Земные радости - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 141

— Да, и я подарила бы вам еще внуков, если Господу будет угодно.

— Я долго с вами не проживу. — Джон вздохнул. — Я старик. Поэтому и тороплюсь найти мать внукам и жену сыну. Мне важно знать, что я оставляю дом в надежных руках.

Она опустила лист бумаги и впервые посмотрела ему прямо в глаза.

— Можете мне довериться. Я позабочусь обо всех троих, а также о ваших редкостях, и о «Ковчеге», и о садах.

Ей показалось, что на его лице промелькнуло выражение бесконечного облегчения, словно он вдруг увидел выход из запутанного лабиринта, обсаженного густыми деревьями.

— Что ж, прекрасно, — отозвался Традескант. — Когда их величества уедут отсюда, я отправлюсь домой, и вы можете составить мне компанию. Вам нужно познакомиться с детьми, а им — с вами, прежде чем мы пойдем дальше. Потом Джей вернется из Виргинии, и вы вдвоем определитесь, понравились ли вы друг другу в достаточной степени.

— А что, если я не понравлюсь ему? — засомневалась Эстер. — Я не красавица. Он может решить, что найдет и получше.

— Тогда я привезу вас обратно к дяде, и хуже вам от этого не будет, — успокоил Джон.

Он подумал, что прежде не встречал женщины, способной на такую откровенность. Отсутствие тщеславия и простота в выражениях очень импонировали ему. Он забеспокоился, придется ли это по вкусу Джею, или такая невеста смутит его.

— Конечно, может случиться, что он вам не понравится.

Эстер покачала головой.

— Я не принцесса из романа, жаждущая любви, — улыбнулась она. — Дом, бизнес и пара детей — это все, что мне надо. Можем ударить по рукам прямо сейчас.

Джон напомнил себе, что сейчас протянуть ладонь и ударить по рукам — создать ловушку и для нее, и для Джея. В голове у него зазвучал мудрый и циничный голос Сесила, который советовал именно так и поступить, но он не поддался искушению.

— Я не позволю вам принимать такие решения слишком поспешно, — ответил Джон. — Прежде чем мы продолжим эту тему, вы съездите со мной в Ламбет, пообщаетесь с детьми, посмотрите дом и поймете, устраивают ли вас условия.

— Хорошо, — согласилась Эстер.

Ее взгляд снова устремился на тюльпаны.

Пока они из Отлендса доехали до Ламбета, Традескант промерз до костей. Путь показался ему длиннее обычного. Переправа через реку была очень холодной, в лицо дул резкий пронизывающий ветер, который пробрался через его кожаный жилет и шерстяной плащ. Лихорадка, которую он привез с Ре, мучила его всякий раз, когда он уставал, заставляла ныть каждый сустав в теле. Он был рад, что его сопровождает Эстер, что она заплатила лодочнику и наняла фургон для путешествия по Саут-Ламбет-роуд. Всю дорогу она заботилась о его комфорте, но не могла прекратить ледяной ветер и убрать с пути зимние ухабы.

Когда они остановились у дома, она помогла Джону перейти маленький мостик, и он добрел до двери, опираясь на ее руку. Как только они переступили порог, Эстер начала распоряжаться, словно уже была хозяйкой.

Слуги охотно ей подчинялись — разожгли огонь в комнате Джона, принесли для него удобное кресло и стакан горячего вина. Эстер встала перед ним на колени и, даже не сняв плаща, сдвинув муфту в сторону, начала растирать его холодные руки. Наконец синева с них сошла, и Джон ощутил в пальцах покалывание.

— Спасибо, — поблагодарил он гостью. — Кажусь себе полным дураком, привез вас сюда, а сам заставляю хлопотать.

Эстер поднялась на ноги с еле заметной улыбкой, которая словно говорила: не стоит придавать значения таким мелочам.

— Пустяки! — легко воскликнула она.

Джон снова почувствовал себя с ней свободно. Она сумела за считаные минуты навести в доме порядок. Очень скоро на постели Джона уже лежали чистые простыни, к нему в комнату принесли миску горячего супа и ломоть белого хлеба, так что он мог пообедать у себя в спальне. Потом Эстер познакомилась с детьми. Она сидела с ними в кухне, пока они ужинали, а после еды слушала, как они читали молитву, смиренно склонив головки над руками. У малыша Джона все еще вились золотые шелковистые младенческие локоны, падавшие на белый кружевной воротничок. Глянцевые каштановые волосы Фрэнсис были спрятаны под белым чепчиком. Эстер с трудом удержалась от желания схватить обоих и притянуть к себе на колени.

— Хозяйка обычно молилась каждое утро и вечер, — обронила кухарка, суетившаяся у очага. — Помнишь, Фрэнсис?

Девочка кивнула и посмотрела в сторону.

— Хочешь, чтобы мы помолились, как твоя мама? — мягко спросила Эстер.

И снова Фрэнсис молча кивнула, отвернувшись и скрывая подбежавшие слезы.

Эстер сложила руки, закрыла глаза и начала цитировать молитвенник, изданный Кранмером. [44] Она делала это так, словно иного пути обратиться к Создателю не существовало. Эстер никогда не была в церкви, где молитвы идут прямо от сердца. Она бы сочла такое поведение неподобающим, возможно, даже незаконным. И сейчас она просто механически повторяла слова, которые произносил архиепископ.

Фрэнсис медленно, не поворачивая головы и никак не показывая, что хочет, чтобы ее обняли, стала отступать назад, к Эстер, все ближе и ближе, пока наконец не прислонилась к ней, все еще глядя в сторону. Нежно и осторожно Эстер разомкнула сложенные в молитве руки и опустила одну ладонь на худенькое плечико Фрэнсис, а вторую — на шелковые кудри Джонни. Тот сразу почувствовал себя уютно под лаской гостьи и потянулся к ней. Плечо маленькой девочки оставалось напряженным еще мгновение, но потом расслабилось, будто Фрэнсис сбросила ношу, которую несла в одиночестве. И когда все остальные в конце знакомой молитвы громко произнесли: «Аминь», Эстер мысленно добавила свое собственное пожелание: пусть ей достанутся эти дети, принадлежавшие другой женщине, пусть она воспитает их, как этого хотела их мать, и пусть со временем они полюбят ее.

Молитва закончилась, а Эстер продолжала стоять неподвижно, держа ладони на детях. Джонни повернул к ней маленькое круглое личико и потянулся без слов, просясь на руки. Эстер наклонилась и подняла его. Когда тяжеленькое детское тельце удобно устроилось у нее на бедре, а ручки крепко обвились вокруг шеи, нежность затопила ее сердце. Фрэнсис, все еще ни на кого не глядя и без единой жалобы, повернулась к Эстер; та обхватила рукой ее головку и прижала маленькое печальное личико к своему фартуку.

Проведя несколько дней дома, Джон совсем оправился и скоро занимался рассадой в горшках и посылал Фрэнсис в замерзший сад собрать все до единого последние каштаны, падавшие с деревьев вдоль аллеи.

Каштаны были настолько ценными, что под широко раскинувшимися ветвями деревьев с осени и до весны были расстелены простыни, которые не позволяли ни одному колючему шарику или теплому коричневому ореху затеряться в траве. Эстер заикнулась было, что простыни могут порваться или запачкаться, но Джон твердо заявил, что один каштан стоит дюжины простыней и что сад всегда и во всем важнее, чем дом.