НКВД. Война с неведомым - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 67

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - НКВД. Война с неведомым | Автор книги - Александр Бушков

Cтраница 67
читать онлайн книги бесплатно

Бригада наша, состоявшая из четырех человек, заняла одну из давненько пустовавших избушек. И однажды мы все четверо отправились заготавливать дрова для кухни. Срубили дюжину берез, напилили на чурбаки, покидали чурбаки в машину и с чувством исполненного долга вернулись в деревню. Плотно пообедали после трудов праведных… и выпили, ага. Поллитра водки на четверых. То есть – по сто двадцать пять грамм. По полстакана на человека. Всего-то… И легли подремать после лесоповала, сытного мясного обеда и чарочки. Время было – меж тремя и четырьмя пополудни, погода прекрасная, солнечно, ясный день. Чтобы не беспокоили нас, приуставших, сотоварищи по отряду, дверь изнутри заложили на большой железный крючок.

Я не спал и не бодрствовал – так, подремывал. И в некоторый момент это началось.

Сначала кто-то явственно и шумно ходил в сенях. Потом крючок (державший дверь прочно и качественно), судя по звуку, слетел. Будто дверь с изрядной силой дернули. Лень было вставать, и открывать глаза тоже лень, так что я лежал себе, благо беспокоиться не было ни малейших причин: деревенька, никаких тебе беглых разбойников и зверей, белый день вокруг…

Выглядело это так…

Нет, «выглядело» – слово неудачное. Я же не открывал глаз. Обстояло – так вернее. Судя по звукам, обстояло все так: какой-то мужик бродил по небольшой единственной комнатке, тяжело ступая, брюзгливо ворча: мол, набезобразили, все вверх дном перевернули, ходят тут всякие, носит их нелегкая… Самое интересное – я не мог разобрать ни единого членораздельного слова, но отчего-то совершенно точно знал, что смысл бормотанья именно таков, каким я его описал. До сих пор не могу объяснить, почему и откуда я это знал – знал, и точка. Ни слова не разбирал, но смысл понимал. Вяло констатировал в полудреме, что это, должно быть, хозяин избушки, мужичок с ноготок лет пятидесяти, этакий полуидиот с детским безбородым личиком. У него было две избушки, в одной сам обитал, а эту, пустующую, сдал нашей бригаде. Помню прекрасно, что я тогда чуточку удивился: чего он, собственно, придурок, разворчался? Никакого беспорядка мы ему не устраивали. Неоткуда взяться беспорядку – когда мы приехали, изба была совершенно пустая. Мы, наоборот, сколотили столик и нары…

Потом показалось, что он не один. Что с ним вместе ходит еще и женщина, тоже ворчит, женским сварливым голоском…

А потом – подбросило.

В буквальном смысле. Взметнулся я на нарах, словно уколотый шилом в известную часть организма. Этот толчок, этот импульс, этот рывок я до сих пор не в состоянии описать внятно: не страх, не тревога, не злоба на мешавшего дремать идиота… Черт его знает… Просто – подбросило. Что-то вдруг подбросило на нарах, что-то заставило выхватить нож (ножны были на поясе), что-то потянуло прямиком к печке. И тут же раздалось рядом:

– МУЖИК ЗА ПЕЧКОЙ!

Это, оказалось, остальные трое соскочили с нар прямо-таки синхронно – и мы вчетвером окружили печку. Как во сне. Как в наваждении. Почему-то все четверо, не сговариваясь, поступили одинаково – окружили печку. Продолжалось это наваждение совсем недолго. Все разом словно бы опамятовались, осознавая себя посреди совершеннейшей реальности. Не было никого в избе, кроме нас четверых. Мало того: дверь была закрыта, как мы ее и закрывали, крючок прочно сидел в петле, как мы его и накинули…

Впечатлениями обменялись молниеносно, по горячим следам. Все четверо пережили одно и то же: слышатся тяжелые шаги в сенях, звонко слетает крючок, некий мужик начинает болтаться по избе, бурчать недовольно, слов не удается разобрать, ни единого словечка, но смысл бурчанья отчего-то кристально ясен: ходят тут всякие, носит тут всяких, заявились, набезобразили… и словно бы женщина с ним, реплики подает время от времени… Потом – тот самый толчок, опять-таки одновременно, синхронно поднявший всех четверых и заставивший ловить «мужика за печкой»…

Вот такая история. Алкоголь в качестве вызвавшего ее фактора отметаем моментально: ну что такое поллитра водки на четверых взрослых людей, к тому же перед принятием стопарика пообедавших обильно и сытно?

И потом, никто и никогда не слыхивал о групповых алкогольных галлюцинациях. Даже если предположить, что мы до этого дня с месяц пили запоем – одинаковых «глюков» в таких случаях даже у двух людей не бывает, не то что у четверых. Алкогольные галлюцинации – вещь сугубо индивидуальная. Мы ведь, повторяю, выпили по полстакана, а до того месяца полтора в рот не брали…

Водка тут ни при чем. Нас было четверо, и пережитые нами эмоции, ощущения, впечатления походили друг на друга, как горошины из одного стручка.

Мы прожили в этой избушке еще месяц и более ничего странного не наблюдали ни в ней, ни вообще в деревне. Вот разве что…

Понимаете, бывают хорошие места, нормальные, а бывают – плохие. Не могу объяснить разницу во вразумительных формулировках, скажу одно: полагаю, любой человек с опытом работы в тайге, вообще в глухомани, поймет, о чем я. В тех местах, что описаны в двух предшествующих былях, несмотря на вышепомянутые странности, отчего-то было тем не менее хорошо. Хорошие были места, спокойные. Вот там-то, оказавшись в тайге в полном одиночестве, я себя чувствовал, как и другие, прекрасно. Браво отмахивал немаленькие концы, не ощущая ни малейшего дискомфорта, ни малейшего душевного неудобства. Был словно бы как дома – в глухих местах, на медвежьей территории (а в ином случае – на рысьей), в краях, где разъезжают невидимые машины и неизвестно куда деваются дряхлые бабки.

А вот в той деревушке, где к нам приходили в гости… Что-то там было определенно неладно. Из озера вытекала речушка, и в том месте мы несколько раз ставили верши на карасей. Всякий раз, отправившись в одиночку их проверять, я чувствовал себя… как-то неуютно, что ли. А это было не просто странно – предельно странно: никаких дремучих лесов, голая степь, всего-то метров на восемьсот отойти от деревни, зайти в редкий кустарник… Ни единого зверя на десятки километров, и уж тем более никаких лихих людей. А вот поди ж ты: не по себе, и точка. И беспричинно подмывало оглянуться, и неуютно было как-то даже в ясный солнечный день, и на душе как-то муторновато. Плохое было место, вот что. Говорили, там и в гражданскую, и после гонялись друг за другом красные, белые, зеленые и вовсе уж непонятно кто, говорили, что в окрестностях в те времена валялось немало оставшихся без погребения убиенных. Говорили еще, что в тех местах зверствовал Аркадий Гайдар – но это отдельная тема, к которой я еще когда-нибудь вернусь. Честное слово, есть интересные материалы, не вполне укладывающиеся в стройную картину марксистско-ленинского мировоззрения. Как-нибудь в следующий раз. Когда время к полуночи, не особенно хочется вспоминать все, что рассказывали давным-давно иные старики о тех годах… А сейчас на часах именно полночь.

«Да, а потом-то? – спохватится, быть может, иной любитель доводить все до логического конца. – Что вы, четверо, сделали потом?»

Отвечаю честно и четко: а – ни хрена. Что тут можно сделать? Даже со своими о происшествии как-то не говорили, не тянуло…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию