Лейдекер еще раз взглянул на шесть снимков, выложенных в
линию вдоль компьютера Хэнлона. Молоденький служащий «скорой помощи» сделал
первые три снимка еще до того, как немного подлатал Ральфа. На них виднелась
небольшая круглая рана — походившая на кружок, нарисованный малышом, еще не
привыкшим держать карандаш, — на боку Ральфа. Три другие фотографии были
сделаны после наложения повязки, когда Ральф расписался в больничном акте, где
говорилось, что пострадавшему предложен стационар, но он отказался. На этих
фотографиях была видна предтеча того, что вскоре превратится в весьма
впечатляющие кровоподтеки.
— Благослови, Господи, Эдвина Ленда и Ричарда Полароида, —
произнес Лейдекер, складывая фотографии в еще один пакет для вещественных
доказательств. — Не думаю, что когда-нибудь Ричард Полароид существовал на
самом деле, — заметил со своего места у двери Майк Хэнлон.
— Возможно, и так, но все равно — благослови его, Господи.
Ни один из присяжных, которые увидят эти фото, не присудит тебе, Ральф, что-то
иное, кроме медали, и даже красноречие Кларенс Дарроу не сможет убедить их в
обратном. — Лейдекер взглянул на Майка. — Чарли Пикеринг?
Майк кивнул:
— Чарли Пикеринг. — Трахнутый на голову?
Майк снова кивнул. Они молча переглянулись, затем
одновременно расхохотались. Ральф отлично понимал чувства обоих — это было
смешно, потому что было ужасно, и ужасно, потому что смешно, — ему пришлось
сильно прикусить губу, чтобы не присоединиться к хохотавшим. Меньше всего в
данный момент он хотел смеяться: боль была бы адская.
Лейдекер достал из заднего кармана брюк платок, вытер глаза
и снова стал серьезным.
— Пикеринг — один из «Друзей жизни», — правильно? — спросил
Ральф. Он вспомнил вид Пикеринга, когда помощник Хэнлона помогал ему сесть. Без
своих очков Чарли Пикеринг выглядел столь же грозно, как кролик в зоомагазине.
— Можно сказать и так, — сухо заметил Майк. — Именно его в прошлом году
задержали в гараже, обслуживающем Центр помощи женщинам. При нем нашли канистру
с бензином и рюкзак с пустыми бутылками.
— А также полоски ткани, не забывай об этом, — добавил
Лейдекер. —Их он собирался использовать в качестве фитиля. Это случилось еще
тогда, когда Чарли входил в группировку «Наше дело».
— У него уже все было подготовлено к взрыву? —
поинтересовался Ральф.
Лейдекер пожал плечами:
— Не совсем. Очевидно, кто-то из их группы решил, что взрыв
женской клиники будет рассматриваться скорее как террористический акт, чем
политическая акция протеста, и анонимно позвонил в местную полицию.
— Отличная сделка. — Майк хмыкнул, а затем скрестил руки,
словно стараясь удержать внутри остальные вспышки.
— Да уж, — крякнул Лейдекер. — Вместо тюрьмы заботливый
судья послал Чарли на шесть месяцев в Джунипер-Хилл для лечения, а там, должно
быть, решили, что он здоров, потому что уже в июле Пикеринг снова появился в
городе.
— Вот именно, — согласился Майк. — Он ежедневно сшивается
возле библиотеки. Цепляется к каждому посетителю, убеждая, что женщина,
сделавшая аборт, захлебнется серой, а такие «штучки», как Сьюзен Дэй, будут
вечно гореть в геенне огненной. Но я не могу понять, почему он напал на вас,
мистер Робертс.
— Думаю, таково уж мое везение.
— Как вы себя чувствуете, Ральф? — Лейдекер обеспокоенно
посмотрел на него. — Вы так бледны.
— Нормально, — ответил Ральф, хотя чувствовал себя неважно:
его все время подташнивало.
— Не уверен в вашем хорошем самочувствии, но вам
действительно повезло. Хорошо, что женщины дали вам баллончик, и просто
здорово, что он оказался при вас, но лучше всего то, что этот Пикеринг не
подкрался сзади и не воткнул вам нож прямо в спину. Вы можете сейчас
отправиться со мной в участок и сделать официальное заявление, или… Ральф
внезапно вскочил со стула, промчался по комнате, закрывая левой рукой рот, и
распахнул дверь в дальнем правом углу кабинета, моля Бога, чтобы за ней
оказалась не кладовая, иначе он наполнит галоши Майка Хэнлона полупереваренными
сэндвичем с сыром и томатным супом.
Оказалось, что это именно нужное помещение. Ральф опустился
на колени перед унитазом, закрыв глаза и прижав левую ладонь к ране. Его
вырвало.
Боль, когда мышцы живота сначала напряглись, а затем
расслабились, по-прежнему была невыносимой.
— Я воспринимаю это как отрицательный ответ, — произнес
сзади него Майк Хэнлон, а затем успокаивающе положил руку Ральфу на спину. —
Все в порядке? Кровотечение не открылось?
— Вроде нет. — Губы явно не слушались Ральфа. Он принялся
было расстегивать рубашку, но, прижав ладонь к боку, остановился, когда тошнота
снова подкатила, а затем отступила. Он отнял руку и осмотрел рубашку: слава
Богу, не запачкалась. — Думаю, со мной все в порядке.
— Вот и хорошо, — сказал подошедший Лейдекер. — Уже все?
— Кажется, да. — Ральф, пристыженный, взглянул на Майка. —
Примите мои извинения.
— Не валяйте дурака. — Майк помог Ральфу подняться.
— Пойдемте, — заботливо сказал Лейдекер. — Я подвезу вас
домой.
Завтра будет достаточно времени для официального заявления.
А сегодня вам просто необходимо хорошенько выспаться.
— Это уж точно, — согласился Ральф. Они дошли до дверей
кабинета. — Не желаете ли отпустить мою руку, детектив Лейдекер? Мы ведь еще не
обручены. Лейдекер непонимающе уставился на Ральфа, затем отпустил его руку.
Майк снова расхохотался:
— "Еще не…" Отлично сказано, мистер Робертс!
Лейдекер улыбнулся:
— Конечно, не обручены, но, думаю, вы можете звать меня
Джек, если хотите. Или Джон. Только не Джонни. С тех пор как умерла моя мать,
меня так называет только профессор Мак-Говерн.
«Профессор Мак-Говерн, — подумал Ральф. — Как странно и
непривычно звучит».
— Хорошо, Джон. А вы оба можете звать меня Ральфом.
Насколько мне известно «Мистер Робертс» — бродвейская пьеса, в которой главную
роль играл Генри Фонда.
— Договорились, — сказал Майк Хэнлон. — Только поберегите
себя.
— Постараюсь. — Ральф остановился. — Послушайте, я должен
поблагодарить вас за кое-что еще, кроме помощи, оказанной мне сегодня. Майк
удивленно приподнял брови:
— О?
— Да. Вы приняли на работу Элен Дипно. Я очень хорошо
отношусь к этой женщине, и она отчаянно нуждалась в работе. Поэтому спасибо вам
огромное. Майк, улыбнувшись, кивнул: