Гордая американка - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 68

– Прошу прощения, что не приглашаю вас на танец, – молвил он, – но я, как видите, обут в сапоги…

Его высокие кожаные сапоги, пригодные для верховой езды, и впрямь смотрелись на балу неуместно.

– Как это вас угораздило явиться на бал в такой обуви! – пожала плечами Александра. – Уж не преднамеренно ли вы так поступили?

– Естественно! И теперь сгораю от жары. Однако позвольте вас поздравить: сегодня вечером вы замечательно красивы!

Комплимент был, безусловно, искренним, однако не доставил Александре никакого удовольствия. Возможно, это объяснялось тем, что Жан произнес его слишком спокойным тоном, и он прозвучал, как простая констатация факта.

– Вы тоже неплохо выглядите. Возможно, несколько сурово; эта вот побрякушка… – Она презрительно потрогала золотого барашка.

– Побрякушка? Как вы несправедливы! – вмешался Орсеоло. – Эта вещица хранится в его семье с момента учреждения Ордена!

– Ради Бога, не углубляйся в историю! – оборвал его Жан. – Наша былая слава не может увлечь американку, а миссис Каррингтон никогда не сомневалась, что мы пользуемся ею исключительно для того, чтобы охотиться за приданым ее соотечественниц… Прошу меня извинить, но я не могу пропустить прибытия Мосениго, который должен предстать в обличье своего предка – дожа…

Грациозно поклонившись, он отошел в сторону, чтобы аплодировать вместе со всеми появившемуся высокому, худому мужчине, выглядевшему весьма внушительно в пурпурной мантии-далматике, расшитой золотом и обшитой горностаем, с золотым corno на голове. Его окружала настоящая свита из сенаторов в красном и пажей в белом. С достоинством выслушав приветствие хозяина и хозяйки дома, он уселся в кресле на возвышении, покрытом ярким балдахином, напротив которого висели чудесные фламандские гобелены.

Всего этого миссис Каррингтон практически не видела. Она хлопала в ладоши, подобно всем остальным, однако делала это совершенно машинально. Ей уже казалось, что все вокруг делается серым и печальным. Она с большим облегчением приняла руку мандарина в синем – одного из почитателей ее красоты, – который повел ее к буфету. Бокал шампанского – вот то, что поможет ей прийти в себя. Так она по крайней мере надеялась.

Фонсом тем временем направился к широкой лестнице, которая вела на ажурную галерею; дальше лежал большой зал. Фонсому хотелось побыть одному. Он чувствовал себя одновременно разочарованным и, как ни странно, свалившим с плеч долой тяжкий груз. Получив от Александры решительный отпор, он долго страдал от неутоленной страсти и уязвленной гордости. Никогда еще он не жаждал женщину так сильно! Он был на грани того, чтобы пренебречь здравым смыслом и пуститься в необдуманную авантюру. Слишком надышавшись ее духами, он чувствовал себя отравленным. Ночь за ночью он бродил от одного пруда к другому в окрестностях своего пикардийского замка, не в силах сомкнуть глаз, снедаемый голодом, который вызвало у нее это тело, эта белокожая плоть… Нередко его охватывала ярость, и он горько сожалел, что повел себя так, а не иначе. Ему следовало дождаться ночи и, убедившись, что Александра уснула, проникнуть к ней и подчинить ее своей воле – возможно, даже силой. Бывают женщины, которых приходится брать штурмом и которые потом упрекают вас за содеянное только для порядка… Несмотря на обещание, данное им Никола Риво, он боролся с желанием броситься в Париж, увидеться там с ней, в последний раз попробовать ее укротить. Впрочем, ему удавалось обуздывать себя до самой ночи Искупления, ибо он знал, что она явится в Венецию на праздник. Сам он примчался в Венецию только ради нее – но при виде ее весь пыл, питавший его бред и беспокойство, пропал без следа!

Он не мог понять, что с ним происходит. Кажется, никогда еще Александра не была столь прекрасна, столь желанна. Венецианская ночь, необыкновенный фон – залитый огнями иллюминации дворец, ее платье – все способствовало тому, чтобы при виде ее лишиться рассудка; однако он, к величайшему своему изумлению, не обнаруживал в своей душе даже намека на беспокойство. Пока они перекидывались вежливыми фразами, он с любопытством рассматривал ее. Это создание, вылепленное по образу богини Любви, превратилось в красивую оболочку, в которой хранилась бесчувственная глыба льда. Она воображала себя честной и добродетельной, однако это давалось ей без труда, ибо трудно было сыскать женщину холоднее ее. Он снова почувствовал отрезвление, как тогда, в купе, когда он услыхал от нее столь неженское «именно».

С галереи он еще немного понаблюдал за ней, закуривая сигару, хотя это излишество все в его кругу считали анахронизмом. Она болтала с красавчиком Контарини, кокетничала, пила шампанское, но время от времени принималась крутить головой, словно в поисках чего-то или кого-то. Предположив, что она, возможно, ищет его, он зло ухмыльнулся. Неужели она надеялась, только что огорошив его холодным приемом, снова затеять с ним бессердечную игру? Так и есть! Не исключено, что она сожалела, что оттолкнула его, не вкусив с ним от запретного плода; ведь потом все равно можно было бы кричать, что он застал ее врасплох…

– Каким же я оказался болваном! – пробормотал он, вспоминая, что его вела сюда безумная надежда. – Еще немного – и я опять угодил бы к ней в капкан. Но при этом было бы забавно выяснить, до какой степени я ее расстроил своим отношением. Тогда победа приобретет горький, но при этом восхитительный приступ мести…

Готовый спускаться, он принялся искать глазами пепельницу, чтобы притушить в ней сигару. И тут произошло событие, заставившее его забыть Александру: из окутывающей галереи тени, где прятались статуи и древние сосуды, появилось неземное создание. Оно направлялось к лестнице, то и дело замедляя шаг, чтобы полюбоваться на праздничную толпу гостей сверху. Укрытый колонной, он наблюдал за этой женщиной, пока она не спеша приближалась к нему; он затаил дыхание, боясь, что она сейчас растворится, как призрак, однако все больше убеждался, что она, несмотря на снежно-белый муслиновый шлейф, вполне реальна: из-под простого венка из роз, удерживаемого сложным переплетением ленточек на ее длинных волосах необыкновенного серебристого оттенка, выглядывало личико самой очаровательной девушки из всех, кого ему когда-либо доводилось встречать! Она обладала утонченностью и грацией нимфы; к ее рукаву был прикреплен букетик роз, который она то и дело подносила к точеным ноздрям.

Подпустив ее совсем близко, Жан уронил сигару, уже не заботясь о приличии, и вышел из-за колонны. Видение вскрикнуло, однако Жан тотчас понял по ее веселому виду, что она вовсе не напугана. На него взирали широко распахнутые глаза цвета океанской воды, освещаемой солнцем.

– Боже, как вы меня испугали! – проговорила она по-французски. – Вы нарочно прячетесь по темным углам, чтобы пугать людей?

– Простите меня, я никого не собирался пугать! Просто я поднялся сюда, чтобы спокойно покурить… и тут появились вы.

– Теперь вам не хочется курить? Весьма польщена…

– Я совершенно ослеплен! Был момент, когда мне почудилось, что играющие внизу скрипки возродили Дездемону, однако ваш легкий акцент подсказывает, что передо мной скорее Офелия…