Второе восстание Спартака - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков, Андрей Константинов cтр.№ 86

Неудивительно, что с Котляревским многие стали искать дружбы – в «сауне», как называли прожарку, можно было погреться, принять горячий душ, погонять чифирек, поджарить по случаю картошечки, просто отдохнуть... И решал, кто достоин пользоваться этими казавшимися вершиной блаженства условиями, а кто нет, теперь именно Спартак.

Прежний «начальник рая», как понял Спартак из рассказа Марселя, «ушел на повышение» – его перевели в завхозы отряда, эта должность была еще более уважаемой, чем-то вроде «заместителя творца всего сущего», никак не меньше.

А еще в наследство от прошлого начальника Спартаку достался, так сказать, клуб по интересам, где собирались по ночам и блатные, и «мужики». «Клуб», существование которого в результате и привело к необратимым последствиям для всего лагеря...

В этот день Марсель пришел к Спартаку рано.

– Ты как, сильно занят тут?

– Да какой там, – отмахнулся Спартак, – твоими молитвами у меня работа не бей лежачего.

– Никого не ждешь?

– Не-а, позже если только подойдет кто из «клуба», как обычно. А в чем дело, случилось что?

– Давай зайдем да дверь прикроем, а? – Марсель встал и сам закрыл дверь на деревянную щеколду. – Посидим вдвоем, и... вот, – он полез за пазуху и достал бутылку. – Найдется чем закусить?

– Не вопрос, – ответил Спартак, доставая из тумбочки завернутый в тряпицу хлеб, банку тушенки и стаканы. – Что случилось-то?

– Случилось... и еще, чую, случится, – сев за стол и разливая водку, ответил Марсель. – Ты в курсе, что с последним этапом несколько жмуров пришло?

– Ну слышал. И что? Почти в каждом этапе последнее время, люди говорят, такое случается... А что? Это что-то значит?

– Многое, Спартак, очень многое. А что до нашего этапа, так одним из убитых был Раввин. Не слыхал о таком? Хотя что я, ты ж в наших делах не силен... – Марсель поднял стакан, помолчал. – Давай помянем правильного вора Раввина, пусть ему земля пухом будет, – сказал он и одним движением опрокинул в себя водку.

Выпил и Спартак, все еще не понимая, чем встревожен Марсель.

– Раввин, друг ты мой, старой закалки был бродяга, правильной. Очень я на него рассчитывал, он бы мне сильно помог порядок на зоне держать, беспредела сучьего не допустить. Зарезали его суки, причем, паскуды, деревянными щепками закололи, прикинь?! Верные люди говорили, что перед этим они требовали у Раввина отказаться от «веры» – это у него-то! Да на таких, как он, весь наш порядок держится!

Марсель хлопнул кулаком по столу, так что зазвенели стаканы.

– Слушай, – осторожно сказал Спартак, – все вокруг только и говорят: «суки, суки», мол, вот-вот много сук приедет – и тогда устроят они нам кровавую кадриль...

– А ты не знаешь?

– Да я как-то не узнавал...

– Постеснялся, что ли?

– Ну-у...

– Понятно. Тогда объясняю. Суки, Спартачок, это те же блатные, только они пошли против нашего закона. Когда война началась, государство всем блатным предложило амнистию – дескать, мы вас милуем, а вы должны эту милость отработать. Пойти на фронт и искупить вину геройскими поступками... Я-то, конечно, отказался, но многие – очень многие, Спартак! – офоршмачились, взяли из рук властей оружие и отправились эти самые власти защищать. И ведь многие выжили... Некоторые даже награды имеют, даже офицерские погоны. А после Победы куда деваться таким толпам? Работать они не умеют и не хотят, да и всех офицеров в мирной жизни не пристроишь... вот суки и берутся за старое. И снова попадают на кичу. А на кичах – мы, те, кто закон соблюли. Сечешь? Суки-то думают, что имеют право на голос, потому как раньше, до войны, были в авторитете и никто их этого авторитета не лишал... Но даже не это главное. Главное – у нас уже есть своя система, законы, отношения, эта, как ее, едрить... иеремерия?

– Иерархия, – негромко поправил Спартак.

– Ну да, она самая. И мы не намерены уступать место. А те не намерены жить, как мужики. И теперь пытаются силой отобрать у нас законное [44] ... И еще. Нормальные фронтовики, которые здесь чалятся, считают сук чуть ли не корешами – как же, ведь вместе воевали, вшей в окопах кормили, голодали, под «маслинами» ходили, а эти блатные, Марсель и остальные, на лагерных харчах отъедались... Идиоты. Не секут, что суки – те же уголовники, даже не перекрасившиеся. Думаешь, они на фронте родину защищали? Не насильничали, не грабили, не убивали? Ха-ха. Да они еще лучше научились грабить и убивать, на войне-то.

Вот оно что...

Помолчали.

Спартак знал уже, что власть над суками в лагере держал недавно прибывший, заслуженный в прошлом вор по кликухе Горький – звали его в миру Максим, а свое отношение к чему-нибудь – отрицательное или положительное, неважно, – он комментировал одним словом: «Горько!», меняя разве что интонацию...

– Я с этим Горьким разговор имел, и что ты думаешь? – сказал Марсель, будто прочитав его мысли. – Как два долбаных дипломата перед войной говорили, кружева из слов плели, и ведь прекрасно и я, и он понимали, что войны не избежать, но оба время пытаемся оттянуть, чтоб лучше к этой войне приготовиться.

– Заглядывал он недавно, Горький этот, – кивнул Спартак. – С дружками своими в душ ходили.

– О тебе и твоем «клубе» он ничего не знает. И хорошо. Будем надеяться, что наш с тобой общий друг с бритвенным погонялом про тебя слушок не пустит... Нет, не должен, он сук, по-моему, сильней всех нас ненавидит, зубами рвать готов, чуть не до истерики доходит.

Спартак взял бутылку и вопросительно посмотрел на Марселя. Тот кивнул:

– Ладно, давай еще по одной, да пойду я, надо с Кумом нашим поговорить, должен же он понять, что в лагере кровь прольется, если сразу этих тварей позорных на место не поставить.

Выпили еще по одной, закусили хлебом с тушенкой.

– Пока только одно хорошо: первая группа сук этих небольшая, двадцать человек всего, – сказал, поднимаясь, Марсель. – Мы тут со своими решили перебивать их небольшими партиями, по мере, так сказать, поступления...

* * *

– Ну не могу я ничем сейчас тебе помочь, ты пойми меня, – Комсомолец нервно ходил по кабинету, – есть установка оттуда, – он показал пальцем в потолок, – никаких ущемлений в отношении сук не предпринимать, наоборот, всячески поддерживать. Политика партии на сегодняшний момент такова [45] .