Второе восстание Спартака - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков, Андрей Константинов cтр.№ 88

Стороны расползлись по углам, зализывая раны.

И после этого бандеровцы и прибалты перешли на сторону Марселя – в борьбе против поднимающих голову сук. Возник вооруженный нейтралитет: суки все прибывали – с каждым этапом их становилось все больше (поговаривали даже, что ожидается этап, целиком состоящий из сук), но пока они не могли противостоять «альянсу».

А осенью произошло нечто, погнавшее событие таким аллюром, что волосы вставали дыбом: у речного причала неподалеку от лагеря затонула баржа с мукой...

Но сначала несколько слов о «сауне», точнее – о том «клубе», который зеки устроили в помещении вошебойки. Сказать о нем надо, потому что если б не «клуб», еще неизвестно, как все повернулось бы.

Статус сауны среди контингента резко изменился, когда сюда стал захаживать Профессор. Информационный голод в лагере, надо сказать, был жуткий – минимум газет и журналов, практически никаких вестей с Большой Земли, в бараках темы для разговора одни и те же: жрачка и бабы, так что сюда заходили поговорить об отвлеченном.

Положение изменилось, когда на огонек заглянул Профессор – настоящий профессор истории, дедушка умный, начитанный и безобидный, также мающийся отсутствием пищи для ума. (Угодил он в лагерь вообще по смехотворному поводу: кто-то из Ленинградского университета написал на него анонимку – мол, дед является агентом ассиро-вавилонской разведки – той самой, которая сгинула вот уже две тыщи лет тому назад. Кто знает, возможно, неизвестный доброжелатель просто пошутил. Однако профессора арестовали, и на первом же допросе он во всем сознался – полагая, что уж суд-то разберется. Суд разобрался, к «вышке» не приговорил, но влепил пятнашку. Так, на всякий случай.)

С появлением Профессора все и завертелось. Язык у него был подвешен как надо, фактов и фактиков из истории он знал множество, умел подать их так, что слушали – начиная от интеллигенции и заканчивая простой шпаной – раскрыв рты. И простая комната отдыха со временем превратилась в интеллектуальный исторический клуб. Спартак сидел у себя в закутке, время от времени подбрасывал уголек в топку и тоже слушал, в диспутах участия не принимая.

Вообще, Профессор, как оказалось, принадлежал к тем ученым, которые официальную историю не столько отвергают, сколько глядят на нее с величайшим подозрением. Например, он всерьез уверял, что гнуснопрославленный император Калигула, сын полководца Германика, вовсе не был таким монстром, каким его привыкли считать. Наоборот – это был милейший юноша, с учетом, конечно, своего времени. А виноват в очернительстве Калигулы некто Гай Светоний Транквилл, сын простого легионера и сволочь от литературы, который тысячу восемьсот лет назад накропал книжонку «О жизни цезарей». И что характерно, Калигулу-то он в глаза не видел по причине возраста, а в популярном до сих пор своем сочинении опирался исключительно на сомнительные слухи и не менее сомнительные записи. В реальности же «убивец» Калигула миловал преступников направо и налево, «сексуальный маньяк» Калигула разгромил «спинтиев» – любимчиков Тиберия, секту, возводящую в культ отвратительные половые извращения...

Когда же Профессор узнал, что командира вошебойки-сауны зовут Спартак и, более того, отец Спартака тоже был историком, то немедля призвал Котляревского пред свои очи, усадил рядом, приобнял за плечи и тут же выдал очередную байку – на этот раз про Спартака-гладиатора:

– А можете ли вы, юноша, ответить, почему ваш тезка и его сподвижники не уходили из Италии, все время кружили по ней? Ведь если бы тот Спартак действительно был фракийцем, что мешало ему уйти в родную Фракию?

Спартак как-то над этим вопросом не задумывался.

– Он же хотел типа власть в Италии свергнуть и простой народ освободить, – несмело подал голос кто-то из слушателей.

Спартак обернулся и малость прибалдел.

Реплику подал вовсе не музейный и антикварный вор Галера, человек образованный и умный, мечтающий со временем открыть из натыренного офигительную галерею искусств. Нет, насчет освобождения Италии ляпнул «польский вор» Юзек, малый недалекий, но, что называется, без падлы. («Польский» не в том смысле, что был поляком – был он наполовину западный украинец, наполовину белорус; «польскими» принято было называть блатных, которые влились в братскую уголовную семью советских народов после присоединения в тридцать девятом – сороковом годах новых территорий.) Интересно, откуда он мог про Спартака знать?..

Профессор махнул ладошкой:

– Это вы, милейший, Джованьоли начитались. А писал он своего «Спартака» исключительно как книжку пропагандистскую, народно-, так сказать, освободительную и конъюктурную – недаром ее сам Гарибальди хвалил... Нет, дорогие мои, все сложнее. Я подозреваю, что настоящий Спартак родился полноправным гражданином Рима, но в наказание за что-то был обречен стать гладиатором. А гладиаторы тогда, прошу заметить, были не просто спортсмены, отнюдь, – они были живыми покойниками, поскольку на самом деле гладиаторские бои являлись своего рода жертвоприношением римским богам...

Профессор продолжал вещать, и его слушали, затаив дыхание. Даже не курил никто.

Спартак мельком огляделся. Народу набилось человек пятнадцать, причем из совершенно разных, так сказать, слоев лагерного общества. С бору по сосенке.

Вот Клык – мелкий, в общем-то, воришка, но уверенной дорогой идущий по стопам Марселя. Вот и Федор-Танкист, и даже настоящий священник по кличке, естественно, Поп – на него какой-то дьячок накропал донос. Чуть поодаль устроились «поляк» Юзек и его протеже Стась – настоящий бандеровец, там сидели Геолог (всамделишный, главный геолог экспедиции: открыл богатое месторождение, но вместе с другим начальством его объем утаил – чтобы, отщипывая «план с перевыполнением», быть постоянно лучшими. Сидел он за контрреволюционный саботаж). Были здесь и поминавшийся Литовец, предводитель прибалтов, и несчастный чекист Голуб, и Одессит – утверждавший, что лично взимал дань с контрабандистов для самого Бени Крика...

Остальных Спартак не знал, но единение, с которым урки, политические и прочие зеки внимали Профессору, было прямо-таки сюрреалистическим. И волк, и агнец на водопое истории, мать вашу...

– Интересно тогда, почему тезка проиграл? – спросил Спартак, когда Профессор закончил.

– Историческая предопределенность, – развел руками тот.

– Брехня! – вскинулся с места Одессит. – Если по уму действовать, то любую предопределенность сломать можно!

Профессор прищурился:

– И как вы это понимаете – по уму?..

Так все и началось. Спартак и сам не заметил, как втянулся. Практически каждую ночь все лето и начало осени «клуб» собирался в «сауне» и устраивал что-то типа штабных игр. Под предводительством Профессора рисовались карты Римской империи, из сучков и камушков изготавливались легионы восставших и войска римлян. Зеки, позабыв сон и еду, азартно передислоцировались, нападали и отступали, брали противника в кольцо и наносили сокрушительные удары.