Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Папоров cтр.№ 144

В конце октября 1704 года судно «Пять Портов» подошло к необитаемому островку Ближе-к-Берегу, входившему в вулканический архипелаг Хуан-Фернандес, что находится в шестистах милях от чилийского порта Вальпараисо. Сегодня главный город и порт того архипелага носит имя Робинзон Крузо. Бывший же островок Ближе-к-Берегу теперь значится на географических картах как Александр Силкирк.

Капитану Стрейдлингу не понравилось замечание Силкирка по поводу того, что капитан не желал отправить на берег команду для ловли черепах, мясо и яйца которых улучшили бы рацион экипажа. Произошла размолвка и, несдержанный в своей свирепости, Стрейдлинг приказал применить к Силкирку одно из самых суровых наказаний, которое известно на пиратском жаргоне как marooning — высаживание на необитаемом острове.

Мастера по парусам, который являлся на судне третьим главным членом экипажа после капитана и старшего боцмана и от знания которого зависел ход корабля и к решениям которого часто вынужден был прислушиваться капитан, отвезли на берег под конвоем. Его оставили на пляже с одной бутылкой пресной воды, пистолетом, дюжиной пуль, банкой пороха и пачкой галет. Нож и кремневая зажигалка всегда были при нем.

Лишь 2 февраля 1709 года, ровно четыре года, три месяца и семь дней спустя, к берегу островка подошел, в поисках провизии, фрегат «Герцог», который совершал кругосветное путешествие под началом майора Вудса Роджерса, неутомимого преследователя пиратов и будущего губернатора Багамов.

Никакого уютного домика с соломенной крышей, обнесенного высокой живой изгородью, ни Пятницы, ни попугая, ни пшеничного поля, ни ствола дерева, на котором полосками отмечались уходившие дни, не было и в помине. Матросы «Герцога» пришли в ужас, увидев на берегу нечто похожее на человека, донельзя заросшее черными с проседью волосами, сбитыми в космы. Обнаженное дубленое тело его цвета меди била сильная дрожь, плясала и рука, державшая над головой примитивный зонтик из пальмовых листьев. Лишь часть таза была прикрыта истлевшим куском материи. Глаза его, полные слез, невообразимо вращались. Он мычал. Старался произнести слово и не мог. И не от состояния души и разума, а потому что одичал, разучился.

Спасенного помыли, побрили и одели. Сам он это сделать был не в состоянии, как и не мог ничего ни сказать, ни написать. Руки его не умели держать ни карандаш, ни ложку. Капитан фрегата Уильям Дампье с трудом узнал беднягу и нашел в своих записях его имя и фамилию. Несчастный на них не реагировал, он забыл, как его звали. Понадобилось полгода, чтобы Александр Силкирк вновь стал говорить и вспомнил, что он умеет писать. И тогда он рассказал, что прожил безумно тяжелые, долго и мучительно тянувшиеся для него годы в пещере между скал на подстилке из пальмовых листьев, что питался сырым мясом черепах и их яйцами, реже пойманной рыбой, чаще же всего ел игуан и ящериц. Жажду он утолял половину года из луж дождевой воды, а вторую, сухую половину известковой водой из небольшого источника. Когда же не занимался поиском пищи, то, от зари и до зари, проводил на скале неустанно, однако безуспешно вглядываясь в синь морского горизонта в надежде увидеть корабль. Рядом были спрятаны сухие дрова, чтобы немедленно иногда еще действовавшим кремнем запалить костер, коль скоро корабль появится вдали. Потом пояснил, что так было лишь первые два года, а потом он утратил способность рассуждать и жил, как животное, инстинктами.

В Англию Александр Силкирк возвратился с экипажем «Герцога» в 1711 году, был с тщанием опрошен военными моряками, учеными, писателем Даниелем Дефо и окончил свою жизнь боцманом на фрегате «Веймут». Умер Силкирк в 1720 году, в возрасте сорока четырех лет.

Меж тем к говорившим на баке «Андреса II» подошел де ла Крус. Он распорядился лечь в дрейф и отправить команду на берег.

