Тьма над Петроградом - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 11

– Я сам принял решение, – уклончиво ответил Борис, – теперь назад пути нет. Тем более что за эту работу предлагают такие приличные деньги.

– Однако я чувствую некоторую ответственность… – Теперь голос Аркадия Петровича звучал нерешительно, что случалось достаточно редко, однако Борис не стал удивляться, его занимало сейчас другое.

Они выпили с Горецким кофе и теперь шли не спеша по набережной Сены мимо лотков букинистов. Дул легкий ветерок, пахло весенней водой и жареными каштанами.

– Вы, голубчик, представляете себе нынешнюю ситуацию в России? – спросил Горецкий и, не дождавшись ответа, продолжил: – К двадцать первому году в Советской России была полная разруха, причем по всей стране. В городах стояли фабрики и заводы из-за нехватки топлива, потому что рудники и шахты в Сибири были разрушены. Можете себе представить, что металла производили примерно столько, сколько выплавляли его в начале восемнадцатого века при Петре Первом!

Борис усмехнулся: профессор Горецкий в своем репертуаре, он обожает читать лекции. Ну да ладно, послушаем, всегда полезно узнать что-то новое…

– Рабочие были вынуждены покидать города и уезжать в деревню, чтобы не умереть с голоду, – продолжал Горецкий, – а в деревне тоже было не сладко. Вы слышали, надеюсь, о продразверстке? По всей провинции рыскали продотряды и отбирали подчистую у крестьянина весь хлеб. Крестьяне, возмущенные этими действиями, поднялись на вооруженную борьбу.

– Что ж они раньше не боролись? – угрюмо спросил Борис. – Когда грабить барские имения разрешали, им большевики нравились…

– Оставим это сейчас, – отмахнулся Горецкий, – я хочу обрисовать вам положение в России. Так вот, после восстаний на Украине, в Поволжье, на Кубани и в Сибири, а особенно под Тамбовом недовольство в армии вылилось в огромное восстание в Кронштадте. Оно шло под лозунгом «Советы без коммунистов!». Восстание подавили с большим трудом, часть участников расстреляли, остальные ушли по льду в Финляндию.

После этого большевики поняли, что при таких условиях власть им не удержать, и провозгласили НЭП – новую экономическую политику, то есть временную уступку частному сектору. Продразверстка была заменена продналогом, что позволило вздохнуть крестьянству, в городах расцвели пышным цветом всевозможные акционерные компании, тресты, появились частные магазины, мастерские и фабрики. Так что не удивляйтесь, вы найдете Россию совсем не такой, какой ее покидали.

У Бориса на языке вертелся вопрос, откуда же сам Горецкий все это знает, если не был в России больше двух лет, но он благоразумно промолчал.

Париж по ночам, кажется, совсем не спит. Ближе к утру только лихорадочнее блестят глаза женщин, болезненнее светят электрические фонари на оживленных улицах, живее разговаривают завсегдатаи ночных заведений, громче и развязнее смеются собственным не слишком умным шуткам.

В одно из таких заведений зашел во втором часу ночи плотный подвижный брюнет с густой щеткой усов на несколько кошачьем лице. Он устроился за столиком возле окна, который закрывала собой пыльная раскидистая пальма, хлопнул ладонью по мраморной столешнице.

Тут же возле него образовался гарсон – обычный парижский гарсон с прилизанными редкими волосами, густо смазанными бриолином, с кривым подозрительным носом, в несвежем белом фартуке.

– Мосье Жан! – проговорил гарсон, узнав посетителя. – Вы сегодня поздно! Вам как обычно?

Ванечка молча кивнул. Гарсон для виду повозил по столу тряпкой, удалился, через несколько минут вернулся с рюмкой кальвадоса и графином воды.

– Как дела? – вежливо осведомился гарсон, расставляя принесенное на столе.

– Нормально, – довольно кисло отозвался клиент и отвернулся к окну.

Гарсон пожал плечами и отошел к другому столу.

С этими русскими никогда не поймешь, как себя вести. Он хотел быть вежливым, завел разговор…

Ванечка пригубил кальвадос, окинул взглядом зал.

За пальмой он чувствовал себя в относительной безопасности и мог разглядывать немногочисленных посетителей заведения – траченных жизнью субъектов неопределенного возраста, вышедших в тираж проституток, воров с холеными руками музыкантов и бегающими, беспокойными глазами.

Вдруг дверь отворилась, и Ванечка увидел на пороге лицо, чрезвычайно хорошо ему знакомое. Он даже приподнялся было, чтобы приветливо помахать рукой и пригласить появившуюся особу за свой стол, но с удивлением заметил, что особа эта держится с неуместной настороженностью, попросту говоря – воровато. Это поведение показалось Ванечке весьма странным, и он не стал привлекать к себе внимания, напротив, спрятался за пальму и принялся наблюдать оттуда за происходящим.

Появившаяся в ночном кафе личность, подозрительно оглядев зал, устроилась за угловым столиком, заказала рюмку коньяку. Не прошло, однако, и пяти минут, как в кафе пришел еще один человек. Вновь пришедшего Ванечка также знал, и знал не с самой лучшей стороны, поэтому, когда тот подсел к знакомой Ванечке персоне, удивлению мосье Жана не было предела.

Двое переговорили, затем произошло то, что вызвало у Ванечки еще большее удивление: из рук вновь прибывшего в руки знакомой персоны перекочевал конверт.

Ванечка, он же мосье Жан, мог бы дать голову на отсечение, что в этом конверте были деньги. Да что там голову! Он дал бы на отсечение свои золотые руки, которые кормили его в самые трудные времена войн и революций!

– Вот так дела! – пробормотал Ванечка, усиленно моргая, чтобы ничего не пропустить. – Вот это номер!

Он подумал даже, что сие событие надо непременно обсудить кое с кем из знакомых.

Тут к нему подошел гарсон, чтобы предложить еще одну рюмку кальвадоса. Ванечка отказался, чем вызвал недоумение гарсона: обычно он выпивал не менее трех рюмок. Когда же разочарованный гарсон удалился и Ванечка вновь взглянул на угловой столик, за ним уже никого не было.

– Ну и дела! – повторил Ванечка, ни к кому особенно не обращаясь, положил на столик деньги и направился к выходу из заведения.

Он вышел на ночную улицу и огляделся по сторонам.

За время, проведенное им в заведении, погода испортилась, с неба сеял мелкий противный дождик, и темнота вокруг сгустилась до неприличия. Знакомые ему люди успели скрыться в неизвестном направлении, и искать их такой промозглой ночью было делом глупым и неблагодарным. Ванечка поднял воротник короткого пальто, засунул руки в карманы и пошел прочь. Он уже почти выкинул из головы странную встречу и думал о теплой постели, в которой дожидалась его Жанет, продавщица из цветочного магазина «Голубая маргаритка». У Жанет были немного кривые ноги, но этот небольшой недостаток вполне искупался ее бурным темпераментом. Ванечка сильно подозревал, что в жилах Жанет есть изрядная доля марокканской крови.