Трудно быть ангелом - читать онлайн книгу. Автор: Анна Шехова cтр.№ 36

Но был во всем этом и какой-то другой смысл – я чувствовала это, однако боль мешала думать.

В больнице меня посылали из одного кабинета в другой: с рентгена – на анализ крови, от гинеколога – к хирургу. Я снова плакала, потому что боль не стихала, а Тим терпеливо и ласково, так, как умеет любящий человек, держал меня за руку.

Наконец диагноз прояснился и подтвердил мои опасения: острый цистит. Меня оставили на ночь в больнице, успокоив страх парой уколов и обещанием, что боль скоро пройдет. Часам к двум ночи спазмы стали слабеть, и я смогла провалиться в зыбкий сон.

Утром я проснулась, чувствуя себя хотя и порядком измотанной, но вполне здоровой. Боль исчезла, как ночной кошмар.

Оглядевшись и придя к выводу, что вид унылых женщин в цветных халатах вряд ли будет способствовать моему выздоровлению, я отправилась в кабинет главврача и подписала отказ от лечения. И через полчаса уже была на воле – на весеннем воздухе, пропитанном духом зацветающей сирени, где ночные больничные ужасы, невыносимая боль, истерика, слезы, которые я лила в кабинете седовласого опытного гинеколога, сразу поставившего верный диагноз, – все казалось дурным сном.

К больницам я всегда испытывала чувство, среднее между паническим страхом и отвращением. Поэтому решила лечиться самостоятельно, благо Интернет под рукой, а цистит – злободневная тема на куче женских форумов.

Однако история на этом не закончилась. Несмотря на то что я пропила курс таблеток и мочегонных трав, через три недели боль вернулась.

Первые спазмы застали меня на кухне, когда я убирала посуду после ужина.

«Ох ты, черт!» – первое, что пришло мне в голову. Вторая мысль была: «Хорошо, что не так сильно, как в прошлый раз».

Но это были только первые волны, за которыми боль пошла по восходящей.

Я отправила Тима в аптеку за лекарствами, а сама улеглась в горячую ванну, которая, по слухам, приносила облегчение.

На некоторое время спазмы действительно стали чуть тише, и я задумалась.

В отличие от некоторых моих подруг я никогда не была радикальной противницей таблеток и медикаментозных методов лечения, хотя и старалась обходиться по возможности без них. Но ряд давних событий, сильно встряхнувших мою жизнь, убедил меня в том, что большинство болезней имеют психологические корни, и первопричину всегда следует искать в собственной голове. Эти убеждения подкреплял почти мистический детский ужас, который я испытывала перед белыми халатами. В детстве мне слишком часто приходилось иметь дело с врачами, и во взрослом возрасте это привело к тому, что я всячески старалась их избегать.

Еще в студенчестве мне в руки благодаря счастливому стечению обстоятельств попала книга Луизы Хей – американской женщины, излечившей себя от рака. Впоследствии я не раз пробовала лечить себя по ее методике, и некоторые из этих опытов были вполне успешными. Но так как острой необходимости не было, а также в силу природной лени я давно забросила этот метод. Хронические болезни меня давно не мучили, а приступы мигрени я предпочитала быстро снимать надежным анальгетиком.

Но повторяющийся приступ – это уже не просто проблема. Это проблема, которая грозила стать дамокловым мечом, постоянно угрожающим моей жизни.

Я попросила Тима, который уже успел сбегать в аптеку за лекарствами, принести мне трубку и набрала номер Натальи – моего преподавателя по йоге.

Наталья была невысокой смешливой женщиной неопределенного возраста. Судя по наличию двух взрослых сыновей, ей было уже под пятьдесят. Но молодые внимательные глаза, отсутствие заметных морщин, зажигательный голос, которым она вдохновенно рассказывала нам про йаму и нийаму, не давали поверить в это.

Тренинговый опыт научил меня крайне осторожно относиться к людям, которые всем своим видом демонстрируют доброжелательность и незлобливость. Как правило, такие «душечки» – как их называл наш тренер – при близком знакомстве оказывались людьми с подавленной агрессией, которая рано или поздно прорывалась и сметала все на своем пути наподобие цунами. Я давно убедилась, что настоящий живой человек испытывает весь спектр эмоций: от радости, вдохновения, нежности – до ненависти, ярости и злости. И если человек уверяет, что никогда не злится, – это либо ложь, либо душевная импотенция: когда на негативные эмоции наложено табу, и под этим гнетом они копятся в самой глубине подсознания. Неизвестно, когда эта бомба рванет, но рванет непременно.

Наталья же была одной из двух известных мне людей, которые лучились чувством доброжелательности и любви и при этом не вызывали скепсиса. Рядом с ними атмосфера любви ощущалась вполне явственно – как тепло у зажженного камина. В этом не было никакой наигранности, никакого насилия над эмоциями. Они могли раздражаться и злиться, но случалось это не чаще, чем солнечные дни московской зимой. Просто они куда меньше нас зависели от тысяч внешних раздражителей, начиная от температуры за окном и заканчивая настроением близких.

Наталья неоднократно рассказывала нам о том, как шла к этой независимости путем йоги. Оставшись в тридцать с небольшим без мужа, с двумя малолетними сыновьями, истеричной матерью и абсолютной неуверенностью в себе, она начала этот путь крошечными шажками. Привыкшая до этого всегда опираться на мужа – во всех смыслах, почти никогда до этого не работавшая Наташа пришла к тому, что сегодня ее энергии хватало на всех учеников. Группы же она вела каждый вечер шесть дней в неделю и при этом никогда не отказывалась от дополнительных разговоров, консультаций, советов.

Ей я и позвонила – зная, что если кто-то и способен сейчас наставить меня на путь истинный, так это Наташа с ее умением смотреть в корень происходящих событий.

– Ах ты бедолага! – Наташа искренне запереживала, когда я поделилась своей ситуацией. – Правильно сделала, что позвонила. Надо разобраться. Инфекцию, конечно, ты сейчас задавишь антибиотиками, но кто даст гарантию, что она не вернется?

Она точно угадала мой основной страх. Я верила в силу лекарств и знала, что они вполне способны убить злонамеренные бактерии, поселившиеся в моем теле. Но любые болезни имеют свойство возвращаться – если мы своим состоянием создаем для них подходящую атмосферу. Я знала, что переживу эту ночь, как бы тяжело ни было. Но от одной мысли, что это может повториться, мне хотелось повеситься.

– Наташ, как ты думаешь, из-за чего это на мою голову?

– А ты сама подумай. Было у тебя в последнее время раздражение на кого-то близкого или недовольство – в первую очередь мужчиной?

Если бы мне не было так плохо – я бы расхохоталась. Наташа говорила самым невинным и ласковым тоном, хотя ответ ей был прекрасно известен. Недовольство или раздражение? Спросите меня, когда я последний раз жила без них! Пожалуй, разве что во время предыдущего приступа, когда Тим сидел со мной в больнице и держал за руку. Это был единственный вечер, проведенный вдвоем, когда призрак Настасьи не витал по комнате и не вызывал у меня неконтролируемую ярость.

– И раздражения, и недовольства полный вагон, – нехотя призналась я. – Тащу его за собой каждый день.