но не
столь громкий и не вызывающий неприятных ощущений.
Светло-зеленые зубчатые стены с бойницами, башни, уходящие
под самые облака, которые проплывали над равниной Канзаса. Башенные шпили более
темного, изумрудно-зеленого оттенка. А уж над ними красные флаги. И на каждом –
широко раскрытый желтый глаз,
ГЛАЗ "КРИМСОН КИНГ".
Это марка компании «Кримсон кинг» а не знак Джона Фарсона,
подумал Джейк. Он не знал, почему эта мысль пришла ему в голову, но тем не
менее она пришла.
– Как красиво, – прошептала Сюзанна, и когда Джейк взглянул
на нее, ему показалось, что она чуть не плачет. – Но в то же время что-то в нем
не так. Нехорошее место. Не такое ужасное, как червоточина, но…
– Но нехорошее, – закончил за нее Эдди. – Да. Это
чувствуется. То ли дело в красном цвете флагов. А может – глаз больно уж яркий.
– Он потер щеку (жест этот Эдди перенял у Роланда), на лице его читалось
недоумение. – Несерьезно все это… будто кто-то решил над нами подшутить.
– Я сомневаюсь, что это шутка, – возразил Роланд. – Вы
думаете, что дворец этот – копия того, где Дороти и ее ка-тет встретились с
псевдоколдуном?
Вновь три жителя Нью-Йорка переглянулись. На этот раз общую
точку зрения высказал Эдди.
– Да. Да, скорее всего. Это не тот дворец, что был в фильме,
но так и должно быть, если его построили, черпая информацию из нашей памяти.
Потому что мы видели такой дворец в книге Л. Фрэнка Баума. Как на иллюстрациях
к различным изданиям…
– Мы рисовали его и сами, в своем воображении, – добавил
Джейк.
– Несомненно. – кивнула Сюзанна. – И я готова спорить, что
нам суждено увидеть и самого Колдуна.
– Точно, – согласился с ней Эдди. – Потому что, потому что,
потоку что…
– Потому что он творит удивительные чудеса! – хором
закончили Джейк и Сюзанна, потом рассмеялись, довольные собой. Роланд же
хмурился: вновь он оказался лишним.
4
Подойдя ближе, они увидели, как автострада И-70 плавно
перетекала в свое отражение на светло-зеленой, чуть закругляющейся внешней
стене дворца. Еще несколько сотен ярдов, и они услышали, как хлопают на ветру
флаги, увидели свои собственные отражения, напоминающие утопленников,
разгуливающих по дну тропической бухты.
Разглядели они и внутренний редут из темно-синего стекла,
этот цвет ассоциировался у Джейка с пузырьками для чернил, и дорожку между
редутом и внешней стеной цвета ржавчины, напомнившего Сюзанне бутылки с
шипучкой «Хайрс» из ее далекого детства.
Дорогу им преградили решетчатые ворота, огромные и
одновременно легкие, воздушные. Словно железо, из которого их выковали,
каким-то образом превратилось в стекло. Каждая стойка отличалась цветом, и цвет
этот шел изнутри, словно прозрачные стойки наполняли окрашенный газ или
жидкость.
Путники остановились перед воротами. За ними автострады как
не бывало: место асфальта заняло серебристое стекло, попросту говоря, громадное
плоское зеркало. Отражения облаков проплывали по нему, иногда пролетало
отражение птицы. Солнечные лучи, преломляясь на зеркале, осыпали стены
«зайчиками». С другой стороны двор ограничивала темно-зеленая стена дворца с
узкими окнами-бойницами из черного стекла. Арка парадного входа в той же стене
напомнила Джейку кафедральный собор святого Патрика.
Слева от арки стояла будка часового из кремового, с
оранжевыми прожилками, стекла. С распахнутой, в красных полосах, дверью.
Размером с телефонную, будка пустовала, но на полу белел, как показалось
Джейку, обрывок газеты.
Над аркой зависли две горгульи из темно-фиолетового стекла.
Их высунутые языки походили на два синяка.
Флаги на башнях все хлопали и хлопали. Над пустынными полями
– с праздника Жатвы прошла неделя – каркали вороны. Вдалеке дребезжала
червоточина.
– Посмотрите на стойки ворот, – выдохнула Сюзанна. –
Приглядитесь внимательно.
Джейк наклонился к желтой стойке, едва не ткнувшись в нее
носом, и желтый отсвет лег на его лицо. Сначала ничего не увидел, потом ахнул.
Внутри стойки плавали косяками крохотные существа, живые существа. Совсем как
рыбы в аквариуме, но при этом
(их головы, подумал Джейк, все дело в их головах)
чем-то напоминающие людей. Он словно смотрел на вертикальное
золотистое море, целый океан в стеклянной стойке, в котором плавали едва
различимые глазом сказочные существа. Микроскопическая женщина с рыбьим хвостом
и длинными белокурыми волосами застыла по ту сторону стекла, чтобы всмотреться
в мальчика-гиганта (ее прекрасные глаза изумленно округлились), и потом
шевельнула хвостом, продолжив плавание.
Джейка охватила слабость, закружилась голова. Он закрыл
глаза и стоял так, пока не прошел приступ, потом открыл их, повернулся к своим
друзьям.
– Мурашки бегут по коже! Остальные такие же?
– Я думаю, они все разные. – ответил Эдди, уже заглянувший в
две или три стойки. Теперь он наклонился к пурпурной. – Вот в этой люди
выглядят как птицы… крошечные птички.
Джейк подошел и убедился, что Эдди прав. В пурпурной стойке
летали стаи птиц размером не больше летней мошки. Они парили в вечном
полумраке, а крылья при движении оставляли за собой серебристый след.