Дикое сердце [= Огненный омут ] - читать онлайн книгу. Автор: Симона Вилар cтр.№ 26

Каждый раз Эмма упрямо продолжала попытки заговорить на волнующую ее тему. Ролло тотчас начинал зевать, сказывался усталым и, отвернувшись, притворялся спящим и не переворачивался, даже когда Эмма колотила кулаками по спине. И лишь когда она засыпала, он склонялся над ней, глядел в ее невозмутимое мирное лицо. Слабые отблески от горевшего в подвешенном на бронзовом завитке светильника отбрасывали на лицо женщины волнистые тени. Ролло любовался ею, щекотал ее щеки прядью волос, улыбался, глядя, как она морщит нос, отворачивается. Но когда он обнимал ее, она неосознанным движением доверчиво льнула к нему, и он замирал от прилива чувств к этой хрупкой и беззащитной рыжей девочке. Она вызывала у него такую нежность, что порой он испытывал почти боль.

Он еще не забыл, как когда-то отдал ее на растерзание своим людям и как ее лицо искажалось от ненависти при одном взгляде на него. Сколько же зла было между ними тогда! А потом случилось чудо, и среди крови, грязи и неприязни яркой звездочкой вспыхнул цветок любви.

Теперь он не мыслил жизни без нее. Когда она носила их ребенка, он радовался, но и тревожился за нее Если бы с ней случилось несчастье во время родов, он бы возненавидел того, кого столь страстно желал — своего наследника. И он был так рад, что все обошлось что даже простил тайное крещение своего сына

Гийом был дорог ему и как ее дитя, и, как его наследник. Ролло любил возиться с сыном, любил добиваться его улыбки и улавливать в нем черты Эммы. Они оба — его жена и сын — были частью его побед в этом мире, столь же весомыми завоеваниями, как и власть в Нормандии. Как и Нормандия, они принадлежали ему были его собственностью, и он был счастлив от сознания этого. Он был готов защищать все, что принадлежит ему до самой смерти.

Ролло вдруг вспомнил, как испугался, когда у Эммы этой зимой случился выкидыш и она была при смерти, а он не мог бросить своих людей, пока не подписал перемирие с Карлом Простоватым. После этого он стремглав, загоняя коней, примчался в Руан и не отходил от Эммы ни на секунду, держал ее руку, прозрачную нежную ручку, до тех пор, пока она не проворчала что он так сжимает ее пальцы, что на них непременно останется синяк. А он расхохотался, поняв, что раз она ворчит — к ней возвращается жизнь.

Она действительно стала быстро поправляться. Они много времени проводили друг с другом и с сыном. Гийом был великолепным, здоровым ребенком, таким, каким должен быть сын у них с Эммой. И его забавная серьезная рожица, редкие улыбки и милое лепетание восполняли потерю второго ребенка. Они оба верили, что у них еще будут дети, говорили об этом и почти не ссорились, пока Франкон не вбил Эмме в голову эту нелепую идею о поездке в Эвре.

Ролло тяжело вздохнул, откинул руки за голову. Пусть его рыженькая Птичка дуется сколько угодно, он не позволит ей покинуть Руан. И дело не в его неприязни к христианам с их засохшими мощами. Просто сейчас не то время, чтобы его супруга и сын разъезжали по стране.

Конечно, Нормандия прекрасно охраняется, кругом стоят его посты с десятками вооруженных, хорошо обученных воинов, немало и укрепленных фортов, где всегда можно укрыться. Но его люди из Франкии постоянно сообщали, что там что-то происходит, какие-то тайные встречи правителей, на удивление похожие на союз, какие-то передвижения войск, что проходили мимо городов, но потом словно бы растворялись в воздухе.

Все это не нравилось Ролло, разумом он понимал, что это похоже на вполне объяснимую подготовку к обороне, но какое-то внутреннее чутье, чутье дикаря и варвара, предупреждало его об опасности. Нет, не время сейчас отпускать от себя жену и ребенка — он не хочет чувствовать себя уязвимым. Он не сомневался, что в Руане полно шпионов, доносящих франкам о каждом его шаге. Вражеские лазутчики не преминут послать известие, что жена конунга покинула укрепленный Руан.

Конечно, если Эмма выедет с достаточной охраной, вряд ли кто-то решится напасть, но если нападение случится, ему придется начать военные действия раньше намеченного срока, а подобное в его планы не входило. Во-первых, как хороший правитель, он должен закончить сев, дабы зимой Нормандии не грозил голод, во-вторых, необходимо дождаться подмоги своих соотечественников, каких он пригласил из Англии, а в-третьих, его волновали известия с юга, из Аквитании, где разразилась страшная эпидемия оспы, могущая помешать викингам Гаронны присоединиться к его походу. Да, нужно было выждать более благоприятного момента. А пока… Пока Ролло все силы отдавал подготовке к войне.

Едва взошло солнце, он покинул еще сонную Эмму. Куда сильнее, чем ее причуды, его занимали планы осадных башен, таранов, камнеметательных. машин. У него был неплохой мастер-инженер из мусульман, с которым он проводил большую часть своего времени, а Эмма… Ролло уже привык, что в их отношениях не может быть мира и покоя, и эта ссора со временем сойдет на нет, как и все остальные.

Однако вышло наоборот, и напряжение меж нормандскими супругами достигло апогея, когда в Руан прибыл Бьерн Серебряный Плащ. Ролло и Эмма встречали его на пристани, и, когда скальд в своей блестящей серебряной накидке легко перепрыгнул с драккара на бревенчатый настил пирса, Эмма с радостным смехом кинулась к нему навстречу.

У Ролло просто челюсть отвисла, когда он увидел, каким пылким поцелуем обменялись его побратим и жена. Но ему пришлось сдержаться, хотя он и слышал, как за спиной Гаук из Турне заметил Лодину, что ни одна из степенных скандинавских жен не осмелилась бы вести себя столь откровенно, как эта франкская женщина.

Эмма уже возвращалась к Ролло в обнимку с Бьерном. — О Ролло, ты только погляди, как он хорош! — смеялась она. — Настоящий властитель сечи, бурю копий зовущий, не так ли? — добавила на норвежском. Это рассмешило и Ролло и Бьерна. Иносказание скальдов в устах христианки выглядело забавным. К тому же Ролло доверял своему побратиму, а в глазах Эммы светилась такая ребяческая радость, что он заставил себя смягчиться. Обнял Бьерна, объятие перешло в борьбу, и они стали пытаться повалить друг друга под дружный хохот викингов.

Эмма еле разняла их. Потом ей пришлось ждать, пока Серебряный Плащ приветствовал соратников Ролло — с одними он просто обменивался речами, других радостно заключал в объятия. Но стоило ему лишь на миг остаться одному, как Эмма тут же принялась его расспрашивать: как поживает его маленькая жена Ингрид, построил ли свою стену Ботто, справилась о здоровье Беры, о маленьком Рольве, Лив. Она так долго не имела вестей от них, а главное, ей хотелось узнать, как прошли роды у Ингрид и кого она принесла своему мужу-скальду.

Бьерн смеялся.

— У меня отличный мальчишка Ингольф. Но франки зовут его на свой лад — Инго. Вылитый дед Ботто, такой же круглолицый, беловолосый и толстый. Отправляясь в Руан, я его и Ингрид отправил к деду с бабкой в Байе, ибо на границе с Бретанью слишком неспокойно. У меня был горячий год, и бретоны поклялись отомстить мне за походы на них. Но они слишком слабы, поэтому я, наплевав на их угрозы, решил поискать воинской славы с Ролло во Франкии.

Он тут же стал сообщать Ролло, что привез с собой викингов из Котантена и отряд из Байе, и все они страстно желают добиться славы и золота под предводительством непобедимого Ролло. Ролло видел их, спускающихся по сходням на пристань. Они заметно отличались от его норманнов как плохим знанием местных наречий, так и внешним видом. Обычаи франков мало повлияли на них, и они, как и у себя на родине, носили штаны из овчины, многие были полураздеты, их шлемы украшали оленьи и турьи рога, некоторые были просто в шкурах, с накинутой на головы пастью рыси или головой кабана с клыками, но оружие у них было превосходное — знаменитой нормандской стали мечи, секиры — любимое оружие северян, рогатины с длинными узкими остриями, утыканные шипами булавы, дротики, копья.