Исцеляющая любовь [= Окончательный диагноз ] - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Сигал cтр.№ 102

Он смотрел ей вслед, пока белокурая голова не исчезла за дверью. «Надо же, — мелькнуло у него, — у нее волосы светлее, чем у Лоры!»

— Барни, — начал Чаплин, возвращая его на землю. — Надеюсь, вы уже поняли, что я восхищен вашей работой. Это что-то совершенно новое. И читается с большим интересом, поскольку не перегружено научной терминологией.

— Билл, я польщен, — чистосердечно признался Барни.

Редактор улыбнулся:

— Я бы очень хотел, чтобы вы печатались у нас, Барни.

— А я бы очень хотел печататься у вас.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Вообще-то да. Я с детства неравнодушен к спорту. И думаю, каждый человек в тот или иной период своей жизни мечтал стать чемпионом.

Билл кивнул:

— Согласен. Я, например, хотел стать лучшим американским полузащитником. К несчастью, выше ста семидесяти я не вырос.

— А я мечтал играть в профессиональной лиге за «Никс», — продолжал Барни. — Но штука в том, что некоторым людям удается осуществить свою мечту. Например, бегун Эмиль Затопек, чешский «железный парень»… Должно быть нечто такое в его голове, что помогает ему добиваться результатов, которые, казалось бы, превосходят все человеческие возможности. И таких примеров буквально десятки.

Билл назвал еще кого-то из выдающихся спортсменов.

— Или Джо Луис, — увлекся Барни. — Вот потрясающий случай! Этот вообще до семи лет не говорил, а стал чемпионом мира в тяжелом весе. А сколько еще спортсменов, которые шли в спорт с какими-то физическими недостатками! Например, Хэл Конноли. Только представьте себе: от рождения не мог двигать левой рукой, а выбрал не что-нибудь, а метание молота, то есть такой вид, где его увечье еще заметнее. И в результате побеждает на Олимпиаде пятьдесят шестого года и семь раз бьет мировой рекорд.

— Может здорово получиться! — одобрительно произнес Билл.

Метрдотель принес счет, который Чаплин быстро подписал и вернул.

— Благодарю вас, мистер Чаплин, — с легким поклоном сказал тот и удалился.

— Ну что ж, — подытожил Билл, — думаю, замысел превосходный. И уверен, мы что-нибудь придумаем, чтобы ублажить ваших.

«Ваших? — подумал Барни. — Кого он имеет в виду?»

Следующая реплика внесла ясность.

— Пусть позвонят мне поутру. Послушайте, Барни, неудобно вас так бросать, но к завтрашнему дню мне еще надо прочесть длиннющую рукопись. А вы оставайтесь, выпейте коньяку или чего захотите. А кстати, кто вас представляет?

Барни покопался в памяти, несколько затуманенной выпитым бордо, и наконец выдавил:

— «Чэпмен, Рутледж и Штраусс».

— А, адвокаты, — одобрительно произнес Билл. — Слава богу, не придется иметь дело с мерзкими десятипроцентщиками. Чао.

Снова подплыл метрдотель:

— Не желаете ли еще чего-нибудь, мистер Ливингстон?

— Хм… Пожалуй, принесите мне стакан минералки. А телефон у вас тут есть?

— Сию минуту, сэр.

Джинн опять беззвучно испарился.

«Неужто притащит телефон сюда? Мне, Барни Ливингстону, уроженцу Бруклина, всю жизнь звонившему из уличных автоматов, подадут телефон на серебряном подносе? Надо поскорей рассказать об этом Фрицу».

Но сейчас у него было более неотложное дело. Он набрал номер.

— Кто говорит? — ответил сонный голос.

— Уоррен, это я, прости, что разбудил.

— Барн? Что-то случилось?

— Вроде того. Но в хорошем смысле. Мне нужны имена адвокатов.

— У тебя что, от недосыпа крыша поехала?

— Нет-нет, но я, кажется, забыл название фирмы, где ты работаешь.

— «Чэпмен, Рутледж и…»

— Хорошо, хорошо, — не дал договорить Барни — Выходит, еще немного соображаю. Послушай, Уоррен, выясни, кто у вас там лучший агент, и попроси позвонить мне в клинику. Я только что получил заказ на книгу!

— Ого! Вот это да! Поздравляю. Вот мама обрадуется! Сам-то небось на седьмом небе?

— Между прочим, я сижу в «Лютеции». Но ближе к небу я пока не бывал. Спокойной ночи, старик. Спасибо.

Ночь в «яме», как врачи часто называют отделение скорой помощи, начиналась относительно спокойно. Обычные переломы, дети с высокой температурой, пострадавшие в дорожных происшествиях и т. п.

Неожиданно до Сета донесся рев сирен — это подъехала «скорая» в сопровождении полиции. А еще через несколько секунд в приемном начался настоящий бедлам. Даже не верилось, что пострадавших всего двое, — столько крови было на доставивших их санитарах и полицейских.

— Кто здесь старший? — рявкнул сержант полиции.

— Я, — ответил Сет. — Быстро рассказывайте, время, время!

— Прошу прощения, док. Насколько я разобрался, женщине досталось больше всего. На ней больше ран, и, кажется, ее еще и изнасиловали.

— Ясно, сержант, — буркнул Сет. — Я ею сам займусь.

Он сделал знак двум медсестрам и интерну Тиму Блустоуну, чтобы перевезли мужчину во вторую операционную. А сам еще с одним интерном и третьей сестрой повез женщину в первую операционную. Убедившись что внутренние органы не задеты, Сет сказал ассистенту:

— Проверь, нет ли внутреннего кровотечения, и начинай шить. Я пойду посмотрю, как там у Тима дела и кого-нибудь пришлю тебе на подмогу.

И он стремительно направился в другой конец коридора. Во второй операционной он застал немую сцену.

— Что происходит? — спросил Сет.

Тим Блустоун прохрипел:

— Удар ножом прямо в сердце. Он мертв.

Сет бросил взгляд на кардиомонитор — прямая линия. Пострадавший недвижно лежал на столе, а из небольшой раны на левой стороне груди медленно сочилась кровь.

— Измерьте-ка еще раз давление, — приказал Сет, а сам посветил фонариком в зрачки.

— Глаза я уже смотрел, — заметил Блустоун. — Зрачки расширены и на свет не реагируют.

Будто не слыша, Сет спросил:

— Какое давление?

— Ноль, — ответил интерн. — Я же говорю, он умер.

Сет снова пропустил приговор коллеги мимо ушей.

— Быстро иглу и шприц!

— С чем, доктор? — уточнила старшая сестра.

— Пустой! — рявкнул тот.

Ему сунули в руку шприц. К изумлению всех присутствующих, а особенно — молодого доктора Блустоуна, Сет быстрым движением ввел иглу больному в грудь, совсем рядом с раной. Он медленно набрал в шприц кровь, чтобы снизить давление крови на сердце.

— Сердцебиение есть! — не веря своим глазам, прокричала медсестра у монитора.

Сет едва заметным кивком показал, что понял, и обратился к другой сестре: