Темное эхо - читать онлайн книгу. Автор: Ф. Дж. Коттэм cтр.№ 40

Какими бы злодействами ни промышляла «Иерихонская команда», все эти люди в конечном итоге стали жертвами навлеченного на свои головы проклятия. Двое из них, чью биографию проследила Сузанна, являлись владельцами яхты. На ее борту погиб как минимум один человек, а то и трое. Что же касается остальных, то им выпал ранний и жестокий конец на суше. Сам Сполдинг скончался на стеганом покрывале гостиничной кровати в Нью-Йорке, с венами, полными виски «Катти Сарк», и с револьверной пулей в голове. Яхта стояла в ледовом плену гудзонской гавани, в милях от места происшествия и, надо полагать, не несла вину за самоубийство. Первым из «иерихонцев» погиб капеллан, повесившись во французском амбаре. Из всех прочих лишь Тенч и, наверное, братья Уолтроу встретили свою кончину на борту «Темного эха». Коль скоро происшествие с Уолтроу остается загадкой, только Тенча можно считать несомненной жертвой, напрямую связанной с этой яхтой.

Не лодка проклята, а члены «Иерихонской команды», вот в чем дело. Они совершили нечто особенное, заключили какой-то дьявольский пакт, обеспечивавший им неуязвимость в бою, и заплатили непосильную, отвратительную цену, когда на свете вновь восстановился мир. Сунулись в черную магию, которой еще в юности овладел Сполдинг через своих родителей. И с упоением участвовали в зверствах. Лодка тут ни при чем. Все дело в войне и той дьявольской роли, которую они в ней сыграли. Несчастные случаи на верфи Хадли были действительно злополучными, но и только. Выброшенный на берег дельфин — кровавое знамение для Хадли с его обремененным суевериями воображением — был всего лишь тем, чем его назвал мой отец. Морское животное заблудилось, потеряло ориентацию, угодило под винт и превратилось в очередную жертву самого напряженного судоходного пролива в мире.

Питерсен… Конечно, тайна Питерсена и надежда ее разгадать — вот та причина, по которой я оказался в Лепе. Но ведь я и впрямь очень хотел увидеть «Темное эхо» вновь. Во время визита с Сузанной яхта поразила меня темпами восстановительных работ. Мне было любопытно узнать, достигнут ли тот уровень, когда подъем на ее палубу окончательно рассеет чувство угрозы, которое я испытал, впервые очутившись внутри судна. Готов признать, что представшее мне зловещее, пугающее видение потихоньку поблекло со временем. Я испытывал естественное желание поместить его в мир вагнеровской зимы, от которой так страдал бедный Фрэнк Хадли. Однако рассказ Сузанны про амбар вновь вызвал к жизни этот страх, да еще в красках. Короче, я хотел понять, что за чувства меня охватят на борту «Темного эха» после моего путешествия на аналогичном судне, которое — если верить его шкиперу — гарантированно носило с собой привидение.

Я спустился внутрь по кормовому трапу. Коридор упирался в капитанскую каюту. Я сделал глубокий вдох и внимательно осмотрел дверь, за которой во время вояжа будут располагаться апартаменты моего отца. Дверь была инкрустирована внушительной панелью из полированного ореха. В завитушках свилеватого узора с легкостью читались самые разнообразные картинки и темы. Но дерево есть дерево, с какой бы изощренностью его ни украшали резьбой. От него исходил запах, словно кто-то вдумчиво, с большой любовью натирал распил полиролью. Кончики моих пальцев ощущали шелковистость, как если бы какому-то ловкому алхимику удалось соединить вместе бархат и стекло.

