Город и ветер - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Парфенова cтр.№ 100

Шаэтанна ди Лаэссэ знала о его уязвимости. А в таком случае и терять нечего.

Тэйон Алория подарил принцессе сонную змеиную улыбку, утвердил локти на подлокотниках, переплёл пальцы пирамидкой. Кинжал выскользнул бы из пружинных ножен в ладонь, повинуясь первому же напряжению мышц.

— У меня к Вам только один вопрос, Ваше Высочество. — Шаэ не была знакома с халиссийской культурой настолько чтобы уловить лёгкое изменение интонации, сигнализирующее переход на более высокий уровень вежливости и одновременно предлагающее проверить, хорошо ли выходит из ножен оружие. — Отдавая приказ о месте заключения Вы уже знали, что моё сознание повреждено штормом и не способно выдержать испытание шеренизом?

Кровь отхлынула от её лица так резко, что умело замазанные прыщи выступили на фоне могильной бледности красноватой сыпью. Это было либо искренним ужасом, либо за три года в обществе незабвенного ди Лая царевна продвинулась в театральном искусстве куда дальше, чем полагается в её нежном возрасте. Она, кажется, даже пахла ужасом и решительностью.

— Именем своим, городом своим, вечным именем и вечным городом клянусь, я не знала об этом. Я поняла, что вы ранены, только вчера, когда нам впервые не удалось вас разбудить. Если вы потребуете, я принесу в этом клятву над Королевским Источником.

Чеканная формальность ритуальных древненарэссийских формулировок отдавалась тяжёлым движением магических потоков, заточенных где-то на дне разума мастера ветров. В принципе, Тэйон только что услышал всё, что он хотел узнать в этом разговоре.

Шаэ не знала, что бросает в душилку ментально раненного чародея.

Потому что Таш ей не сказала.

И совершенно правильно не сказала, незачем королеве было знать, сколь уязвим её пленник. Не тогда, когда мотивы самой королевы под большим и жирным вопросом.

Ну а раз Шаэтанна сама всё выяснила, придётся немного поблефовать.

— Подведём итоги, — ленивое движение губ, медленная, режущая тупым ножом по натянутым нервам усмешка. — Вы испугались очередного опекуна в стиле ди Лай и поспешили отправить его… скажем так, поглубже. Теперь же, выяснив, что несостоявшийся кукловод на самом деле сломал ядовитые когти и не столь страшен, как казался, решили его приручить.

И резко оборвать улыбку и опустить уголки губ. Рывком вонзить взгляд в собеседницу, сузившимися в бусины зрачками, напряжённым, злым движением бровей, застывшей мимикой — давить, давить, давить. Перед ним не ребёнок, а правящая лэри клана, презрительно отшвырнувшая предложенную ей вассальную верность. Нечего её жалеть.

Шаэтанна ответила тёмным, бескрайним спокойствием, безмятежностью ночной чащи, живо напомнившей ему о Таш. «Где под тёмными водами плавают злые акулы, где в сплетении ветвей бродят дикие хищники…»

— Мастер Алория, я сегодня прогулялась к камере, в которой вас содержали. Тому, что от неё осталось. Душильник уничтожен на базовом уровне, вместо шеренизового камня какая-то хрупкая, покрытая трещинами щебёнка, чудом удерживающая изначальную форму. В породе вокруг обнаружены глубокие разломы и не вполне понятные структурные изменения. Магистр Нарвахо — ведущий сейсмолог факультета земли, вы, наверное, встречались? — сидит сейчас на полу в тюремном помещении, сжимая в руках кусок камня, бывшего когда-то душильником, и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормочет: «Этого не может быть, этого просто не может быть!» — Шаэ изменила позу, опёршись бедром о стол и скрестив руки. — А ещё я часами стояла за вашей спиной во время Битвы Ближних Рифов. Часами смотрела, как вы делаете то, что, согласно сегодняшней магической доктрине, невозможно по определению. Поверьте мне, сокол, — грациозный жест рукой, заставивший бы придворных учителей риторики плакать от умиления. — Я совершенно не склонна недооценивать ваши когти и уж тем более не собираюсь никого приручать.

Это уже становилось интересным.

— В таком случае чего же хочет Ваше Королевское Высочество?

Её Королевское Высочество подалась вперёд, развернув руки ладонями вперёд и честно встречая взгляд мага.

— Я хочу, чтобы вы остались в моём городе, магистр. Под моей защитой, до тех пор, пока она вам нужна, и под моим покровительством — всегда. Чтобы вы остались подданным великого Лаэссэ, доверенным советником королевы, и, — быстрая улыбка, проблеск искреннего юмора, — наставником юных принцесс!

А девчонка хороша. Действительно хороша. Если бы не болезненно обострившаяся в присутствии Терра чуткость к запахам и диссонансу в языке тела, он мог бы и не заметить лёгкого переизбытка восхищения и доброжелательности.

Тэйон откинулся в кресле, глядя на собеседницу. Молча. Долго. Пауза повисла в воздухе тяжёлым угаром, но Шаэ тоже умела молчать, безмятежная и терпеливая, как зеленоглазая кошка.

— Попробуйте быть искренней, принцесса, — посоветовал бывший лэрд соколов. — Удивительно действенное средство. — И, без всякой связи с предыдущим: — Должен ли я так понимать, что ваш будущий консорт к моему внезапному задержанию, а заодно и настоящему миролюбивому настрою никакого отношения не имеет? Как и Рек ди Крий? — Он колебался буквально долю секунды, решая, стоит ли бросать на весы жалкую кроху знания в надежде получить большее. — Или я должен сказать: светлейший князь Вуэйн?

Удар пришёлся точно в нерв. И в какой нерв! Вот чего Тэйон не ожидал от своей неуловимой, подобно речной воде, собеседницы, так это такой реакции. Шаэтанна буквально взорвалась.

Принцесса вдруг резко выпрямилась, отшвырнув столешницу, на которую только что опиралась. Тяжёлый деревянный стол, инкрустированный вставками из камня и заставленный литыми письменными приборами, отлетел в другой конец комнаты, будто ничего не весил, а Шаэ застыла натянутой струной, резкая, напряжённая, прямая.

Тэйон, каким-то чудом поборовший побуждение вслед за столом отлететь подальше от взбесившегося представителя Нарунгов, замер в кресле, наблюдая, как по телу принцессы пробежала волна дрожи, ещё одна. Девушка мотнула головой, слепо покачнулась, нащупывая невидящими руками послушно устремившийся к ней стул…

…и, всхлипнув, опустилась на него, спрятав лицо в ладонях и сотрясаясь в беззвучных, каких-то совершенно недетских рыданиях.

Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, как она заработала свою репутацию.

Магистр Алория некоторое время созерцал это, затем подвёл кресло к книжным полкам, осторожно положил взятую им книгу на предназначенное ей место. После чего подлетел к принцессе, остановился под углом в девяносто градусов, близко, но не слишком. Замер, ничего не говоря, ни во что не вмешиваясь, выжидая.

Её магические щиты рухнули, и помещение зазвенело от запрудивших его эмпатических образов, смешивающихся с сорвавшимися с цепи запахами и образующих причудливый, экзотический фон. Гнев загнанного в угол зверя, ярость посаженного на поводок разумного существа. Тоска, безысходное одиночество, осознание, что нельзя даже сбежать, потому что есть долг, и есть сёстры, и есть город. И над всем этим, удушающим, пряным ароматом — страх. Острый, животный страх за свою безопасность, тёмный, клубящийся страх перед будущим супругом, ноющий, привычный страх не справиться, не суметь, предать… Знакомый страх поражения, переходящий в ужас.