Две женщины - читать онлайн книгу. Автор: Мартина Коул cтр.№ 112

Сьюзен рассеянно кивнула и спросила:

– Но улики… они ведь хранят все эти вещи? Ну, вы знаете – отпечатки и прочее?

– Дались тебе эти улики. Во всех отчетах написано лишь одно: Барри получил несколько десятков ударов молотком. Это мы уже и так знаем. Что нам действительно сейчас нужно, это доказать систематическое нанесение тебе серьезных телесных повреждений, тогда мы сможем разбить их обвинение в пух и прах. Ты должна будешь предстать в образе женщины, которая все еще находится в глубочайшем шоке от суда и приговора. Женщины, которая чувствовала, что заслуживала оправдания, заслуживала того, чтобы остаться на свободе и радоваться жизни. Даже если эта жизнь и яйца выеденного не стоит.

– То есть ты хочешь сказать, что мы скажем им правду, но как бы не всю правду? Я правильно поняла?

– Ну, если в двух словах, то да.

– Но как же вещественные доказательства – разве они не смогут посмотреть на них и попытаться найти что-нибудь еще?

– Что, например? – спросил Колин.

Сьюзен пожала плечами:

– Ну, я не знаю. Вы же специалисты.

Джеральдина посмотрела ей в глаза:

– А что, существует то, что они могут найти?

Сьюзен внезапно спросила:

– Ты действительно делаешь это абсолютно бесплатно?

– Розель готова заплатить, но посмотрим. Если я проиграю, то не возьму ни пенни. Устраивает?

Сьюзен окинула ее взглядом, от ее туфель ручной работы до дорогой стрижки, и обреченно вздохнула.

– Что ж, ты меня уговорила.

Уговаривать клиента Джеральдине О'Хара в своей жизни еще не приходилось. Обычно люди сами молили ее взять их дела – именно так все и происходило в ее жизни. У нее был опыт, который работал на нее. Теперь же перед ней сидела заключенная, осужденная за убийство, которая делала ей великое одолжение, решившись воспользоваться ее знаниями, ее временем и ее именем.

Джеральдина рассмеялась:

– Можешь считать себя моей клиенткой.

Мэтти сидела в карцере. Ей не разрешалось пользоваться письменными принадлежностями, читать книги или слушать радио, но это ее мало тревожило. Она целыми днями неподвижно сидела на койке.

Дежурная надзирательница открыла дверь. Это была тощая женщина с неправильными чертами лица, питавшая слабость к романам Даниэллы Стил. Матильда Эндерби ее беспокоила.

– Принести тебе кофе или чего-нибудь еще?

Мэтти уставилась на нее, словно не понимая, кто перед ней:

– Что?

– Что слышала. Хочешь кофе или нет?

– Нет, спасибо. Мне ничего не надо.

Женщина вышла и заперла дверь. Что ж, ее дело предложить. Теперь она могла вернуться в мир красивых любовных историй и диких страстей.

Мэтти уперлась взглядом в надписи на стенах и улыбнулась. Некоторые из них были непристойны и пошлы, но тем не менее весьма забавны. Она попыталась сосредоточиться на них, но вместо этого она видела Виктора, стоявшего перед ней и умолявшего сказать, почему ей так плохо. Почему она так жестока с ним. Так груба. Умолявшего объяснить, что делает ее жизнь такой невыносимой. Озадаченный взгляд Виктора, его нервный жест, когда он запустил руки в волосы.

Она ощупывала под кухонным полотенцем рукоятку ножа. Приятно было знать, что нож лежит там и ждет ее. Когда Виктор пристал к ней с этими своими вопросами, она поглаживала стальной клинок, понимая, что сейчас в ее руках жизнь и смерть этого человека. Это было потрясающее чувство. О да, она на славу потрудилась. Один удар, в самое сердце. Один лишь удар уставшей от жестокого обращения женщины. Она сходила к доктору, показала ему следы насилия. Рассказала об издевательствах мужа. О его отвратительном характере.

Виктор выглядел таким удивленным, когда она всадила в него нож. Его лицо было таким белым. Она думала, что он никогда не умрет. Даже когда он лежал на кафельном полу и вокруг него образовалась огромная лужа крови, она думала, что он все равно выживет. Она стояла над ним минут десять, желая удостовериться на все сто процентов.

Затем раздался последний булькающий звук. Это было страшно. Она налила себе выпить – неразбавленного виски, залпом влила в себя целый стакан и подошла к телефону. Набрав номер, начала рыдать и кричать в трубку. Это стало представлением всей ее жизни. Она поведала свою историю десяткам журналистов, сделала себя героиней всех униженных и оскорбленных женщин. А теперь объявилась эта Анджела. Эта толстая сучка, решившая шантажировать ее. Заставившая потерять контроль над собой и наброситься на Сару.

Придется ей придумать для своей сестрицы что-нибудь этакое, что окажется для нее полной неожиданностью. Сюрприз наподобие того, который она когда-то приготовила своей мамочке. Эта мысль заставила Мэтти улыбнуться.

Она встала и постучала в дверь. Надзирательница подошла к окошку.

– Пожалуй, я выпью кофе. Мне вдруг стало гораздо лучше.

Женщина дружелюбно улыбнулась:

– Может, хочешь чего-нибудь перекусить?

Мэтти не ела уже несколько дней и наконец почувствовала жуткий приступ голода.

– Думаю, я не отказалась бы пожевать.

– Как насчет бутерброда?

– Ну, я бы не отказалась от жареной курочки, но бутерброд – тоже неплохо, – согласилась Мэтти.

Розель пришла забрать Венди из приюта. Миновав двойные двери, она испытала привычную грусть, увидев детей, слоняющихся по огороженной территории. Они были разных цветов кожи, разных вероисповеданий, но их объединяло одно – они были никому не нужны. Понимание этого причиняло невыносимую боль. Эти маленькие создания уже прекрасно знали, что они – люди второго сорта. Это было видно по их лицам, их походкам и их движениям. Угрюмые подростки курили сигареты; младшие дети сидели возле дома или на игровой площадке, глядя на мир за забором. Мир, частью которого им никогда не суждено стать. По крайней мере, полноценной его частью.

Такая судьба могла ожидать и детей Сьюзен, но они все же знали: мать обожает их, что бы с ними ни случилось. Розель подошла к двери кабинета и тихо постучала. Голос миссис Иппен произнес: «Подождите».

Розель знала, что хозяйка кабинета прекрасно видит, кто пришел. Она также знала, что миссис Иппен чувствовала себя с ней несколько неуверенно – из-за ее машины, одежды, дорогих часов. Она знала, что всем своим видом противоречит понятиям миссис Иппен относительно того, что хорошо, а что – плохо.

Она простояла под дверью минут пять, пока не услышала короткое:

– Входите.

Переступив через порог кабинета, Розель словно перенеслась назад в школьные годы. Она почувствовала себя в беде, хотя и понимала, что это абсурд. Она была взрослой женщиной. Но такие вот миссис Иппен взяли себе за правило обращаться с каждым, как с беззащитным ребенком. Она смерила Розель холодным, презрительным взглядом: