Зеркало времени - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Кокс cтр.№ 12

Плеск воды самым пленительным образом смешивался с нежной воркотней двух белых голубей, только что спорхнувших с высоты на крышу причудливой голубятни в виде уменьшенной копии эвенвудской усадьбы. Наслаждаясь царящей здесь атмосферой, я начала думать о мадам — чем-то она сейчас занимается? — а потом о мистере Торнхау, оставшемся теперь без своей ученицы. В какой восторг пришел бы он от Эвенвуда, особенно от этого райского уголка!

Именно мистер Торнхау впервые прочитал мне легенды о короле Артуре и показал подобного рода прелестные дворики, изображенные ярчайшими красками на иллюстрациях в средневековом часослове. И вот теперь я находилась в точно таком месте, похожем на сказочный Камелот, — в реальном месте, доступном чувственному восприятию, но одновременно похожем на сон и словно бы пребывающем вне Времени.

Ослепительно раскрашенные часы с циферблатом в виде солнца, установленные над входом во двор, пробили половину первого, напомнив мне, что с момента, когда Баррингтон принес мне поднос с завтраком, прошло уже немало времени. Я проворно вскочила на ноги и отправилась на поиски комнаты старшего дворецкого, где надеялась пообедать.

Мне не пришлось искать долго: уже через несколько минут я натолкнулась на Сьюки, выливавшую ведро в сточную канаву.

Она поприветствовала меня радостной улыбкой и робким взмахом руки, а потом опасливо осмотрелась вокруг, словно проверяя, нет ли поблизости посторонних свидетелей столь возмутительно развязного поведения.

Я спросила, может ли она проводить меня в комнату старшего дворецкого.

— Конечно, мисс, — ответила Сьюки, ставя ведро на землю. А потом, еще раз боязливо оглянувшись через плечо и понизив голос до заговорщицкого шепота, добавила: — То есть мисс Алиса.

Она провела меня к двери в дальнем конце двора, потом вниз по лестнице, по коридору и в столовую для слуг — пещероподобное помещение, освещенное рядом круглых окошек, расположенных высоко в продольной стене. У противоположной стены возвышался громадный камин с печью, а за большим столом перед ним сидели с полдюжины человек прислуги, занятых едой.

— Вам туда, мисс Алиса, — прошептала Сьюки, указывая на застекленную матовым стеклом перегородку в дальнем конце столовой залы.

Я двинулась через помещение, чувствуя на себе любопытные взгляды слуг. Двое из них поприветствовали меня улыбкой, а один старый седобородый джентльмен встал и величественно поклонился, когда я проходила мимо.

У открытой двери в комнату старшего дворецкого я остановилась.

За столом там сидели три человека, поглощенные серьезной беседой.

— Сегодня в девять утра, — произнес один из них — малорослый мужчина средних лет с зализанными на лысину жидкими прядями рыжеватых волос. Он оказался дворецким, мистером Пококом.

— Пятый удар, — продолжал он. — Факт, достойный упоминания в надгробной надписи.

— Да быть такого не может, мистер Покок. Пятый удар. Ну прямо.

Это насмешливое замечание прозвучало из уст тучного молодого человека в ливрее, чья физиономия хранила сардоническое выражение.

— Ни малейших сомнений, — отвечал мистер Покок, решительно кивая. — Мы вызвали доктора Пордейджа, а он, как вам известно, Генри Кресвик, никогда не ошибается.

Третий мужчина — пожилой, с изрезанным морщинами лицом и пышными седыми бакенбардами — высказал мнение, что все это, конечно, замечательно, но призвал мистера Покока не забывать про грачей. Через секунду это странное замечание получило объяснение.

— Грачи-то знают, мистер Покок, завсегда знают. Я их видел своими глазами — пять или шесть штук, когда он поднимался на Горку вчера утром. Они вились, порхали вокруг него, точно черные вестники смерти. Я сразу сказал Сэму Уотерсу: к завтрему он помрет — так оно и вышло.

Тогда я поняла, что они обсуждают внезапную смерть профессора Слейка.

— Уж поверьте мне, — продолжал пожилой мужчина, — грачи завсегда знают. Отродясь не слыхал, чтобы они ошибались. Такое же было и с отцом миледи в тот день в пятьдесят третьем году. Я видел, как он уезжает верхом в Стамфорд, а прям позади него кружит целая стая тех самых черных бесенят, что вчера следовали за профессором. Я сказал тогда: быть беде. Вы этого не помните, Роберт Покок, поскольку еще не служили здесь в ту пору. Но я сказал: быть беде — и оказался прав.

Основательно приложившись к высокой оловянной кружке, пожилой мужчина — мистер Маггз, садовник, как я узнала впоследствии, — вознамерился изречь еще что-нибудь по данному поводу, но тут в комнату вошла молодая женщина с бутылкой вина и пустым стаканом на подносе.

Несколько мгновений она стояла в дверном проеме, разглядывая меня с чрезвычайно странной улыбкой — как если бы она знала меня, хотя я никогда прежде ее не видела. Заметив, что что-то привлекло ее внимание, все остальные разом повернулись ко мне.

— Прошу прощения за беспокойство.

Я изрядно смутилась под внимательным взглядом четырех пар любопытных глаз, но теперь я была актрисой, как мечтала в детстве, а значит, могла убедить свою публику, что являюсь тем, кем на самом деле не являюсь. Итак, играем роль послушной мисс Горст, новой горничной миледи.

Мистер Покок с приветливой улыбкой поднялся на ноги.

— Мисс Горст, полагаю, — промолвил он. — Входите, входите — если мне будет позволено высказаться от вашего имени, миссис Баттерсби.

Он вопросительно взглянул на молодую женщину с подносом — та кивнула, поставила поднос на буфет и прошла к месту во главе стола. Не делая попытки поприветствовать меня или представиться мне, она еще несколько секунд стояла, пристально рассматривая меня, а потом села.

Так значит, это и есть грозная миссис Баттерсби. Исходя из того немногого, что рассказала мне Сьюки, я нарисовала в воображении самовластную старуху с тираническими замашками, недалекую сварливую мегеру, непоколебимую в своих рутинных взглядах; но особа, сидевшая передо мной, не имела ничего общего с образом, сложившимся в моем представлении.

Лет тридцати на вид, невысокого роста, но стройная и изящная. Светло-каштановые волосы, собранные под прелестным кружевным чепцом, и маленькое лицо с правильными чертами, которое, несмотря на легкую полноту щек и подбородка, многие сочли бы красивым. Особенно меня поразили ее руки с длинными тонкими пальцами и тщательно ухоженными ногтями — совсем не похожие на загрубелые деревенские руки миссис Баттерсби, рисовавшейся в моем воображении.

Не меньше удивили меня ее манеры. Я ожидала увидеть вульгарную грубость и провинциальную ограниченность, но она держалась с изысканным достоинством и имела уверенный вид особы, обладающей живым и критичным умом. Облик миссис Баттерсби производил двойственное впечатление, тревожное и пленительное одновременно, благодаря своеобразной складке губ — один уголок приподнят, другой опущен, — словно изогнутых в постоянной полуулыбке, циничной и вместе с тем очаровательной. Казалось, будто она носит разделенную пополам маску — одна половина веселая и приветливая, другая хмурая и недовольная, а обе вместе приводили наблюдателя в растерянность, заставляя гадать, какое же у нее настроение на самом деле. Впоследствии я выяснила, что миссис Джейн Баттерсби совершенно не свойственны прямота и определенность: все свои мысли она предпочитала держать при себе, а если и выражала, то только исподволь, туманными намеками.