Я повернул начищенную латунную ручку. Дверь оказалась не заперта. Я сделал еще один, даже более глубокий вдох. Сейчас я был намного напряженнее, чем при первом визите, поскольку «Темное эхо» уже не несла в себе счастливую новизну трансформации. А потом мы сюда пришли с Сузанной. Нынче же я опять в одиночестве. В ушах шумела кровь, пульс участился. Хотя нельзя сказать, чтобы я был испуган. Сейчас и в помине не чувствовалось того ужаса, от которого на загривке встают волосы. Но я был настороже. Конечно, куда легче верить, что проклятие лежало на владельцах, нежели на самом судне. Это проще, тем более что ремонт сделал яхту практически неузнаваемой. Однако после всех этих рассказов, после исчезновения самозванца, выступавшего под личиной Джека Питерсена, я был бы идиотом, если бы не испытывал никакого опасения.

Дверь распахнулась в пышно обставленное помещение. А я-то думал, что у Штрауба симпатичная, уютная каюта. В сравнении с отцовскими апартаментами она выглядела убогой. Здесь на стенах были развешаны работы Легера, Боннара и Делоне. Имелся книжный шкаф с первыми изданиями Хемингуэя, Синклера Льюиса, Скотта Фицджеральда и Гертруды Стайн. На внушительном дубовом столе, среди рулонов навигационных карт и лоций, стоял взятый в рамку оригинал фотоснимка победоносного «Темного эха» из энциклопедии Артура Ми. Я увидел изумительную подзорную трубу с трехсекционным раздвижным тубусом и тиковый ларец для отцовских сигар. Не забыл он и про свои боксерские призы, те дешевенькие и подернутые патиной жетоны из никеля и серебристой жести, которые сейчас располагались в витрине, стекло которой оказалось слегка тонированным, чтобы — как я подозреваю — придать этим вещицам лоск, которого им всегда недоставало.

К задней стене болтами крепился оружейный шкафчик, служивший отнюдь не для показушных целей: он скорее напоминал арсенальный стеллаж для винтовок и ружей. Отец умело управлялся с теми и другими. Вплоть до Дунбланской трагедии [4] и последовавших изменений в законодательстве он также владел коллекцией пистолетов и револьверов, не забывая с ними тренироваться. Оружие его манило своим смертоносным блеском. Как-то раз, на мой день рождения, он захватил меня с Сузанной в Лас-Вегас, чтобы посмотреть на бой Рика Хаттона за титул чемпиона мира, и после этого мы целое утро провели на стрельбище где-то в пустыне. Отец дорвался наконец до М-16 с «Калашниковым» и сиял как ребенок, пока пустые гильзы звенели у его ног, а картонная мишень в форме человека разлеталась на клочки. Сузанна в тот день научилась обращаться с пистолетом и проявила себя великолепным стрелком. Я же страдал от скуки и похмелья после праздничного ужина по случаю боксерской победы прошлым вечером.

Отец говорил мне о своем намерении захватить оружие на борт. Он упомянул об инциденте, который несколько лет назад произошел на Амазонке с великим австралийским яхтсменом по имени Питер Блейк. Мы не собирались в Амазонию, однако с недавних пор пиратство вновь стало процветать в водах Атлантики. Судя по всему, он серьезно вознамерился сдержать свое обещание. Пока что стеллаж был пуст, но я был уверен, что к моменту отплытия все изменится. Что ж, это понятно. «Темное эхо» обошлось в целое состояние. Когда мы покинем сушу, яхта станет отцовским княжеством, а посему он обладал всеми правами и обязанностями по защите своего мирка.

Тут я услышал звук, который в тишине судового интерьера прозвучал неприятно громко. Я даже подпрыгнул от этого загадочного и вместе с тем агрессивного шума. Кажется, что-то происходит в районе камбуза. Единственным источником могла быть только крыса. Я тут же вышел из состояния задумчивого созерцания и подумал, что до этого момента лодка была на самом деле противоестественно тихой. Где, черт возьми, шляется охрана? Положим, здешняя верфь невелика, рассчитана на обслуживание одного судна, но ведь от преступлений никто не застрахован, а «Темное эхо» была лакомым кусочком. Ушлый вор мог бы уйти на пенсию, продав на черном рынке хотя бы коллекцию живописи, которая находится на борту. Кстати, как насчет Питерсена? Он организовал умело выполненную работу, но получил ли за нее причитающуюся оплату, прежде чем сделал ноги?