Crysis. Легион - читать онлайн книгу. Автор: Питер Уоттс cтр.№ 51

Я ухожу, оставляя пуделька в живых. Радуйся, засранец! Жаль, не всем быть сержантом Торресом.

В залах еще перед дезинфекционной камерой – ряд за рядом лежат раненые. Какой-то гражданский, с душой явно больше и щедрее мозгов – а заодно и с очевидной инфекцией в первой стадии, – пытается прорваться к жене мимо морпехов на проходной. Морпехи отпихивают, бедняга шлепается на задницу. Вдалеке вопли: морпех переругивается с парой медиков, облаченных в полную химзащиту, орет: «Да со мной все в порядке! Я здоров как бык!» Прохожу мимо парня на кушетке, бормочущего: «Господи, оно поедает меня, я чувствую, оно поедает меня!» По мне, так он здоровый.

Иду дальше. Это дело медиков, чего мне соваться. Дело медиков, и точка.

Слышу я и разговорчики, за последние пару дней набившие оскомину:

…А там точно кто-то есть живой?

…Он же не по-человечески двигается!

…Что, за нас уже роботы дерутся?

Я спокойно иду дальше.

Все дороги здесь ведут в дезинфекционную камеру, где хозяйничают одетые в химзу гуманоиды. Мимо нее не пройти – колючая лента тянется между колонн и турникетов, в незапамятные счастливые деньки помогавших не толпиться орде прилежных тружеников, едущих на работу и с работы. Слева в клетке прохлаждается парочка «целлюлитов», болтая с морпехом по другую сторону решетки. Я прислушиваюсь, пока санитар водит над Н-2 ультрафиолетовым светильником. Наемник давит на слезу, говорит, сам в армии оттарабанил десять годков. Как и ты, братан. Но морпех не покупается. Говорит, кем ты раньше был, то быльем поросло. Сейчас ты салага, отсоси, дятел.

Так держать, сержант, так им и надо!

Похоже, теперь «целлюлитов» сразу по шее и под арест. Может, Харгрив таки добился своего?

Доктор Химза машет, разрешая проход, – ворота распахиваются. В герметичной дезинфекционной камере поливают бог знает чем, дальний выход с шипением открывается, и я узнаю залетевший в камеру голос. Он чуть хриплее прежнего, усталости побольше – но ведь жив-здоров огурчик!

Шагаю за дверь и упираюсь в Чино.

– Привет, кореш, здорово-то как видеть тебя снова!

Но я смотрю не на Чино, а на человека за его спиной – на полковника Барклая, стоящего в подземелье из растрескавшегося мрамора и бетона среди раскладушек, ящиков с амуницией и ломаных автоматов по продаже мусорной еды. Смотрит на меня искоса, но не отвлекается, занят подробным инструктированием Натана Голда касательно статуса гражданского лица в городе, находящемся на военном положении. Судя по интонациям и выражению полковничьего лица, до Натана доходит медленно.

Ко мне оба поворачиваются одновременно. Голд – само радушие, привет, как я рад и все такое. Надоело засранцу слушать полковничьи лекции. Барклай более сдержан.

– Морпех, рад видеть тебя на борту. Мои люди много и хорошо говорят о тебе. – Полковник без малого улыбается. – Хотя большинству ты кажешься жутким монстром.

Ну, в самом деле. А то я не заметил.

Полковник Шерман Барклай – воплощенная усталость.

От бойцов он ее умеет спрятать, превращать ее, смертельную и свинцовую, в видимость ледяного спокойствия, штиля посреди шторма, в остров уверенности и холодной рассудительности в пекле апокалипсиса. Его команда носится вокруг, будто муравьи под градусом, полковник спокойно отвечает на их вопросы, скармливает им приказы – весь собранный, деловитый, бесстрастный. Может, потому он так и вымотан, что вся перепуганная мелочь вокруг сосет из него силу, черпает его уверенность.

Это спектакль, но спектакль необходимый, чтоб держать в кулаке разномастную кучу солдат посреди тотального хаоса, замешанного на дерьме, – если б не Барклай, народ мгновенно обделался бы и припустил со всех ног куда подальше. Я один знаю, каково полковнику, я ж умею видеть, я различаю и морщинки от стресса в уголках глаз, и тепло от щек, покрытых трехдневной щетиной, подергивание в углу рта, легкий тик от перегруженных нервов. Барклай великолепен – но ему не провести Алькатраса с фальшивым Пророком и Святым Духом Н-2. Мы его видим насквозь.

И оставим увиденное при себе. Он усталый до смерти человек, вставший на пути инопланетных монстров, которые куда сильнее и сноровистее его. Но он держится, не жалуясь на судьбу, не проклиная боссов, стискивает зубы и делает дело как может – хоть дело это полная безнадега. Хорошо с таким человеком встретиться после типов вроде Натана Голда и Джейкоба Харгрива, не говоря уже о траханом коммандере Локхарте.

Господь его благослови, полковник не выходит из образа, даже слушая Голда, хотя б никто и слова не сказал, взорвись Барклай и отправь недоноска в страну гребаных ебеней. Вокруг толпы беженцев, бесконечные ряды самодельных лежанок для раненых, мы идем мимо заранее изготовленных крематориев и холодильников, ожидающих мертвой человечины, а полковник слушает и слушает распоясавшегося Голда, слушает, как ему, полковнику, делать полковничью работу, а Голд нудит: нужно отыскать Харгрива, Харгрив знает. Нужно идти на остров Рузвельта, любыми способами вытащить Харгрива. Харгрив, Харгрив, Харгрив.

Барклай качает головой, идет молча. Голд вздымает руки в отчаянии, я его обгоняю – и вдруг Голд тычет чем-то в спину.

Разворачиваюсь, стискиваю кулаки, чувствую, как вздуваются синтетические мускулы на предплечьях. Голд ничего не замечает – всунул хрень с экранчиком в разъем на моем хребте и смотрит только на показания. Ворчит: «Вот тебе мозги, по-военному устроенные. Если слова не доходят, может, хоть сам увидит и поймет!»

Да, Голд, покажи ему «черный ящик» и запрятанные в глубинах протоколы, покажи тайное средство против спор.

– Я унес этот сканер из ЦЕЛЛовской лаборатории, стянул, когда работники отвлеклись. Мелочь, конечно, но хоть логи комбинезона почитаем…

Эй, Голд, не хочешь показать Барклаю, что осталось от моего сердца? Может, заодно продемонстрируешь и здоровенную гребаную дыру на месте левого легкого?

– Погоди-ка, это ж не так, не понимаю… – бормочет Натан.

Эй, Голд, покажи-ка ему: я на хрен мертвый, раз ты мне не сказал, когда мог, скажи полковнику, растрепи ему…

– Мать твою! Вот же, боже мой! – стонет изумленный Голд.

Наконец отрывает взгляд от сканера, но еще ничего перед собой не видит: ни моего лица через визор, ни того, насколько я готов разбить его гребаную недогениальную голову о стену. Не понимаю я, что он видит и куда смотрит.

Что б это ни было, он в полном отпаде.

– Эй, парень, ты где умудрился побывать сегодня? – шепчет Голд изумленно, и слышатся в его голосе страх и восхищение.

И тут же пристает к Барклаю, обходящему меня с другой стороны.

– Вы должны отправить людей к «Призме»!

– Нет!

– Я знаю, как справиться с цефами!

Барклай задумывается.

– Я был полный идиот, – сознается Голд, и этого никто не оспаривает.