Пером и шпагой - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 30

— случайность, которая не должна беспокоить Пруссию. Этого императрице показалось мало, и через несколько дней Австрия вообще отвергла всякие слухи о существовании наступательного союза между Веной и Петербургом, — настолько велик был страх в Европе перед армией «старого Фрица».

— Что-то они там путают, — заметил король, сидя в тихом Сан-Суси. — Не хотят ли и меня запутать?.. Отправляйте в Вену посольство вторично: сейчас мы запутаем их окончательно!

Курьеры из Вены мчались на перекладных в Петербург, чтобы — согласно новым инструкциям — еще раз одернуть Россию, еще раз напомнить русскому двору, чтобы Россия не лезла в войну раньше времени: еще не все готово… На постоялом дворе, когда усталый курьер прилег вздремнуть, его сумка была вскрыта, с писем сделаны копии — и Фридрих узнал обо всем гораздо раньше Петербурга.

— Сколько я имел противников в своей жизни, — заметил король спокойно, — и всегда у них ничего не готово. Что ж, пока они там разводят огонь в очаге, я, кажется, успею пообедать… Дайте мне, Манштейн, последнее донесение Менцеля из Дрездена.

Дрезден — столица Саксонского курфюршества. Курфюрстом же в Саксонии

— Август III, который был и королем Речи Посполитой. Через шпионские доносы Менцеля король Пруссии установил, что Август — ужасный лицемер и интриган.

— Какое низкое коварство! — воскликнул Фридрих, прочтя бумаги от шпионов из Дрездена. — Саксонцы хотят, под видом нейтралитета, пропустить мои войска в Богемию, во владения Венской империи, чтобы затем ударить мне в спину…

Король сбросил треуголку со стола, развернул шуршащие карты. Палец его часто стучал по Дрездену:

— Вот, вот, вот, вот!.. С этого и следует начинать. Если Август Третий такой прожженный негодяй, то мы заставим его потерять все пушки. Мы заставим его перейти на нашу сторону. Но сначала мои гренадеры навестят его, как бы невзначай, прямо в его столице — в Дрездене! Это будет забавно, Манштейн. Расстегните заранее пояс на мундире, чтобы не лопнул, когда мы будем хохотать, как помешанные…

Европа еще танцевала. В деревнях играли свадьбы, гулко стучали по земле башмаки крестьян, вовсю надрывались скрипки. Обмывали новорожденных. Кто-то умирал на постели в окружении родных, его несли на кладбище, под сень крестов, и дружно плакали. По утрам пили кофе чиновники. Шли на лекции студенты.

Европа доживала последние часы мира.

Никто еще ничего не знал. В отличие от своих противников, Фридрих поступал скрытно. Войска его двигались незаметно, глухими ночами, по неприметным дорогам. И никто в Берлине о войне не болтал. Прусские генералы были собраны в Сан-Суси, еще ни о чем не догадываясь.

Король выложил на стол бумаги. Один из документов он попросил всех прочесть, но подпись в конце письма закрыл от генералов своей ладонью.

— Прочли? — спросил король. — Так о чем же нам думать? Уже ясно, что весь мир ополчился против Пруссии. Но Пруссия умеет постоять за себя…

* * *

Курьеры из Вены еще не доскакали до Петербурга, а Фридрих уже стоял во главе колонны в 56 000 своих ветеранов. Ему подвели боевого коня. Он легко вскочил в седло и помчался вдоль рядов своих гренадер:

— Здорово, ребята! Нам опять нашлась веселая работенка!

— Фриц! — кричали солдаты. — Фриц, только веди нас сам, а мы готовы на все…

— Вступить в Саксонию! — приказал король, и Европа вздрогнула от топота и ржанья прусских лошадей. — Чего я хочу? — объяснил король. — Только одного: выгодно и немедленно упредить противника нападением. Все остальное — философия!

Вольтер, прослышав о войне, переслал Фридриху послание в стихах, где упрекал короля в том, что тот променял жезл мудреца на меч завоевателя. Фридрих тут же — из боевого седла! — отвечал Вольтеру (тоже в стихах), что в этой войне он не виноват: король поднимает свой меч, лишь повинуясь голосу судьбы…

Была боль, и был крик от этой боли. Фридрих сам признал впоследствии: «Вся Европа содрогнулась от вопля боли саксонцев!» Боль Европы была нестерпима… Огонь и меч. Быстрота и натиск. Кровь и пожары. Тремя колоннами, царапая зеленую землю, прусская армия стремительно вторглась в чужие просторы. Топча молодые посевы, неслась через поля кавалерия злобного карлика Циттена; дубовыми лесами, прыгая через звенящие ручьи, сочилась ловкая пехота Бевернского герцога; ужас объял беззащитную Саксонию, которая едва успела собрать под ружье 17000 своих юношей…

По ровным аллеям Европы, обсаженным древними тополями, лязгающие стременами эшелоны прусской конницы рвались за Эльбу: мотая гривами, сильные жеребцы выносили всадников — в звоне и в брызгах — на другой берег.

— Не давайте миру опомниться! — ликовал Фридрих, вертясь в седле. — Ломайте заборы границ, ищите простор.., простор…

Так началась война (без объявления войны). Король скорым маршем гнал свои армии вперед. Это была тактика «блицкрига», молниеносной войны, — тактика, подхваченная и развитая через столетия Адольфом Гитлером и его генералитетом.

* * *

Саксонско-польский король Август III со своим канцлером Брюлем искал спасения в поспешном бегстве. Их прикрывала армия под жезлом маршала Рутовского. Бежал король столь скоро, что забыл в Дрездене свою жену-королеву с детьми (но зато успел захватить знаменитый бриллиант зеленого цвета). Рутовский же забыл провиант для армии: его 17000 солдат остались без провизии.

И вот эта несчастная армия вышла на большую гору близ Пирны и здесь встала лагерем, надеясь только на помощь австрийцев. Прусский король, метеором пролетая на Дрезден, мимоходом сунулся было в ущелья близ Пирны — его обстреляли, наскакал кавалерией — его отбили… Тогда Фридрих усмехнулся:

— Стоит ли нам проливать кровь? Может, оставить их сидеть в этом мешке?.. Отныне, — приказал король, — все обозы, идущие к Пирне, задерживать на кордонах. Но при этом обязательно пропускать к Пирне все обозы, которые идут для кухни короля и его канцлера. Пусть эти два распутных франта обжираются сколько им влезет. Голодной армии очень полезно для поднятия духа видеть сытого короля… А мы, не теряя времени, продолжим движение на Дрезден!

Заперев саксонцев в «Пирнском мешке», прусская армия 9 сентября вступила в беззащитный Дрезден — этот город, славный оперой и картинной галереей. Здесь Фридрих сразу издал манифест, объявив, что Саксонию он берет под свое управление. Министерство было упразднено, все канцелярии опечатали. Прибыли в Дрезден новые чиновники — прусские. Из богатых саксонских арсеналов король выгреб для себя пушки и ружья, амуницию и провиант. Порцеленовые фабрики в Мейсене продолжали работать, но все богатые запасы драгоценного фарфора Фридрих тут же распродал с молотка в свою пользу.

— Нам, бедным пруссакам, — сказал он, — все пригодится. Кстати, заберите и казну Саксонии. Жалованье местным чиновникам сократить вполовину — остальную половину для нас! Побольше музыки и танцев! Мы — добрый народ!