И здесь Ральфа прорвало:
— Мистер Уайзер, я был бы счастливейшим человеком на земле,
имей я возможность хоть иногда спать по пять часов в сутки; впрочем, меня
вполне устроили бы и четыре.
— И как долго это продолжается, мистер Робертс? Или вы
предпочитаете, чтобы я называл вас Ральф?
— Можно и Ральф.
— Отлично. В таком случае зовите меня Джо.
— Думаю, все началось в апреле. Недель через шесть или около
того после смерти моей жены.
— Примите мои соболезнования.
— Весьма тронут, — ответил Ральф, а затем, помолчав,
повторил старую формулу. — Я по ней сильно тоскую, но я был рад, когда ее страдания
закончились.
— Только вот теперь страдаете вы. Уже… Сколько же? — Уайзер
быстро подсчитал на пальцах. — Почти полгода.
Неожиданно Ральфа заинтересовали пальцы фармацевта.
Никаких протуберанцев на этот раз, но каждая подушечка была
как бы окутана ярко-серебристой дымкой, словно пальцы обернули в прозрачную
блестящую фольгу.
Он снова подумал о Кэролайн и о тех фантомах запахов, на
которые она часто жаловалась в последнюю осень — запах чеснока, нечистот,
подгоревшего мяса.
Возможно, то, что происходило с ним, было мужской
альтернативой: у него симптомом опухоли головного мозга стала не головная боль,
а бессонница. «Самодиагностика — забава для дураков, Ральф, так почему бы тебе
не оставить это?»
Ральф решительно перевел взгляд на приятное лицо Уайзера.
Никакой серебристой дымки; даже никакого намека на дымку.
Ральф был почти уверен в этом.
— Правильно, — подтвердил он. — Скоро полгода. Но кажется,
что намного дольше.
— Есть ли какие-нибудь повторяющиеся действия? Обычно так
бывает.
Ворочаетесь ли вы в постели, прежде чем заснуть, или…
— Дело в том, что я просыпаюсь слишком рано. У меня синдром
нарушения фаз дельта-сна.
Брови Уайзера поползли вверх.
— Да вы, как я вижу, прочитали пару-другую книг по этой
проблеме, верно? — Отпусти подобную ремарку доктор Литчфилд, Ральф усмотрел бы
в этом снисходительность. Однако в тоне Джо Уайзера прозвучало не снисхождение,
а неподдельное восхищение.
— Я прочитал все, что есть на данную тему в библиотеке,
правда, не так уж много. — Помолчав, Ральф добавил: — Но мне это ничуть не
помогло.
— Что ж, позвольте поделиться тем, что известно мне, а вы
останавливайте меня, когда я буду вторгаться на уже исследованную вами
территорию. Кстати, как зовут вашего врача?
— Литчфилд.
— Так. И обычно вы покупаете лекарства… Где? В «Пиплз драг»
или в «Рексолле»?
— В «Рексолле».
— Я так понимаю, что сегодня вы предпочли это сделать
инкогнито.
Ральф покраснел… Затем улыбнулся:
— Что-то вроде этого.
— Так. Нет необходимости уточнять, были ли вы у Литчфилда по
поводу вашей проблемы, правда? Посети вы его, не было бы необходимости
исследовать этот восхитительный мир патентованных снадобий.
— А-а, так вот значит, куда я попал. Патентованные снадобья?
— Называйте это так — я бы с большим удовольствием торговал
этой чепухой, разъезжая в большом красном фургоне на огромных забавных желтых
колесах.
Ральф рассмеялся, и ярко-серебристое облако вокруг белого
облачения Джо Уайзера взорвалось, когда тот тоже рассмеялся.
— Это единственный вид торговли, к которому у меня
склонность, — произнес Уайзер, слегка улыбнувшись. — С собой я возил бы
красотку, исполняющую волнующий восточный танец в бюстгальтере из блесток и
шальварах, которые носят наложницы из гарема… Назовем ее маленькая египтянка,
как в старой песне Костера… Она стала бы своеобразным аперитивом. Кроме нее, я
пригласил бы человека, умеющего играть на банджо.
Знаю по собственному опыту, что ничто так не настраивает
людей на покупки, как игра на банджо.
Уайзер, удовлетворенно окинув взглядом полки с лекарствами,
снова посмотрел на Ральфа.
— Для человека, страдающего синдромом нарушения фаз
дельта-сна, как в вашем случае, Ральф, все эти препараты бесполезны. Возможно,
делу могла бы помочь порция спиртного или другие подобные вещи, но, глядя на
вас, я могу сказать, что все это вы уже опробовали.
— Конечно.
— Как и дюжину других доморощенных, проверенных временем
средств. Ральф опять рассмеялся. Ему начинал нравиться этот парень.
— Опробуйте еще дюжины четыре, Ральф, и вы окажетесь на
кладбище.
— Да вы, я вижу, шутник.
— Что ж, для начала рискну посоветовать вам это. — Уайзер
показал в сторону голубых коробочек. Это антигистаминные препараты, обычно
применяемые при аллергических заболеваниях. В вашем случае используется их
побочный эффект — антигистамины вызывают сонливость. Прочтите все о комтрексе
или венадриле, и вы узнаете, что их нельзя принимать, если собираешься садиться
за руль или заниматься действиями, требующими быстроты реакции. Людям, которые страдают
бессонницей время от времени, вполне помогает соминекс. Он как бы усиливает у
них тормозные процессы. Но вам все эти препараты не помогут в любом случае,
потому что ваша проблема заключается не в том, чтобы заснуть, а в том, чтобы
продолжать спать, правильно?
— Абсолютно верно.
— Можно задать вам деликатный вопрос?
— Конечно.
— У вас возникали проблемы с доктором Литчфилдом
относительно всего этого? Возможно, вы сомневаетесь в его способности понять,
насколько серьезно беспокоит вас бессонница?
— Да, — ответил Ральф. — Вы считаете, что мне все-таки стоит
проконсультироваться с ним? Попытаться объяснить ему все так, чтобы он понял? —
На этот вопрос Уайзер, конечно, ответит утвердительно, и Ральф наконец-то
пойдет на прием к врачу. И это, конечно, будет — должен быть — Литчфилд. Не
умно менять врача в таком возрасте.
"Сможешь ли ты рассказать доктору Литчфилду, что ты
кое-что видишь?
Сможешь ли ты рассказать ему о голубых протуберанцах,
струящихся из пальцев Луизы Чесс? Об отпечатках следов, оставляемых ею на
асфальте? О серебристом сиянии, окутывающем пальцы Джо Уайзера? Неужели ты
действительно собираешься поведать обо всем этом Литчфилду? А если нет, если ты
не можешь, то зачем встречаться с ним, независимо от того, что посоветует тебе
этот парень?"