Но вместо того чтобы оставить Родригеса против Дэвида
Ортиса, Скиоския решил выставить Джеррода Уэшберна, чтобы организовать дуэль
левша-левша, в полном соответствии со здравым смыслом. То, что за этим
последовало, уже принадлежит бейсбольной истории. Я не смогу достоверно это описать,
потому что, пусть и был там, и все видел, мое подсознание все-таки не верит,
что видел. Отчасти потому, что Большой Папи крайне редко бьет с такой силой
левее от центра. А в основном потому, что он нанес очень уж быстрый удар по
мячу. И последний, казалось, отлетел от биты и скрылся в ночи еще до того, как
до ушей долетел треск удара.
Конечно же, стадион сошел с ума. По системе громкой связи
играли «Грязную воду», но до ушей изредка долетали только звуки, издаваемые
ударными. А все остальное тонуло в скандировании трибун: не «Папи, Папи», а
«ДЭВИ-ИД, ДЭ-ВИ-ИД». Копы в боевой униформе, какую они надевают на подавление
беспорядков, появились из-под трибун, чтобы сберечь поле от толп в свитерах с
надписью «ЯНКИ СОСУТ», пытались выглядеть суровыми, без тени улыбки, но надолго
их не хватило, и скоро губы у них растягивались до ушей. Они, конечно,
предпринимали отчаянные попытки стереть улыбки с лица, но если у них и
получалось, то на какие-то секунды. А когда я повернулся к женщине, которая
стала моей матерью, когда умерла моя родная мама, то увидел, что она сидит,
сложив руки под подбородком, и улыбается, как восьмидесятиоднолетний херувим. У
меня были определенные сомнения, а стоит ли везти ее на стадион, с кислородными
подушками, на игру, которая может затянуться, в компанию к тридцати пяти
тысячам болельщиков «Ред Сокс» (когда я проверил вторую подушку, оказалось, что
за полчаса, прошедших после удара Большого Дэвида, она использовала почти
столько же кислорода, что и в первые четыре часа), но теперь, час спустя, не
могло быть никаких сомнений в том, что в этот вечер я устроил ей бар-мицву. И
она устроила праздник мне. И команда устроила праздник нам двоим и всей стране
«Ред Сокс». Конечно, впереди еще было много работы, но сегодня у нас всех был
праздник.
После уок-офф Эль Хефе мы прыгаем, пляшем на сиденьях, поем
«Кричи», «Радость мира» и «Дни славы», и в раздевалке тоже празднуют. «ПОЧЕМУ
НЕ МЫ?» — гласит надпись на футболке Педро. Эйки Рохас опустошает корзину с
мячами булпена, швыряет его содержимое в наш счастливый сектор. Спасибо, Эйки.
На скамье игроков Эллис Беркс делает то же самое. Мы
перебираемся на асфальт вдоль линии первой базы, чтобы очутиться поближе к
празднеству. Дейв Маккарти (его даже нет в заявочном списке!) выходит из
раздевалки и поливает нас пивом. Гейб «Бейб» Каплер раздает автографы. Мэнни и
Кевин Миллар проходят мимо, хлопают по протянутым рукам. На Майке Майерсе
свитер в цветах флага Доминиканской Республики. Джонни сидит на пассажирском
сиденье карта, какими пользуются сотрудники стадиона, Дэввд Ортис устроился в
кузове. Машет руками, дрыгает ногами, что-то кричит по пути к воротам гаража.
Игра закончилась больше часа тому назад, так что нас осталось человек двести,
самых упертых.
«Ангелы» же тихонько переодеваются в своей раздевалке,
цепочкой по одному проходят по траве к воротам за их булпеном, направляясь к
автобусу, а потом в отель, может, сразу в аэропорт. Мы машем руками Влади и
Дэвиду Экстайну, желаем успехов в следующем сезоне. Я сказал Персивалю правду:
они могут играть гораздо лучше, чем сыграли в этой серии, и заслуживают
уважения.
Вне стадиона, около стоянки для автомобилей игроков, народу
куда как больше. Все хотят увидеть разъезд игроков «Сокс». Каждый новый
отъезжающий автомобиль вызывает взрыв криков и множество фотовспышек. Тут же и
полиция, в шлемах и кевларовых бронежилетах, готовая вмешаться в любой момент.
Некоторые болельщики до того напились, что просто падают. Выходит Педро и
стреляет в нас двумя пальцами с двух рук на манер Мэнни. Мы просто визжим от
восторга.
После его отъезда мужчина, у которого на плечах сидит
маленький ребенок, проталкивается мимо меня, потом сажает ребенка на землю. Там
ребенок встает и уходит. Этот маленький человечек с мудрым лицом Скэтмена
Кротерса из «Сияния», давний приятель Педро, приносящий ему удачу, Нельсон де
ла Роза, ростом два фута и переваливающийся при ходьбе, как хоббит.
Но лучший из всех — Тек. Он выходит в форме, с тарелкой еды,
какую давали после игры. Какие-то его родственники уезжают на внедорожнике, а
он хочет что-то сказать им на прощание. «Ва-ри-тек! Ва-ри-тек!» — скандируем
мы. Сотрудники безопасности останавливают внедорожник, и Джейсон целует
женщину-водителя (возможно, свою тетю) в щеку, а потом возвращается с тарелкой
в раздевалку. Непосредственность, как в Малой лиге, думаю я. С другой стороны,
и здесь, и там играют в одну и ту же игру.
9 октября
СО: Хефе говорит: «Кто-то должен за это заплатить». Вот
почему он — чиф.
Я охрип, ладони опухли от хлопков, одежда пропахла пивом. Я
— самый счастливый человек.
СК: Это была отличная игра.
И да, нас быстренько опустили с небес на землю, потому что
«Янкиз» побили «Близнецов», хотя «побили», возможно, сильно сказано. В игре 4,
при одной победе и двух поражениях, Рон Гарденхайр бросает Сантану в бой, пусть
тот отдыхал только три дня. При счете 5:1 в пользу «Близнецов», после пятого
иннинга, он неожиданно снимает Сантану, совсем как в игре регулярного
чемпионата в Бронксе, на четыре иннинга оставляя «Янкиз» сменных питчеров. Это
совершенно непонятно, учитывая избранную Гарденхайром стратегию «теперь или
никогда». Сантана подал только 85 раз, играл отлично, а сменные питчеры
«Близнецов» устали и мало на что годятся. Понятное дело, «Янкиз» сравняли счет,
а потом выиграли в дополнительных иннингах, обеспечив высшей бейсбольной лиге и
«Фокс» высоченные рейтинги. Все подстроено? У меня есть такое ощущение, но кто
будет жаловаться, кроме болельщиков «Близнецов» (или «Рок кэтс»)? Наконец-то мы
получили наш главный матч, наш «Тандердоум». Две команды заходят, одна выходит.
ЧСАЛ. После «Тандердоума»
10 октября
СК: Насчет встречи с «Янкиз» чувства у меня двойственные.
Человек двадцать сказали мне (в том числе и бородатый кассир сегодня на въезде
на платную автостраду): «Да, Стиви! Мы получили „Янкиз“, как и хотели!»
А мы их хотели?
Живущий во мне болельщик хотел Миннесоту, особенно после
того как Сантану измяли, согнули, потоптали мощные бэттеры «Янкиз».
Живущая во мне Сивилла говорит, что «Янкиз» были нашим Папой
и останутся нашим Папой; что мы — «Пекод», а они — великий белый кит.
Живущий во мне писатель говорит, что именно такое
противостояние нам и нужно, чтобы продать книгу; именно эти игры станут кульминацией,
а не «Мировые серии».
СО: Все, что нам нужно сделать, так это 8:6. Смогут мистер
Шилл, Пити и Эрройо с крученой подачей сделать 8:6? Я смею сказать, что смогут,
с поддержкой раннеров. Сделают? Наверняка об этом знают только бейсбольные
боги. У Сантаны с «Янкиз» проблем практически не возникало: 1 очко в 12
иннингах, 12 выбитых в три подачи бэттеров. Представить себе не могу, почему
Гарденхайр снял его вчера после всего лишь 85 подач, когда Сатана выглядел
совсем свеженьким. Писатель, который живет в тебе, прав: это то самое
противостояние, которое нужно высшим бейсбольным лигам, и они его получили. Все
как в Голливуде: чтобы продать фильм, нужны звезды, так что, извините Жак Джонс
и Кори Крэки, но вы, «Рок кэтс», статусом не вышли (да и суперагентами).