Колдунья - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 107

Резко повернувшись на каблуках, Том бросился прочь, подальше от этого пустого улыбающегося личика. Он пробился сквозь толпу, перепрыгнул через калитку в самом углу поля, и только его и видели.

Снова раздался беспечный смех Элис. Она помахала рукой музыкантам, которые, наблюдая за происходящим, играли кто в лес, кто по дрова, умолкая один за другим.

— Чего же мы ждем? Давайте танцевать! — весело крикнула она. — Танцевать, танцевать!

Когда они вернулись домой, миледи спала. Элис и Хьюго на цыпочках прокрались мимо ее закрытой двери в спальню к Элис и велели Элизе позвать их, как только Кэтрин проснется. Милорд прошел прямо к бойнице и выглянул наружу. Элис вынула из волос ленточки и сбросила платье, открыв мягкие, соблазнительные плечи.

— Милорд, — тихо позвала она.

Хьюго оглянулся и холодно ответил:

— Не сейчас. Что это за парень пристал к тебе на поле?

Элис, казалось, не тронул отказ Хьюго.

— Да не знаю я этого парня, — отмахнулась она.

— Девушка, с которой я танцевал, та маленькая блондинка, уверяла, что это твой прежний возлюбленный. А его жена наговаривает на тебя невесть что. Якобы из-за тебя он потерял покой, ты приворожила его, теперь он не ест и не спит, думает только о тебе, а ее совсем не любит.

— А я-то тут при чем? — засмеялась Элис. — Хотя из твоих слов я поняла, что это, должно быть, Том из Ридейла. В детстве мы играли вместе. Но я не видела его десять лет! Он женился на какой-то мегере. Она кого угодно может оклеветать из-за того, что Том холоден к ней. Я тут не виновата.

— Нехорошо все это, — заметил Хьюго.

Он отвернулся и снова уставился в окно бойницы. Элис пожала плечами и отбросила назад волосы. На минуту она растерялась, затем подошла к нему, обняла за талию и прижалась к его спине.

— Нынче ночью, — тихо промолвила она, — нынче ночью, Хьюго, я позову к нам моих сестер и буду с ними забавляться. Я позову их, и они лягут со мной, станут ласкаться своими гладкими телами, и я получу бесконечное наслаждение.

Плечи Хьюго напряглись, она почувствовала его возбуждение, но он не оборачивался.

— А как же ты? — кокетливо продолжала Элис. — Нет, тебе, пожалуй, ничего не перепадет. Ни поцелуя, ни даже легкого прикосновения. Будешь лежать, словно скованный по рукам и ногам, и только наблюдать и облизываться, а они станут трогать меня своими нежными пальчиками, нежными губками и язычками. Ты будешь смотреть, как извивается мое тело под их неистовыми ласками, и слушать, как я кричу от удовольствия.

Хьюго вздохнул, желание уже охватило его, он наклонил голову и прислонился лбом к холодной каменной перемычке окна.

— Я разрешу им, и они свяжут меня, — фантазировала Элис. — Ты увидишь, какие муки я испытываю, доставляя им радость. Увидишь, как я пробую освободиться, порвать их страстные путы, когда они проникают во все мои отверстия, услышишь мои крики, я буду умолять их прекратить эту сладкую пытку.

Он повернулся в ее руках и крепко прижал к себе, уткнувшись носом в ее обнаженные плечи, вдыхая запах ее кожи и волос, но лицо его оставалось угрюмым.

— Там, на поле, была безобразная сцена, — сказал он. — Ты должна быть осторожней.

Элис раздраженно отпрянула.

— Ну что я могу поделать со сплетнями? Ничего! Все переменится, люди смирятся. Увидят нашего сына, привыкнут к тому, что я всегда рядом с тобой, что я госпожа в этом замке, госпожа во всем, кроме имени.

Милорд покачал головой — слова ее, судя по всему, его не убедили.

— Сегодня же вечером Кэтрин должна ужинать в зале, — заявил он. — Хватит с меня этих намеков, сыт по горло. Слишком много было опасных сплетен про колдовство и про то, что Кэтрин осталась одна, что ее отодвинули в сторону.

Пожав плечами, Элис подняла к нему голову и улыбнулась.

