Чоппер держался особняком — сидел перед телевизором в отдалении от остальных и смотрел старый черно-белый фильм по четвертому каналу. Сэди как раз застал момент, когда на экране Лана Тернер садилась на кровать своей горничной и заливалась горючими слезами.
— О, «Подражание жизни»! Я люблю этот фильм. — Он присел на стул между Чоппером и еще тремя другими мужчинами, поглощенными фильмом. — Мне нравится то место, где она идет в ночной клуб, чтобы забрать оттуда свою дочь, и делает вид, что она — горничная дочери.
Чоппер кивнул:
— Согласен, когда на это смотришь, то пробирает до костей. — Он откинулся на спинку стула. — Эй, там, выключите этот поносный ящик, ладно? Я пытаюсь смотреть фильм!
Магнитофон кто-то поспешно отключил. Но тут поднялся Рикки и снова включил его, увеличив звук до максимального. Металлический рок снова грохотал в комнате. Вопли из песни «Ку-клукс-клан» далеко разносились по крылу, и их слышали теперь все заключенные и тюремщики.
Чоппер с угрожающим видом поднялся со стула, а Рикки напряг мускулы. Все ждали чего-то подобного весь день. Кому-то надо было возглавить крыло, и основная масса заключенных ставила на Рикки, известного своими безумствами.
— Успокойтесь, ребята! Посмотрим сначала, какой счет, — громко заговорил Джорджио. — У Левиса удалили почку. Давайте подождем, пока будет ясно, вернется ли он домой целым и невредимым. И не будем раздувать третью мировую войну, ладно?
Шестерки Левиса отошли от Рикки, не зная, что им делать.
— Мать вашу за ногу — и мать Левиса, и мать Бруноса, и матерей всех вас, но в особенности твою, греческий сутенер! — прорычал Рикки. — Это между мною и Чоппером!
Чоппер стянул с себя джинсовую рубашку. Всеобщее возбуждение в комнате отдыха нарастало каждое мгновение. Однако подоспели шесть надзирателей, и, поскольку им была памятна только что полученная хорошая взбучка от начальника тюрьмы, они сделали то, за что им платили деньги… Предотвратили бой до того, как он начался.
Меньше всего им сегодня требовались очередные инциденты — и еще одно убийство. На их взгляд, гораздо лучше выходило, когда заключенные просто вешали друг друга. Это, по крайней мере, можно было уладить с администрацией тюрьмы.
— Ну-ка, давайте успокойтесь, парни! Сейчас не место и не время. Левис еще не помер. А новый начальник — словно кот с ободранной задницей. И не давайте ему повода лишать вас с трудом добытых привилегий.
В комнате гораздо явственнее ощущалось не спадающее напряжение. В какой-то момент кто-то выключил и телевизор, и магнитофон, Рикки и Чоппер смотрели друг другу в глаза.
— Ты получишь свое, парень, — низким голосом пророкотал Рикки. Но присутствовавшие в комнате заметили, что, как бы там ни было, а Рикки все-таки первым отвел взгляд в сторону.
Сэди и Джорджио вернулись к Тимми.
— Ну и о чем там базарят? — спросил тот.
Джорджио глубоко вздохнул и провел пятерней по густым темным волосам.
— Скажем так: король еще не умер, но его уже свергли.
— О чем это он, Сэйд? — озадаченно обратился Тимми к другу.
Сэди неопределенно покачал головой:
— Давай просто подождем, посмотрим, что будет дальше, а? Я думал: если Левис уйдет, то это к лучшему, но теперь я не уверен в этом.
— Ну а я не жалуюсь! — развязно хохотнул Джорджио.
Сэди тоже захихикал:
— Теперь и я начинаю ощущать, что мне не на что жаловаться!
— Но ведь в том-то и штука, а? Ведь он же еще не сдох! — прервал их веселье более серьезно настроенный Тимми.
И вновь все трое замолчали, погрузившись в свои мысли. Но думали об одном и том же. О Левисе.
Джемси удивленно присвистнул сквозь зубы.
— Мы говорим о вертолетах, о предстоящей работе. «Паркхерст» — не то место, откуда можно легко смыться. Это будет стоить огромных денег.
Алан вытер рот салфеткой. Выловленный браконьерами лосось был великолепен, как и вся еда, что стояла перед ним.
— Я прекрасно это понимаю. Ты — единственный человек, кому я могу доверить обеспечение нас тем, что нам нужно. Ты — настоящий мужчина, Джемси. И все это знают.
Донна заметила, как невысокий человек чуть заметно приосанился, видимо, испытывал удовольствие от этой лести.
— У меня много парией из армии, как ты знаешь. Я мог бы легко сформировать собственный небольшой корпус, если бы захотел. Христос знает, что я сделал немало в этом роде для африканских стран. Но арабам я перекрыл кислород: не хочу вести с ними никаких дел.
Донна улыбнулась, изо всех сил играя роль доброжелательного переговорщика.
— И что же арабы — проглотили это?
Алан едва не подавился куском семги от ее слов.
— Это только слухи, дорогая! — весело ответил Джемси. — Я могу назвать вам имена нескольких тамошних крупных деляг. Но сейчас я, главным образом, имею дело с людьми с континента. А что касается Гласноста и всего вокруг него, то я смог бы достать даже плутоний, если бы он был вам нужен. Чего только мне не предлагали — вы не представляете!
— Я представляю, — перебил его Алан. — Неделю назад я разговаривал с Петером-поляком. Он сейчас готовит миленькую бригаду — группу гранатометчиков из числа бывших военных. В любом случае эти ребята востребованы — они расходятся, как горячие пирожки.
Джемси поскреб подбородок толстыми короткими пальцами.
— Ракеты «земля-воздух» — вот что по-настоящему откачивает деньги. Поверьте мне, уж я-то знаю. Все вооружаются, что бы там ни говорили правительства. Недавно я был на Кубе: отдыхал там. Эта страна созрела для переворота, помяните мои слова. А что до Гаити… Аристиду я не доверил бы присматривать за чертовым терьером — что уж там говорить о целой стране! Это просто хохма, скажу я вам. Я даже больше не читаю газет и не смотрю новостей. Зачем? Есть побочные источники информации, которые знают больше газет о том, что происходит на самом деле.
Донна внимательно слушала, по-настоящему увлеченная всеми этими откровениями. Она ожидала какого угодно разговора, но только не чего-то подобного.
— Вы много путешествуете?
Джемси живо повернулся к ней. Он был, в свою очередь, очарован ее внешностью и светлым умом.
— Южная Америка, Африка, Советская республика… Теперь Москва — это город, который нужно посетить прежде, чем он станет Бенндормом Восточной Европы. Вам бы стоило самой на него посмотреть. Господи, я вам так скажу: это просто выбьет вас из седла. Я веду дела со многими нуворишами оттуда. С такими же преступниками, как я. У меня есть друг в Лондоне, банкир, он контактирует с ними. Они платят примерно три четверти миллиона наличными за дом, скажем, в Найтсбрижде или где-нибудь еще. А потом занимают деньги под залог собственности. И таким образом деньги отмываются, понимаете? — Он адресовал персональную улыбку Донне. — А отсюда нужно сделать маленький шаг — и ты в офшоре. Я точно говорю вам, дорогая, Москва становится самой отмываемой столицей в мире. И любой, у кого есть хотя бы капля мозгов, греет на этом себе рука. Я знаю, что Джорджио собирался этим заняться. Прошлый раз, когда я разговаривал с ним, он расширял свой денежный бизнес: брал взаймы пенни и полупенсы. Главный победитель сейчас — отмывание.