Месяц плавания не принес желаемых результатов. Ни Сухого Пороха, ни какого-либо другого пирата «Андрес II» не встретил. Экипаж приуныл, но вот фрегат, оставив позади Старый Багамский пролив, был уже на траверзе мыса Кемадо, крайней юго-восточной точки острова Куба, когда Хорхе увидел впереди корабль.

Де ла Крус поднес подзорную трубу к глазу и тут же сказал:

— Галеон. На флагштоке штандарт Испании. Это азога, доставляющая ртуть в американские колонии для выплавки из руд золота и серебра. Явно идет в Веракрус. Должно быть, сбился с курса, — и невольно обратил внимание на заволновавшегося дога, который даже два раза тявкнул.

Тут-то из-за ближайшего островка и показалась шхуна с черным флагом на мачте. Она шла прямо на галеон. Де ла Крус добавил парусов и пошел на выручку азоги.

— Еще французский гуманист Жозеф Жюст Скалигер в XVI веке сказал: «Nulli melius piraticam exercent quam Arigli» — никто так, как англичане, не пригоден для дела пиратства, — произнес Хорхе и пошел в каюту за оружием.

Бой со старенькой шхуной всего в двадцать четыре орудия был недолгим и почти без потерь. Продырявленные пара парусов и небольшая пробоина в корпусе были не в счет. Зато галеон был спасен, направлен кратчайшим путем вдоль южного побережья Кубы, а шхуна с ее экипажем пиратов с Ямайки в восемьдесят семь здоровых и раненых душ была взята в плен. Их следовало доставить в Сантьяго-де-Куба, что просто входило в планы де ла Круса. Он хорошо помнил наказ Вандебаля и Чакона проверить, не занимаются ли действительно жители Сантьяго и его губернатор контрабандной торговлей с пиратами Ямайки.

Первый же «откровенный» разговор с капитаном захваченной шхуны подтвердил предположение господ, державших тогда власть на Кубе. Однако, сдав шхуну и пленных губернатору Сантьяго, ни капитану, ни Доброй Душе, у которого в городе были друзья, узнать что-либо компрометирующее не удалось. И тогда де ла Крус решил уйти в Тринидад на отдых.

В родном городе «Андрес II» был встречен с радостью. Особенно ликовали семьи тех членов экипажа, которые были родом из Тринидада. Лицо Каталины излучало счастье, а Педро не мог нарадоваться на восьмимесячного сына, который, казалось, узнал отца и не переставал ему улыбаться. Де ла Крус совершил официальные визиты и целиком ушел в дела семьи. Бартоло общался со своими богами ежедневно, благодаря их за счастье Педро де да Круса. Успех сразу стал домашним псом, любимым всеми. Через полтора месяца как бы сигналом к подъему парусов на «Андресе II» послужило сообщение любимой Каталины, что она ждет второго ребенка.

Уже первая неделя патрулирования в районе кратчайшего пути от Сантьяго до небольшого порта Монтего-Бей на Ямайке дала желаемый результат. Небольшое одномачтовое судно было перегружено пачками табака, мешками зерен какао, связками кож и кадушками индиго. Задержали его, когда капитан не был уже в состоянии дать иного объяснения: он никуда, кроме как в порт Монтего-Бей, идти не мог. Де ла Крус понимал, что доставь он эту контрабанду в Сантьяго, — поскольку товар не принадлежал врагам Испании, корсар не получил бы за это долю, — там губернатор легко прикрыл бы это преступление. Потому Педро попросил нотариуса Антонио составить бумагу, свидетельствующую о попытке капитана Саморы Переса доставить контрабандный товар на Ямайку. Капитан судна с контрабандой, поняв, что может быть отпущен корсаром, без промедления расписался. Антонио попросил оставить свои подписи и адреса еще двух членов экипажа. За месяц было пресечено еще три попытки испанцев попасть на Ямайку с товаром. Де ла Крусу стало известно, что и английские суда ходят за контрабандой — особенно их интересуют ценнейшие породы дерева — к портам Сибоней и Дайкири. Там, вдали от берега, на их борта испанцы доставляют товар по ночам.