В поисках Аляски - читать онлайн книгу. Автор: Джон Майкл Грин cтр.№ 5

— Вон там? — спросил я, показывая на дом. Хотя уже стемнело, его очертания были явно различимы, следовательно, и нас, наверное, тоже можно было увидеть из окна.

— Его, но блицкриги начнутся только с началом учебного года, — Чип казался беспечным.

— Господи, если я вляпаюсь в какие-нибудь неприятности, родители меня убьют, — сказал я.

— Я подозреваю, что ты преувеличиваешь. Хотя, поверь мне, неприятности у тебя будут. Но в девяноста пяти процентов случаев твои родоки об этом не узнают. Тут же никому не надо, чтобы они думали, будто именно в этой школе ты стал раздолбаем, точно так же, как тебе самому не надо, чтобы они поняли, что ты — раздолбай. — Чип энергично выпустил тонкую струйку дыма в сторону озера. Я должен был признать: со стороны курильщик выглядит круто. Выше как-то, что ли. — Но, в любом случае, если вляпаешься в неприятности, ни на кого не стучи. Ну, то есть я, например, ненавижу здешних богачей с той же страстью, какую стараюсь сберечь для зубных врачей и отца, но доносить на них все же не буду. Пожалуй, это единственное, что следует хорошенько усвоить: ни в коем случае, никогда и ни за что не стучи.

— Хорошо, — согласился я, хотя и задумался: Если мне кто-нибудь по лицу даст, мне надо будет всех уверять, что я на косяк налетел? Глуповато как-то, по-моему. Что же делать со всякими уродами и хулиганьем, если не можешь им ничем насолить? Но Чипа я спрашивать об этом не стал.

— Ладно, Толстячок. Настал тот момент, когда я обязан пойти и найти свою подружку. Так что дай мне еще несколько сигарет — ты наверняка все равно их сам не скуришь, — и увидимся позже.

Я решил еще немного посидеть на качелях, отчасти потому, что жара наконец спала градусов до двадцати семи и стало полегче, хотя все равно было слишком влажно, а отчасти потому, что ждал, не появится ли Аляска. Но почти сразу после того, как ушел Полковник, на меня накинулись насекомые; многочисленные комары-звонцы (хотя их визг звоном назвать сложно) и комары-кровососы так энергично махали крылышками, что издаваемый при этом тонкий писк сливался в жуткую какофонию. Тогда я решил закурить.

Нет, я серьезно думал, что дым разгонит насекомых. В какой-то мере так оно и вышло. Я, конечно, совру, если скажу, что стал курильщиком только ради того, чтобы ко мне не приставали комары. Я стал курильщиком, потому что, во-первых, я один сидел на качелях, и, во-вторых, у меня были под рукой сигареты, и, в-третьих, я подумал, что если все курят и не кашляют, то я тоже, черт возьми, так могу. Короче говоря, веских причин у меня не было. Так что да, давайте выберем в-четвертых: во всем виноваты насекомые.

Я умудрился сделать целых три затяжки, прежде чем меня затошнило, закружилась голова и все довольно приятно поплыло перед глазами. Я решил, что пойду, и встал. И услышал за спиной голос:

— Так ты правда запоминаешь последние слова всяких людей?

Аляска подлетела ко мне, схватила за плечо и толкнула так, что я снова сел на качели.

— Ага, — ответил я, а потом, после некоторого колебания, добавил: — Хочешь проверить?

— Джон Кеннеди.

— Это же очевидно, — ответил я.

— Да неужели? — спросила она.

— Нет. Это были его последние слова. Кто-то сказал ему: «Господин президент, как вы можете говорить, что в Далласе вас не любят», а он ответил: «Это же очевидно», а потом его пристрелили.