— Меня не интересует, кто там и что болтает, — уверенно произнесла она. — Важно одно: я жду от тебя ребенка, я здорова и сильна. Пусть болтают, что хотят, пусть думают, что хотят. Что бы ни говорили, это не имеет значения. Ты всегда защитишь меня, и твой отец тоже. Все эти старухи, которые шепчутся по углам, не могут мне навредить.

— От этого вред для всех нас, — резко возразил Хьюго. — Ты, Элис, просто дура, если считаешь, что находишься в безопасности. Каждое слово против меня, каждая фраза, порочащая мое имя, — это угроза миру и благоденствию всего края. Нынче чернь может взбунтоваться по любому поводу. В такие времена люди подозрительно относятся к колдовству, боятся его. Сейчас везде полно бродяг, монастыри закрываются, и монахи выходят на большую дорогу, повсюду выражая недовольство из-за потери своего пристанища. Произошли такие перемены, которых и предположить никто не мог. Маленькие аббатства, и мужские, и женские, исчезают, и в людях зреет недовольство — они привязаны к старой религии, к устоявшимся предрассудкам. Но мне не нравится, когда меня осуждают. Выезжая из замка, я хочу встречать улыбки. Мне приятно, когда мое имя вызывает уважение, когда хорошенькая девушка ласково улыбается и кокетливо приседает передо мной, а не убегает прочь от страха перед твоими чарами. Сегодня на поле ты нехорошо себя вела, Элис. Тебя перед всеми открыто назвали ведьмой, а ты не стала это отрицать.

— Да? А как насчет тебя? — возмутилась Элис, еле сдерживая гнев. — Это ведь ты готов на все ради моего колдовства, ты сам умоляешь меня пускать в ход свое искусство. Предлагаешь позвать моих сестер в новый дом и окрестить его шиворот-навыворот, чтобы уничтожить святость украденных тобой монастырских камней. Тебе подавай все удовольствия и без усилий с твоей стороны, Хьюго! По ночам тебе нужно колдовство, а при свете дня — святость. Ты не можешь подняться над толпой, выйти из ряда вон, ждешь их всеобщего обожания, когда едешь мимо на своей большой лошади.

— Ты ничего не понимаешь, — упрекнул он. — Несмотря на всю ученость, ты как была, так и осталась глупой девчонкой. Как ты думаешь, почему слова, сказанные против короля, означают смерть? Вовсе не потому, что кто-то решил отобрать у него трон. И не потому, что у него мало солдат. А потому, что в сплетнях и слухах кроется главная опасность! Смута начинается со слухов и нашептываний. А здесь шепчутся как раз о тебе.

Элис отошла от Хьюго к сундуку с платьями и вынула гребень.

— Тот, кто выделяется из толпы, всегда вызывает недовольство, — ответила она тихим сердитым голосом. — А я всю жизнь не похожа на других. Люди всегда мне завидовали и изумлялись, что у меня такие способности. Уж я как-нибудь выйду из этого положения. В замке меня любят, для твоего отца я как родная дочь. И в конце концов, я дама твоего сердца.

Он покачал головой, но промолчал.

Она подвинула к камину табурет и села к милорду вполоборота Несколько раз она пропустила пальцы сквозь густые пряди, распуская косички, потом стала расчесывать волосы, пока гребень не заскользил свободно и гладко. Все еще сердитый Хьюго вдруг поймал себя на том, что глаз не может оторвать от завораживающего зрелища, когда гребень снова и снова сквозит в ее густых, шелковистых, золотых волосах. Элис закрыла глаза и тихо напевала какую-то песенку. Хьюго прислонился спиной к стене, сложил руки на груди и бесстрастно наблюдал за ней. Но и с закрытыми глазами она остро чувствовала его присутствие и представляла, что пройдет еще несколько минут, и она даст ему выпить вина, куда подсыплет щепотку земляного корня. Минуло уже несколько дней с тех пор, как Хьюго в последний раз отведал этого безумного зелья. Она ощущала потребность — это было как покалывание и дрожь в кончиках пальцев — снова потянуть за ниточки и заставить любовника плясать, повинуясь ее воле и собственной похоти. О, на этот раз она вынудит его ползать за ней, умолять вкусить ее тела. Не открывая глаз, Элис улыбнулась. Она не позволит Хьюго называть ее глупой девчонкой и дурой, он заплатит за это своей мучительной страстью.