— Я убил чертово зеркало! — пронзительно закричал Морт и
хотел уже отшвырнуть кочергу, когда в ванной комнате, за мутной пластиковой
дверцей в душ, что-то шевельнулось и раздался слабый визг. Усмехнувшись. Морт
рубанул кочергой по дверце, проламывая ее насквозь. Затем он закинул кочергу на
плечо. Его глаза были широко раскрыты, губы растянуты в гримасе, которую он
ожидал увидеть на лице Шутера.
Морт вздохнул и медленно опустил свое оружие. Оказалось, для
того, чтобы оторвать пальцы правой руки от кочерги и бросить ее на пол, ему
нужно воспользоваться левой рукой.
— Маленький, хитрый, трусливый зверек, — сказал он мышке,
испуганно мечущейся по дну ванны. — Что случилось с твоей норкой? — Голос у
него был хриплым, низким и странным, совсем не похожим на его собственный
голос: такое ощущение бывает, когда впервые слушаешь свой голос записанным на
магнитофон.
Морт повернулся и медленно вышел из ванной мимо покосившейся
двери, висящей на одной петле. Под его ботинками хрустели осколки разбитого
зеркала.
Он хотел только одного: поскорее спуститься по лестнице,
лечь на свою кушетку и немного вздремнуть. Сейчас он хотел этого больше всего
на свете.
Глава 24
Его разбудил телефон. Сумерки уже превратились в ночь. Он
осторожно пробрался в темноте мимо кофейного столика со стеклянным колпаком,
которому так нравилось бить его по коленке. У Морта было странное ощущение, что
время каким-то образом растянулось. Правая рука чертовски болела. Со спиной
было не лучше. Интересно, с какой же силой он рубанул кочергой по зеркалу?
Насколько он поддался панике? Ему не хотелось об этом думать.
Он поднял трубку, даже не пытаясь угадать, кто это мог быть.
В последнее время у него такая бурная жизнь, что это может оказаться даже сам
президент.
— Алло?
— Как поживаете, мистер Рейни? — спросил его голос, и,
отшатнувшись, Морт на мгновение отдернул телефонную трубку подальше от уха,
будто это была змея, которая могла его укусить.
— У меня все прекрасно, мистер Шутер, — пробормотал он
пересохшими губами. — А как вы?
— Лучше всех, — добродушно отозвался Шутер густым, южным
карканьем, навязчивым, как непокрашенный амбар посреди поля. — Хотя я не думаю,
что у вас действительно все прекрасно. Кажется, вас вовсе не беспокоит, что вы
обворовали другого человека. Правда, вас все-таки поймали с поличным.., и,
кажется, это повлекло за собой немало неприятностей.
— О чем вы говорите?
В голосе Шутера послышалось легкое удивление.
— Ну как же, я слышал по радио, что кто-то поджег ваш дом.
Ваш другой дом. А потом, когда вы снова вернулись к себе, у вас стоял такой
шум, будто с вами случился припадок или вы дрались с привидением. Крики..,
грохот… Неужели преуспевающие писатели всегда крушат все вокруг если у них в
жизни что-то не клеится?
Боже мои, он был здесь. Он был.
Морт поймал себя на том, что смотрит в окно, будто Шутер все
еще мог быть там.., притаился в кустах и разговаривал с Мортом по какому-нибудь
беспроволочному телефону. Нелепость, разумеется.
— Журнал с моим рассказом скоро будет у меня, — сказал Морт.
— Когда я покажу его вам, вы оставите меня в покое?
В голосе Шутера по-прежнему звучало удивление.
— Журнала с вашим рассказом не существует, мистер Рейни. Мы
знаем об этом, вы и я. Он не мог появиться в 80-м году. Откуда он мог взяться в
этом журнале, если мой рассказ, который вы украли, написан мной только в 82-м?
— Черт побери, я не крал ваш рас…
— Когда я услышал о вашем доме, — невозмутимо продолжал
Шутер, — я прогулялся до киоска и купил «Вечерний экспресс». Там есть
фотография того, что осталось. Не много. Кстати, там есть и фотография вашей
жены. — Наступила длинная, задумчивая пауза, затем Шутер добавил:
— Она хор-рошенькая. — И намеренно подчеркнул свое
деревенское произношение, чтобы Морт не мог не заметить сарказма. — Каким
образом такой отвратительный сукин сын, как вы, умудрился отхватить такую
хор-рошенькую жену, мистер Рейни?
— Мы разведены. Я уже вам говорил об этом. Может быть, она
поняла, какой я отвратительный. Почему бы не оставить Эми в покое? Это дело
касается только вас и меня.
Он заметил, что уже второй раз за два дня отвечает на
телефонный звонок в полусонном и практически беззащитном состоянии. В
результате Шутер почти полностью руководил разговором. Он водил Морта за нос,
стрелял в него, как в мишень.
Так возьми и повесь трубку.
Морт не мог. Во всяком случае, пока.
— Только вас и меня, верно? — переспросил Шутер. — Значит,
вы никому больше обо мне не говорили?
— Что вы хотите? Скажите мне! Какого черта вам от меня
нужно?
— Вы хотите узнать вторую причину, по которой я приехал, да?
— Да!
— Я хочу, чтобы вы написали мне рассказ, — спокойно объяснил
Шутер. — Я хочу, чтобы вы написали рассказ, поставили под ним мое имя, а потом
отдали бы его мне. Вы должны мне рассказ. Закон есть закон, а справедливость
есть справедливость.
Морт стоял в коридоре, сжимая в больном кулаке телефонную
трубку, и в середине его лба пульсировала вена. На несколько секунд ярость
настолько охватила его, что он чувствовал себя похороненным в ней заживо, а в
голове его бессмысленно повторялась одна и та же фраза: «АХ ВОТ КАК! АХ ВОТ
КАК! АХ ВОТ КАЮ» — снова и снова.
— Вы меня слышите, мистер Рейни? — спросил Шутер своим
спокойным, протяжным голосом, — Если вы не оставите меня в покое, то
единственным, что я напишу для вас, — очень медленно, вязким, как сироп,
голосом произнес Морт, — будет свидетельство о смерти.
— Ты много разговариваешь, бродяга, — терпеливо сказал Шутер
тоном человека, объясняющего тупому ребенку простую задачку, — потому что
знаешь, что я не смогу причинить тебе большого вреда. Если бы ты украл у меня
собаку или машину, я мог бы забрать твою собаку или машину. Сделать это мне
было бы так же легко, как свернуть голову твоему коту. Даже если бы ты
попытался меня остановить, я бы справился с тобой и все равно забрал бы то, что
мне нужно. Но здесь другое дело. То, что мне нужно, находится внутри твоей
головы. Твое добро спрятано надежно, как в сейфе. И я не могу просто выломать
дверь и все сжечь. В данном случае я должен придумать какой-то другой способ.
Ты меня понимаешь?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал Морт, — но в тот
день, когда вы получите от меня рассказ, статуя Свободы наденет платье.
Бродяга.