– Не все такие! – ответила Сашенька, вспоминая
взгляд серых глаз и светлые волосы, лежащие упрямой волной, и сильные руки,
крепко державшие ее на самом крутом вираже судьбы.
– Возможно, – старая графиня внимательно
посмотрела на нее, – а только тебе время нужно, чтобы во всем разобраться,
в себя прийти, оглядеться, весь тот ужас забыть, в котором пять лет жила. Так
что поедем в Бретань! И не спорь!
– Ох, Борис Андреич, голубчик, этаким вы фертом! –
смеясь заметил Аркадий Петрович Горецкий. – Сразу видно, на пользу вам
поездка в Россию пошла!
Деньги за спасение Сашеньки Серж с Борисом поделили пополам,
потому что у их погибших товарищей не было родных. Борис обновил свой гардероб,
сменил квартиру, без сожаления расставшись с мадам Жирден, и уведомил своих
немногочисленных работодателей, что больше не намерен иметь с ними дело.
Со времени возвращения из России прошло полтора месяца, и
полковник Горецкий снова пригласил его на обед. Борис согласился с условием,
что платить сегодня будет он.
Они расположились в том же ресторане «Прекрасная булочница»,
вот и хозяин так же выглядывает из дверей кухни. Сегодня у него вид более
благосклонный – еще бы, ведь Борис выглядит вполне респектабельно.
– Собственно, я пригласил вас, голубчик, чтобы
проститься, – рассеянно заговорил Горецкий, – я, видите ли, уезжаю в
Берлин на несколько месяцев.
– Дела? – спросил Борис с едва уловимой
насмешкой. – Или так, проветриться?
– Дела… – Горецкий блеснул глазами из-за пенсне.
– А как же ваши мемуары? – не удержался Борис от
ехидного вопроса.
– Мемуары подождут. – Горецкий снял пенсне и
взглянул кротко. – Я пригласил бы вас с собой, однако, судя по всему, у
вас другие планы… Кстати, как поживает Александра Николаевна? Передайте ей мои
поздравления…
– Не смогу, – Борис помрачнел, – и насчет
моих планов… вы ошибаетесь.
– Вот как? – Аркадий Петрович поднял брови. –
Жаль, такая милая мадемуазель… Мне казалось, что вы испытываете к ней некоторую
привязанность…
– Да бросьте вы этот эзопов язык! – вскричал
Борис. – Да, она мне очень нравилась, а здесь, в Париже, выяснилось, что
ее незачем опекать и больше не от кого защищать! И я вовсе не собираюсь
оказаться в толпе поклонников, осаждающих ее с самыми низменными целями! Я не
искатель богатых невест! И тем более не альфонс!
– Вы не правы, голубчик, – серьезно сказал
Горецкий, – в вашей ситуации все не так…
– Это мое дело, – твердо сказал Борис, – я
принял решение.
– Тогда я смогу пригласить вас в Берлин, –
обрадовался Горецкий, – посмотрите город, залечите душевные раны, если они
у вас есть, конечно…
– Это превосходно! – оживился Борис. – Давно
мечтал повидать сестру! Когда ехать?
– Скоро! – улыбнулся Горецкий. – Хозяин!
Подайте-ка нам коньяку и кофе!