Зойка моя! - читать онлайн книгу. Автор: Нонна Кухина cтр.№ 15

– Надеюсь, что ничего, – ответил Эдельштейн. – В смысле, все будет хорошо. Здесь великолепный уровень медицинского обслуживания. Я сделаю все, что от меня зависит, для того чтобы твоя дочь поправилась.

– Когда ее выпишут?

– Не торопись, – спокойно сказал доктор. – Выпишут ее тогда, когда ее физическое состояние не будет внушать опасений. День, в который это произойдет, назвать тебе я не могу. Однако на психологическое восстановление требуется гораздо больше времени, поэтому раньше сентября я ее не отпущу. При первой же возможности я заберу ее домой – так мне будет легче заниматься ею.

– А тебя она не потеснит?

– Меня – нет, – засмеялся Давид. – Она потеснит мою дочь Наташку. Но та уже привыкла к тому, что в ее комнате живет кто-нибудь из моих пациенток, поэтому возражать не будет. Девочки – ровесницы, так что, думаю, они найдут общий язык.

– Спасибо тебе, друг, – от души поблагодарил Геннадий.

– Рано благодаришь, давай сначала дочь твою на ноги поставим. Сейчас можешь пройти к ней, а вечером поедем к нам – буду знакомить тебя со своей семьей.

Геннадий вернулся в Москву через неделю. Его сердце разрывалось от боли. Он смотрел на свою дочь, которая оставалась одна в чужой стране в таком ужасном состоянии, но сделать ничего не мог. Он понимал, что в Москве, учитывая все сложные обстоятельства ее жизни и особенности заболевания, ей будет еще хуже.

– Зайка моя, – прощался с дочерью Гена, – я буду звонить тебе каждый день, а летом мы с Арсением приедем сюда и останемся с тобой до сентября. А в сентябре мы вернемся все вместе домой.

– Хорошо, Гена, – безучастно произнесла лежащая под капельницей девушка. – Счастливого тебе пути. Няне передавай большой привет… Ну и Арсению тоже…

Покровский целиком и полностью погрузился в работу. С утра до вечера он пропадал на телевидении, а по ночам звонил дочери или Давиду. Учитывая разницу во времени, из-за океана ему докладывали утренние новости.

– Наконец-то физическое состояние не внушает опасений, – радостно сообщал Давид по телефону. – Сегодня утром получили последние результаты анализов – все в норме. Вес уже поднялся на полтора килограмма. Слава Богу, мы вывели ее из состояния кахексии, угрозы для жизни больше нет. Теперь мы перейдем к психотерапии, но этим я займусь уже сам. Сегодня заберу Зою домой, так что когда будешь звонить дочери в следующий раз, она будет уже вне больничных стен.

– Спасибо тебе, Давид, – со вздохом некоторого облегчения сказал Геннадий.

– Вот теперь я могу ответить «пожалуйста», – со смехом произнес Эдельштейн. – Будем ждать твоего следующего звонка. И если не сложно, постарайся не слишком распространяться о своей московской жизни, чтобы не бередить рану девушки.

– Хорошо, – согласился мужчина. – Будем говорить с ней только на приятные посторонние темы.

Прошло время. Инна родила здорового сына, которого назвали Игнатом. Арсений с блеском поступил в медицинский институт и теперь все время проводил за учебой. Галина Павловна все так же вела хозяйство, однако чувствовала себя лишней в новой семье, ведь Зоечки сейчас дома не было.

Геннадий и после летнего визита в Америку каждый день общался с дочерью по телефону, но так и не забрал ее в Россию, как изначально планировал. Это произошло из-за разговора с Давидом.

– Лечение проходит нормально, Зоя постепенно приходит в себя и начинает жить обычной жизнью. Они с Наташкой подружились и часто выходят вместе то в кино, то в клубы. Но несмотря на все мои усилия, твоя дочь еще нестабильна. Мне бы очень хотелось отпустить ее домой, как мы и договаривались, однако я не могу утверждать, что болезнь не вернется. Я бы порекомендовал тебе оставить Зою здесь, под моим присмотром. Мы отправим ее в колледж, она получит хорошее образование, а потом сможет уже сама выбирать, где ей жить.

– Я не могу решить этого самостоятельно. Она же моя дочь, как я могу сказать ей, что домой она не вернется?

– Поговори с ней, – настаивал доктор. – Мне кажется, что ей на самом деле будет лучше здесь, вдали от твоей новой семьи.

– Хорошо, передай ей трубку, пожалуйста.

Зоя очень легко согласилась на жизнь в Америке – ей совсем не хотелось возвращаться туда, где ее мир был полностью разрушен. Гораздо легче жилось здесь, вдали от Гены, целующего другую женщину, от Арсения, который когда-то потеснил ее на пьедестале всеобщей любви. Теперь, когда родился Игнат, Геннадий будет вынужден делить свое время и силы на троих, причем самый младший априори получит гораздо больше любви, чем двое старших, да и если по справедливости рассуждать, то мальчики хотя бы кровными узами связаны с Покровским, а она, черноокая худышка, лишь подкидыш, навязанный студенту суровым профессором. «Нет, – рассуждала девушка, – крохи его любви мне не нужны. Лучше жить здесь и не слышать, не видеть его. Я забуду обо всем, если начну совсем новую жизнь; здесь, в Америке, в доме Дэвида, вместе с Нэтели, мне будет сделать это гораздо проще». Зоя сама не заметила, как погрузилась в жизнь другой страны, она даже доктора Эдельштейна и его дочь Наташу называла английскими версиями их имен, хотя в доме вся семья, включая жену Давида, говорила по-русски.

– Зайка моя, – уговаривал дочь Покровский, – ну подумай. Мы все так скучаем по тебе. Что это за семья, в которой нет моей дочки?!

– Нормальная семья, – сухо отвечала Зоя, – в которой есть жена и два сына. – Гена, я уже все решила, я останусь здесь.

Решение дочери больно резануло по сердцу Покровского. «Как же плохо ей было здесь, – мучился мужчина, – что она так легко согласилась на жизнь в другой стране, лишь бы не возвращаться домой?! Что же я натворил? Ну а что мне было делать, с другой стороны? Девочка решила, что влюблена в меня как в мужчину, хотя на самом деле это не так – просто известие о том, что она мне не родная, как-то сбило ее ориентиры. Не может ребенок испытывать такие чувства по отношению к отцу!» Геннадий подумал об этом и тут же вспомнил, как волна горячего желания накатывала на него, когда он любовался Зоей в аэропорту, когда забирал ее из больницы… «Нет, хорошо, что Зоя осталась там, – вдруг решил мужчина, – по-моему, нам надо побыть вдали друг от друга, чтобы еще больше не запутаться в том, что оказалось таким сложным».

– Галина Павловна, – глава семьи вышел на кухню, где суетилась няня, – Зоя остается жить в Америке.

Пожилая женщина растерянно обернулась и посмотрела уставшими голубыми глазами на мужчину. Кастрюлька с чищеной картошкой выпала из старческих рук и с грохотом покатилась по полу. На шум выбежал Арсений, а Инна из спальни закричала, что они опять разбудили ребенка, и если он сейчас не уснет, она выйдет и устроит такой скандал, что им мало не покажется…

– Ну вот, – расплакалась няня, – вот и стала я никому не нужна… Вот и стала я обузой для вас.

Геннадий рванул к жене, чтобы высказать ей все, что он думает о ее поведении, – никому он не мог позволить повышать голос ни на одного из членов его семьи, а Галина Павловна была именно членом семьи, более того, она для него и Зои сделала гораздо больше, чем весь мир, вместе взятый.