Линож откидывается на койке спиной к стене с видом человека,
закончившего трудную и утомительную работу. Смотрит на восьмерых, собравшихся в
комнате, и чуть улыбается.
– Давай, Майк, – говорит Линож. – Мы тут без тебя отлично
справимся. Чмокни за меня своего парнишку. Скажи ему, приятель из магазина
передает ему привет.
Лицо Майка сводит судорогой. Ему хотелось бы дать Линожу по
морде.
– Откуда ты столько знаешь? – спрашивает Хэтч. – Какого
черта тебе от нас нужно?
Линож снова кладет локти на колени и ничего не отвечает.
– Хэтч, – говорит Майк. – Давай сделаем так: здесь будет
сидеть двое из вас, а остальные пусть побудут в магазине. Повернем зеркало так,
чтобы оттуда было видно.
– Ты не хочешь, чтобы он мог достать сразу нас всех? –
спрашивает Хэтч.
– Ну… что-то вроде этого. – И Майк поворачивается к женщинам
раньше, чем Хэтч успевает ответить.
– Давайте, леди, отвезу вас обратно в мэрию. Урсула
протягивает ему ключи:
– Это от снегомобиля Люсьена Фурнье. Может, они здесь
понадобятся.
Майк отдает ключи Хэтчу и поворачивается опять к ней. Урсула
спрашивает:
– А Питер… там…
– Оставим его пока где холодно, – отвечает Майк. – Когда все
кончится, проследим, чтобы… ну, чтобы все было сделано, как надо. А сейчас
пойдем.
Урсула встает и застегивает куртку.
По пролету зала заседаний мэрии идет Джилл в халате с
сумочкой в руках. На улице воет ветер.
Открывается дверь туалета, и входит Джилл. Секунду ее лицо
остается спокойным – лицо женщины, совершающей ежевечерний ритуал подготовки ко
сну. И сразу же наполняется ужасом. Выронив сумочку, она хватается руками за
рот, чтобы подавить крик. Так она стоит мгновение, ошеломленная тем, что
увидела. Потом поворачивается и выбегает.
В отгороженной спальной зоне подвала свет приглушен. В
детском углу крепко спят все подопечные Молли, даже противный Дон Билз уже не
безобразит. Примерно половина коек для взрослых тоже уже занята, в основном
пожилыми людьми.
Молли Андерсон придерживает самодельную занавеску (наверное,
это просто одеяло, пришитое к вешалке для одежды), пропуская Энди Робишо. Энди
держит на руках Кэт. Несет ее к свободной койке. За Энди идут Молли и миссис
Кингсбери.
Они подходят к койке в глубине комнаты и стоящей отдельно от
прочих, и Молли откидывает одеяло и верхнюю простыню. Энди кладет Кэт на койку,
и Молли ее укрывает. Они разговаривают тихо, чтобы не тревожить спящих.
– Ф-фух! – говорит Энди. – Она и в самом деле отрубилась.
Молли вопросительно смотрит на миссис Кингсбери.
– Это очень легкое снотворное, – отвечает та. – Док Гриссон
сказал, что будь оно хоть чуть легче, и можно было бы покупать без рецепта. Я
думаю, что у нее просто шок. Что бы она ни сделала или что бы ни сделалось с
ней, сейчас она от этого далеко. Наверное, так лучше.
Миссис Кингсбери наклоняется и – быть может, сама себе
удивляясь – целует спящую в щеку.
– Спокойной ночи, милая.
– А не надо, чтобы кто-нибудь с ней посидел? – спрашивает
Энди. – Ну, посторожил?
Молли и миссис Кингсбери недоуменно переглядываются, как бы
подытоживая, до какого идиотизма дошла ситуация. Сторожить Кэт? Такое
безобидное создание? Действительно, мир сошел с ума.
– Ее не надо сторожить, Энди, – говорит Молли.
– Но… – начинает Энди.
– Пойдем, – приказывает Молли. И поворачивается уходить.
Миссис Кингсбери идет за ней. Энди секунду топчется у койки
– он совсем не так уверен. Потом выходит следом.
Молли, Энди и миссис Кингсбери выходят в «гостиную» в
подвале мэрии. Слева от них человек сорок – пятьдесят, большинство уже в
пижамах и в халатах смотрят на мутный экран телевизора. Справа от них лестница.
По ней сходят Сандра Билз, Мелинда Хэтчер и Джилл Робишо. Сандра в полном
ужасе, Мелинда испугана и угрюма, Джилл на пике истерики… по крайней мере до
тех пор, пока не замечает своего мужа. Она с плачем бросается в его объятия.
– Что случилось, Джилл? – спрашивает Энди. – Что такое,
лапонька?
Некоторые из глядящих в телевизор оборачиваются. Молли
глядит в бледное лицо Мелинды и понимает, что случилось еще что-то… но сейчас
не время полошить тех, кто уже залег спать.
– Пойдем наверх! – командует она. – Что бы это ни было,
поговорим об этом там.
У перекрестка Атлантик-стрит и Мэйн-стрит борется со снегом
вездеход. Он движется вперед, хотя ему и приходится пробивать сугробы,
доходящие до капота. Под такой вьюгой ему вряд ли еще долго ездить.
В машине сидят Майк, Урсула и Джоанна.
– Мне очень страшно! – говорит Джоанна.
– Мне тоже, – отвечает Майк.
В зале мэрии, не доходя до двери в туалет, стоят обнявшись
Джилл и Энди Робишо. Мелинда и Молли стоят к этой двери ближе. Между этими
двумя парами стоит Сандра Билз.
– Извините… – вдруг говорит Сандра. – Не могу я. Не могу
больше.
Она проносится мимо Джилл и Энди, и бежит к выходу.
Сандра, плачущая, пробегает через офис мэрии, направляясь к
лестнице. Она не успевает туда дойти, как открывается дверь и входит Майк,
покрытый снегом и отряхивающий снег с ботинок. За ним идут Урсула и Джоанна.
Сандра останавливается и смотрит на вошедших странным и диким взглядом.
– Что такое, Сандра? – спрашивает Майк. – Что случилось?
Дверь в дамскую уборную открывается. Медленно. Неохотно.
Молли и Мелинда входят одновременно, сбившись плечом к плечу для храбрости. За
ними видны Энди и Джилл Робишо. На лицах Молли и Мелинды выражение удивленного
ужаса.
– О Бог мой! – восклицает Мелинда.
Молли и Мелинда видят: прямо перед ними стоит на коленях
Кора Стенхоуп. Раковина полна воды, и по ее поверхности плавают седые волосы
Коры. Она утопилась в умывальнике. Над ней на зеркале губной помадой написана
все та же старая песня: ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ. И по краям надписи
Кора нарисовала кровавой помадой трости. Настоящей трости – той, что с волчьей
головой – нет и следа.
Затемнение. Конец акта четвертого.
Акт пятый
Волны все так же бьются о скалы мыса, заливая маяк пеной, но
сейчас отлив, и положение лучше, чем было. К сожалению, только временно, потому
что: