Ричард Длинные Руки - эрцпринц - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 29

— Короткий тактический удар, — объяснил я. — Миротворческий. По принуждению к миру. Во имя демократии и базовых либеральных ценностей. Только не спрашивайте, что это такое, военным эти тайные заклинания политиков знать не положено.

Альбрехт спросил непочтительно:

— А вы знаете, ваше высочество?

— Я тоже военный, — ответил я гордо и тем вызвал гул одобрения, — наше дело совершать подвиги и повышать уровень чести, не роняя достоинство!.. Так вот мое указание… Нет, предложение, так как пойдут только добровольцы.

— Я, — прорычал Растер, не дослушав. — Я пойду.

— Я, — воскликнул торопливо Палант.

— Я доброволец, — сказал Альбрехт, — если ехать недалеко.

— Ладно-ладно, — успокоил я, — все вы добровольцы, я даже бить вас не буду, и так согласитесь… В общем, быстро сформируем достаточный для победы отряд, но не слишком громоздкий, чтобы не упустить, и пойдем на перехват!

Альбрехт проговорил с сомнением:

— А что это привидение сказало вам еще?.. Что там за щасте?

— Не знаю, — ответил я сердито. — И не привидение, а видение, а это как бы разница, даже большая, пусть даже я и не вижу. Но вы, граф, можете оставаться!

Он покачал головой.

— Нет уж, мне теперь интересно, что там за щасте. Я бы вам такое щасте подсунул… Со мной пойдут всего трое. Это не много?

— Нет, — сказал я. — Даже мало. Нужно набрать где-то около двух тысяч. Очень быстро!

Отряд добровольцев был сформирован меньше чем за час. Вызвались все знатнейшие бойцы, я даже встревожился, нельзя армию оставлять почти без руководства, но, с другой стороны, крупных соединений противника нет за сотню миль. Конница Мунтвига, как и моя, как и вообще любая, передвигается со скоростью двадцать пять — тридцать миль в сутки, а пешие части — пятнадцать — двадцать миль, если по хорошим дорогам, да и то при двух дневках в неделю.

Знатоки говорят, что работа пешего воина при переходе в пятнадцать миль и с обычным грузом в тридцать фунтов тяжелее двенадцатичасовой нагрузки каторжника на галерах.

А если учесть, что ни одна армия не двигается без пехоты, отдельные отряды не в счет, то мунтвиговцев ожидать скоро не приходится.

Мы выступили еще до полудня. Во главе Зигмунд, Кристиан и Говард, как же без самого молодого и жаждущего подвигов, а еще Сулливан не мог оставить друзей, да и самому, думаю, нравится вот такая жизнь, где может показывать исполинскую силу, отвагу и умелое владение оружием.

Правда, в последний момент, когда уже поднимались в седла, примчался на своем кроваво-гнедом коне герцог Мидль.

— Ваше высочество! — вскрикнул он. — Мои люди готовы!

Я проговорил в затруднении:

— Герцог…

— Ваше высочество, — сказал он твердо. — Я должен, как вы понимаете, участвовать в этом рейде.

Я не понял, с какого перепугу он обязан участвовать, но пожал плечами и ответил вежливо:

— Как пожелаете, герцог!

Мы двигались неспешно, как стадо благородных слонов, хотя кони у всех не тяжеловозы, используемые для перевозки особо тяжелых грузов, а боевые рыцарские. Они вдвое тяжелее скакунов легкой кавалерии, но в состоянии пойти таким галопом, что не уступят и арабским скакунам, хотя, конечно, только на короткой дистанции.

За сутки конница проходит на марше где-то двадцать — двадцать пять миль, не так уж и много, если римский легион дает пятнадцать — двадцать миль, а при ускоренном марше — тридцать — тридцать пять в сутки.

Мы же идем на перехват рыцарской конницы. Преимущество тяжелых рыцарских коней в том, что могут идти ровным шагом достаточно долго, хотя и не столько, сколько пехота, кони устают гораздо раньше. Вообще конница на марше превосходит пехоту едва-едва в полтора раза по скорости движения, потому я так рассчитываю на пехоту Макса, она обучена идти и ускоренным, что даст немалые преимущества…

Я очнулся от вялых размышлений, когда впереди показался скачущий разъезд Норберта.

Головной издали замахал руками.

— Ваше высочество!.. Они уже близко!.. Все как в вашем видении!..

Зигмунд покосился на меня с суеверным уважением, а Сулливан, напротив, украдкой осенил себя крестным знамением, даже поплевал через плечо, хорошо хоть не отодвинулся.

— Отлично, — сказал я бодро. — Они идут даже быстрее, чем я ожидал! И повозка не мешает…

Разведчик промолчал, повозки вообще-то никогда не мешают, если не перегружены. Обычно всаднику невозможно догнать повозку, потому что всадник — это человек на спине лошади, а это груз потяжелее, чем такую же тяжесть тащить за собой, да еще не волоком, а на колесах.

— Где они пройдут, — спросил я, — предположительно?

— Вон там!.. Там и дорога есть. Ну, почти дорога.

Я вскинул руку, привлекая внимание, потом взмахнул в сторону небольшой рощи на краю едва приметной древней дороги, сейчас давно занесенной пылью, но утоптанной настолько, что зелени везде хоть священников корми, но на самой дороге ни былинки.

Прохладу ощутили еще до того, как пересекли границу нещадного света и полутьмы леса, навстречу пахнуло сыростью старого мха, прелых упавших деревьев, муравьиных куч и древесного клея.

Гордон первым ворвался в чащу, сорвал шлем с мокрого лица и завопил счастливо:

— Там даже ручей есть!.. Вода! Прохладная, даже холодная!.. Полжизни за глоток воды!

Зигмунд крикнул властно:

— Я тебе сейчас дам два!

Гордон присмирел, на лице сразу появилось выражение обиженного ребенка. Кристиан проехал мимо, ударив по спине широкой ладонью.

Отряд располагался неспешно, еще несколько часов до прибытия мунтвиговцев, могут отдохнуть даже лошади, не только люди, которым всегда нужно всего меньше.

Я выждал, пока мимо проедет половина отряда, слишком беспечно двигаются, не только шлемы сняли в такую жару, но и доспехи, едут весело и с шуточками, но кони идут тяжело, пора им тоже дать отдохнуть…

Очень удачно, сказал я себе. Они сглупили, а мы, напротив, не упустили ни единой возможности. Господи, присматривай за нами так всегда! А то иногда глупим не по возрасту, словно мы все еще питекантропы какие на кривом дереве.

— Пора, — сказал я. — Трубач!

Звонко и торопливо заговорила труба, и тут же лес наполнился топотом и треском кустов. На всем протяжении леса вдоль дороги выскочили на огромных конях закованные в сталь рыцари с опушенными забралами и нацеленными копьями.

На дороге началась паника, рыцари торопливо ухватились за шиты, но таранный удар во фланг смял и многих опрокинул.

Зигмунд прокричал громко: