Обещание - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 10

— Уходите, — велела она, — немедленно!

Анна-Мари Маррон кивнула.

— Я зайду позже, — сказала она. — Мне очень жаль.

Сержант ушла, а Гас продолжала держать Криса в объятиях, задаваясь вопросом: она сожалеет о том, что уже произошло, или о том, что произойдет, когда она вернется?

Майкл уложил Мэлани в постель — женщина уснула под действием успокоительного, которое прописал ей сердобольный врач-реаниматолог. Он опустился на противоположную сторону кровати и стал ждать, пока дыхание жены не станет ровным и она не забудется глубоким сном. Он не хотел оставлять ее одну, пока не удостоверится, что не лишится неожиданно еще и жены.

Потом спустился в комнату Эмили. Дверь была закрыта, а когда он ее открыл, на него нахлынули воспоминания, как будто запах его дочери был просто закупорен внутри. От такого неожиданного подарка закружилась голова. Майкл прислонился к косяку и вдохнул сладкий, пряный аромат дезодоранта Эмили, запах воска и этилена от недавно написанных маслом картин. Он протянул руку к полотенцу, свисающему с изножья кровати, — все еще влажное.

Она вернется, она должна вернуться, она так много не успела закончить…

В больнице он побеседовал с детективом, ведущим это дело. Майкл предполагал, что на его дочь напал незнакомец в маске, она стала жертвой хулиганов или в нее стреляли из проезжающего мимо автомобиля. Он уже представлял себе, как сомкнет руки на горле чужака, забравшего жизнь его дочери.

Он даже подумать не мог, что это сделала сама Эмили.

Но детектив Маррон побеседовала с Крисом. Она сказала, что хотя подобные происшествия — один выжил, один погиб — квалифицируются как убийства, Крис Харт говорил об уговоре вместе совершить самоубийство.

Майкл попытался вспомнить детали, разговоры, события. Последний раз он беседовал с Эмили за завтраком.

— Папа, — спросила она, — ты не видел мой рюкзак? Нигде не могу его найти.

Был ли в этом какой-то подтекст?

Майкл подошел к зеркалу, висящему над комодом Эмили, и увидел отражение, лицо, которое было так похоже на лицо его дочери. Он провел рукой по комоду и смел на пол тюбик гигиенической помады. Внутри на полупрозрачном желтом парафине остался след пальца. Отпечаток ее розового пальчика? Одного из тех, которые Майкл целовал, когда она совсем крошкой падала с велосипеда или придавливала руку ящиком комода.

Он выбежал из комнаты, тихонько вышел из дома и поехал на север.

Симпсоны, чья чистопородная кобыла чуть не умерла на прошлой неделе, рожая двух жеребят, были чрезвычайно удивлены, когда на рассвете пришли покормить лошадей и увидели в конюшне ветеринара. Они его не вызывали, ведь в последние несколько дней все шло нормально. Но Майкл лишь отмахнулся, заверив, что после трудных родов всегда положен бесплатный визит ветеринара. Он стоял в конюшне, повернувшись спиной к Джо Симпсону, пока хозяин не пожал плечами и не ушел, потом погладил кобылу по стройным бокам, коснулся взъерошенных, мягких грив ее жеребят и попытался напомнить себе, что когда-то он умел лечить.

Крис проснулся с ощущением, что в горле у него застрял лимон. Глаза были настолько сухими, что казалось, будто под ресницы насыпали толченое стекло. Голова просто раскалывалась, но он знал — это от падения и наложенных швов.

Мама свернулась клубочком в его ногах, отец заснул на единственном в палате стуле. Больше не было никого. Ни медсестер, ни врачей. Ни детектива.

Он пытался представить Эмили. Где она сейчас? Там, где проводят панихиды? В морге? Но где бы он ни размещался, указателей «морг» в лифте нет.

Крис неловко поерзал и поморщился от гула в голове, пытаясь припомнить последние слова Эмили.

Головная боль была ничто в сравнении с тем, как щемило сердце.

— Крис! — Голос матери обволакивал, словно дым. Она уже сидела на кровати, складки одеяла оставили на ее щеке рифленый след. — Дорогой, ты как?

Он ощутил материнскую руку — прохладную, как река, — на своем лбу.

— Голова болит? — обеспокоенно спросила она.

В какой-то момент проснулся и отец. Сейчас оба родителя склонились над кроватью — две половинки одного целого, на лицах написаны боль и сострадание. Крис повернулся к отцу и потянул подушку на лицо.

— Дома тебе станет намного лучше, — заверила мать.

— На эти выходные я возьму напрокат дерево-распиловочный станок, — добавил отец. — Если врачи скажут, что ты вполне здоров, то не вижу причин, почему бы тебе мне не помочь.

Дерево-распиловочный станок? Чертов дерево-распиловочный станок?

Мать обняла его за плечи.

— Дорогой, не стоит сдерживать слезы, — сказала она, повторяя одну из миллиона банальных фраз, как ее учил минувшим вечером дежурный психиатр.

Крис не собирался убирать подушку от лица, поэтому мать схватила ее за уголок и тихонько потянула к себе. Подушка упала на больничную койку, обнажив пунцовое, разгневанное лицо Криса. В глазах его не было ни слезинки.

— Уходите, — раздельно, по слогам произнес он.

И услышав, что в конце коридора приехал лифт, он поднес дрожащие руки к лицу, коснулся переносицы и сухих глаз-зеркал, пытаясь понять, кем же он стал.

Джеймс скомкал бумажную салфетку и засунул ее в свой стаканчик из-под кофе.

— Что ж, — сказал он, взглянув на часы. — Мне пора.

Гас посмотрела на него поверх пара, поднимающегося над ее стаканчиком с забытым чаем.

— Что? — удивилась она. — Пора? Куда?

— Сегодня в девять у меня радиальная кератомия. Уже половина девятого.

От изумления у Гас перехватило дыхание.

— Ты собрался сегодня оперировать?

Джеймс кивнул.

— Я уже не могу ничего отменить. — Он начал ставить стаканчики и одноразовые тарелки на поднос из кафетерия. — Если бы я побеспокоился об этом заранее, например вчера, — другое дело, но мне даже в голову это не пришло.

По его тону Гас показалось, что муж во всем обвиняет ее.

— Господи! — прошептала она. — Наш сын пытался покончить жизнь самоубийством, его девушка мертва, твой пистолет в полиции, а ты продолжаешь делать вид, что вчера ничего не произошло! Ты так легко можешь вернуться к прежней жизни?

Джеймс шагнул к двери.

— Если я не попытаюсь, — возразил он, — то как мы можем ожидать этого от Криса?

Мэлани сидела в одном из кабинетов здания, где проводили гражданские панихиды, ожидая, пока какой-то из сыновей Зальцмана осветит практические стороны скорби. Рядом с ней сидел Майкл, который постоянно теребил галстук, — один из трех, имеющихся у него в наличии. Он сам настоял на том, чтобы явиться сюда в галстуке. Мэлани отказалась переодеваться и пришла в том, в чем была накануне вечером.