Флэшбэк - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Симмонс cтр.№ 131

На этом остановилось расследование Ника и К. Т. Линкольн шесть лет назад. И именно на эту вероятность, казалось, указывало большинство свидетельств, старых и новых.

«Большинство, но не все», — подумал Ник.

С Капитолийского холма Денвер вовсе не выглядел городом, который вот-вот захлестнет волна расового и этнического насилия. Листья на деревьях в парке у холма уже меняли окраску. Температура стояла идеальная — чуть выше семидесяти, [121] и у солнечных лучей был тот ясный, чистый, хрустальный позднесентябрьский оттенок, из-за которого колорадцы хотели обитать именно в этих краях. (По крайней мере, до наступления поганенькой весны без всякого намека на весеннюю погоду, так что зима затягивалась до июньской жары.)

Глядя на здания внизу, Ник попытался собраться с мыслями. Ему обычно помогало, когда он давал волю подсознанию и там сплетались нити независимо от фактов, подогнанных разумом.

На маленьких прогалинах парка у холма расположилась городская библиотека, возведенная каким-то пробивным архитектором-постмодернистом в 1990-е годы. Вся прелесть башни, похожей то ли на карандаш, то ли на мелок, сошла на нет еще в прошлом веке. За библиотекой располагалась основная часть музея искусств. Ник подумал, что этой постройке в «модерновом» стиле уже шестьдесят с лишним лет. Музей, обнесенный стеной и покрытый черепицей, по-прежнему напоминал замок, свернувшийся клубком и готовый отражать нападение. Маленькие, страшной формы окна были в беспорядке разбросаны по зданию.

Ник вспомнил, как мать, любившая искусство, в детстве водила его в музей. Показывая на окна, она объясняла:

— Человек, построивший это в начале семидесятых, придумал окна такой формы и расположил их в таком порядке, чтобы они обрамляли великолепные виды на горы и подножия гор. Словно картины, висящие на стенах. Здорово, правда? Вот только архитектор не учел, что вокруг построят здания выше этого и пейзажи будут не видны… и теперь окна-рамы выглядят глуповато.

Как-то раз Леонард после пары рюмочек рассказал Нику о своем научном руководителе, который относил такие неизбежные случаи к действию Железного закона непредумышленных последствий. Полицейский и сын полицейского прекрасно знал, что такое тирания непредумышленных последствий, и вовсе не нуждался в объяснениях профессора.

По другую сторону улицы от здания в модернистском стиле расположилась более поздняя, постмодернистская часть музея. У Ника даже осталось в памяти имя архитектора — Дэниел Либескинд. Сооружение из стекла и титана с шипами, выступами и углами напоминало разбитую люстру или расколотую звезду с рождественской елки. Его построили в первое десятилетие этого века. Ник помнил самодовольную шумиху вокруг постройки, якобы возвращавшей Денвер на архитектурную карту Америки — будто это хоть что-то значило после Дня, когда настал трындец. Однако ребячливая радость немного поутихла, когда город обнаружил, что: а) внутренние помещения поломанной елочной игрушки совершенно непригодны для размещения экспонатов и б) все углы и поверхности, которые могли протекать, протекали и обещали делать это всегда.

«Стоп. Что-то из херни, полезшей в голову, может принести пользу. О чем это я думал?»

Ник промотал назад ленту своих свободных ассоциаций а-ля Молли Блум, [122] словно пленку от старого катушечного магнитофона, — когда-то он научил себя этому — и нашел то, что искал.

Окна-рамы стали бесполезны из-за новых зданий, что окружили музей и закрыли вид на горные пейзажи.

Он по-прежнему пытался раскрыть это дело, используя старые, уже непригодные рамы. Но на прошлой неделе он споткнулся обо что-то… новая штука, загородившая собой старый пейзаж… в ней содержался ответ. Ответ был. Просто Ник пока еще не видел его.

Ник включил свою замечательную четырехколесную поделку от «ГМ», взглянул на улыбающуюся физиономию и распускающиеся листочки интерфейсов: мерин завелся. Хотя он проехал всего ничего, от дневного заряда осталось всего девятнадцать миль. Ник повел этот кусок дерьма вниз по холму, на запад.

На парковке «Шести флагов» было всего с десяток машин. Ник знал, что смешно искать тут «камаро», машину его спасения, — разве что система телепортации из «Звездного пути» могла перенести сюда автомобиль со штрафстоянки за столь короткое время, — но все равно пошарил взглядом. Ни одной машины, поставленной задом наперед или отдельно от других, в южной части парковки он не увидел.

Дэнни Оз курил — обычную сигарету, не косячок — и попивал кофе в почти пустой палатке-столовой под ржавеющей Башней судьбы. Казалось, он ничуть не удивился, что Ник навещает его вновь и так рано утром.

— Кофе, мистер Боттом? — предложил Оз, показывая на большой бачок. — Ужасный, но крепкий.

— Нет, спасибо.

— У вас новые вопросы?

Перед приходом Ника поэт писал что-то в маленьком блокнотике, но теперь отложил его в сторону.

— Не совсем, — сказал Ник. — По крайней мере, ничего в рамках расследования. С этим все.

— Так вы нашли убийцу Кэйго Накамуры?

— Не уверен. — Ник понимал, что такой ответ звучит глуповато. Неважно: так ведь оно и было. — У меня оказалось немного свободного времени, и я подумал, мистер Оз…

— Дэнни.

— И я подумал вот о чем, Дэнни. Как бы вы описали манеры и поведение Кэйго, когда он вас интервьюировал?

Оз молчал целую минуту. Ник уже подумал, что собеседник не понял вопроса (Ник и сам не был уверен, что хорошо понимает свой вопрос), и собирался перефразировать его, когда поэт заговорил.

— Это любопытно, мистер Боттом. Да, в тот день я заметил кое-что необычное в манерах и поведении мистера Кейг.

— Что именно? — спросил Ник. — Подавленность? Обеспокоенность? Настороженность?

— Ликование, — сказал Оз.

Ник, который приготовился делать заметки в своей книжечке, опустил карандаш.

— Ликование?

Дэнни Оз нахмурился и отхлебнул кофе.

— Это не совсем точное слово, мистер Боттом. Я думаю о еврейском слове «менацеях» — пожалуй, точнее всего будет перевести его как «победоносный». Понимаете, за этим стоит лишь интуиция поэта, много лет наблюдавшего за людьми, но у меня сложилось четкое впечатление, что Кэйго Накамура видел себя в преддверии некоего торжества… некоей победы. Победы грандиозного… можно сказать, библейского масштаба.

— Он почти закончил свой документальный фильм о приверженности нас, американцев, к флэшбэку, — заметил Ник. — Может, это и есть торжество, о котором вы говорите?

— Не исключено. — Оз надолго замолчал. — Но мне казалось, что это скорее ощущение победы в тяжелой борьбе.