Она рассмеялась:

— Боже, ужас какой. Над этим нельзя смеяться. Но я буду, — сказала она и снова расхохоталась. — Ладно, Мистер Знаток Предсмертных Заявлений. У меня для тебя кое-что есть. — Она открыла свой набитый рюкзак и вытащила оттуда книжку. — Габриэль Гарсия Маркес. «Генерал в своем лабиринте». Однозначно одна из моих самых любимых. Про Симона Боливара. — Я понятия не имел, кто такой Симон Боливар, но спросить не успел. — Исторический роман, так что не знаю, правда в этой книге написана или нет, но знаешь, что он сказал перед смертью? Не знаешь. Но я тебе сейчас расскажу, Сеньор Последние Слова.

После этого Аляска закурила и с такой невероятной силой затянулась, что я подумал: сгорит за одну затяжку. Выпустив дым, она продолжила:

— Его — то есть этого Симона Боливара — потрясло осознание того факта, что безудержная гонка между его несчастьями и мечтами уже вышла на финишную прямую. А дальше — тьма. «Черт возьми, — вздохнул он. — Как же я выйду из этого лабиринта?!»

Уж я-то мог отличить стоящие предсмертные слова от всякой ерунды, так что я велел себе не забыть отыскать биографию этого Симона Боливара. Его последнее высказывание показалось мне прекрасным, хотя я и не совсем его понял.

— А что это за лабиринт такой? — спросил я у Аляски.

Сейчас вполне уместно рассказать, какой она была красавицей. Хотя об этом я могу говорить когда угодно. Она стояла в темноте рядом со мной, от нее пахло потом и солнечным светом. В ту ночь в небе висел тонкий месяц, я видел только ее силуэт, и лишь когда она курила, маленький красный огонек сигареты освещал ее лицо. Но пронизывающие изумрудные глаза Аляски светились даже в темноте. Этот взгляд заражал тебя готовностью поддержать ее в любом начинании. К тому же она была не просто красива, но еще и дико сексуальна — ее груди натягивали топик, точеные ноги изящно свисали с качелей, покачиваясь взад-вперед, а под веревочками шлепанцев светились накрашенные голубым лаком ногти. Именно тогда, между моим вопросом про лабиринт и ее ответом, я осознал, насколько важны эти волнующие изгибы, те места, где очертания девичьего тела плавно перетекают от свода стопы к щиколотке и далее к икре, от икры к бедру, к талии, к груди, к шее, к безупречно ровному носу, ко лбу, к плечу, потом дуга идет к самой заднице и т. д. Я раньше эти изгибы замечал конечно же, но толком не осознавал их великого значения.

Губы Аляски были так близко, что я почувствовал ее дыхание, даже более горячее, чем вечерний воздух, когда она сказала:

— Загадка, да? Лабиринт — это жизнь или смерть? От чего он бежал — от этого мира или от его возможного конца?

Я ждал, что она продолжит, но через какое-то время стало ясно, что Аляска ждет ответа.

— М-м-м… не знаю, — наконец проговорил я. — А ты прямо все прочитала, что у тебя в комнате?

Аляска рассмеялась:

— Бог мой, нет, конечно. Только треть, наверное. Но собираюсь прочесть все. Я называю это Библиотекой своей жизни. С самого детства я каждое лето ходила по гаражным распродажам, собирая все книги, которые меня хоть чем-то заинтересовали. Так что в моей жизни не бывает таких моментов, когда почитать нечего. Хотя у меня вообще реально много дел: сигареты, секс, качели. Когда состарюсь и стану занудой, смогу уделять литературе побольше времени.

Еще она сказала, что я напоминаю ей Полковника, когда он только приехал в Калвер-Крик. Они поступили в одном и том же году, оба на стипендии, и, как она выразилась, у них «нашлись общие интересы — бухло и бесчинства». Эти вот «бухло и бесчинства» заставили меня заподозрить, что я попал в «плохую компанию», как это называла моя мама, но все же, по-моему, эти двое были слишком уж умны для «плохой компании». Аляска прикурила следующую сигарету от предыдущей и сообщила, что Полковник был умен, но до того времени, как он приехал в этот пансион, жизни еще не повидал.