Баязет - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 6

— Да. Очевидно, уже не дети, если до сих пор продолжаем любить друг друга…

Андрей похвалил себя за то, что так хорошо знает ее. Ему удалось попасть в цель, и Аглая тихо всплакнула. Он не мешал ей. Зачем? — пусть поплачет. Потом взял за плечи и повернул лицом к себе:

— Теперь посмотри на меня. Ну!

— Чего ты хочешь? Пусти…

— Ничего, — ответил он и своими губами отыскал ее теплые вздрагивающие губы.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, словно удивляясь чему-то, и тогда он ласково отстранил ее от себя.

— Все такая же, — сказал он. — И даже целуешься, как раньше, не закрывая глаз…

Лицо у Аглаи было испуганным, почти жалким.

— Знаешь, — сказала она, — мне страшно.

— Страшно? Чего же?

— Не сердись, но я никогда не думала, что ты опять появишься в моей жизни. Какие беды еще приготовил ты мне? ..

Кто-то настойчиво постучал в карету. Карабанов откинул дверцу.

Безбородый смеющийся казак, перегнувшись с седла, показывал куда-то рукой:

— Ваше благородие, Арарат открылся. Теперича таможню проедем — там уже Игдыр и будет! ..

Коляска остановилась недалеко от плаца, по которому шагали вооруженные солдаты: взвод эриванской милиции учился рубить шашкой. Откуда-то уже бежал, сильно прихрамывая, пожилой сухопарый офицер; полковничьи погоны были у него пришиты к белой солдатской рубахе.

Это был муж Аглаи, и Карабанов посторонился.

Хвощинский подошел к жене, лицо его вдруг как-то перекосилось, и он медленно опустился перед ней на колени. Кривая турецкая сабля звякнула о придорожный камень.

— Не плачь, — сказала Аглая, поглядев куда-то в пыльное небо. — Вот я и приехала, как обещала…

И она положила руки на его седую голову.

5

— Господа! Турецкий султан Махмуд был тридцатым султаном по счету и прославил себя тем, что убил своего братца. АбдулМеджид устроил резню христиан и умер от полового истощения.

Под тридцать вторым номером идет Абдул-Азиз, а затем уже и Мурад Пятый, который с детства любил шампанского выпить, отчего считался весьма просвещенным. К тому же и дамами не пренебрегал смолоду. А вон спросите, господа, сотника Ватнина: он вам скажет, что все наши грехи тяжкие от вина да от барышень происходят.

Теперь же тридцать четвертый султан по счету — Абдул-Хамид, а он… Прекрасных дам, надеюсь, среди нас нету?

Говоривший повернулся к дверям и заметил Карабанова. который давно слушал его и помалкивал. Поручик успел разглядеть молодое лицо, умные спокойные глаза и значок академии Генерального штаба на скромном полевом мундире рассказчика.

— Добрый день, господа, — поклонился Карабанов с порога и коротко представился незнакомым офицерам.

Рассказчик первым поднялся ему навстречу, еще издали подал руку:

— Штабс-капитан Юрий Тимофеевич Некрасов… А вы, наверное, во вторую сотню?

Стали подходить и другие офицеры.

— Юнкер Евдокимов… Попросту Алексей! — Он как-то сразу запомнился Карабанову: совсем юный, почти мальчик, лицо узкое, Девичье, а взгляд доверчивый, чистоты отменной.

— Майор Николай Сергеевич Потресов… по артиллерии.

Извините, что подаю левую руку, правую-то мне вчера казенником пришибло малость! — Этот офицер показался Андрею искателен: он так вежливо заглядывал поручику в физиономию, что тот даже смутился; но лицо у майора Потресова было доброе, глаза виноватые, и почему-то его было жалко.

А вот капитан Ефрем Штоквиц, лежавший на тахте, забросанный газетами и журналами, не понравился Андрею: корректно сух, рука — брр!

— влажная от пота, а взгляд поднимает откуда-то снизу — тяжело и медленно, словно трехпудовую гирю.

— Очень приятно, — без всякой любезности сказал Штоквиц и неожиданно предложил: — Не хотите ли стакан лафиту? — Однако по всему было видно, что появление Карабанова его мало заинтересовало.

Прапорщик Вадим Латышев — невзрачный прыщеватый юноша с бронзовой цепочкой от часов, перекинутой поверх заношенного донельзя армейского сюртука. «Видать, очень беден, в чем-то даже глубоко несчастен, наверное, — так сразу же подумал о нем Карабанов, — а может, и болен чем-нибудь…»

Потом на Карабанова, откуда-то из угла офицерской казармы, двинулась волосатая гора, еще издали протягивая громадную клешню, всю в коросте черных, заскорузлых мужицких мозолей.

— Ватнин… Назар Минаич, — прогудела эта гора, словно из глубокой шахты. — Назар Ватнин я, вот кто! А по званию моему — есаул… Ну, да и ты — сотник казачий, так давай я тебя поцелую, поручик!

Он легко подхватил Карабанова за локти и, под общий смех, ткнул его лицом в свою бородищу.

— В губы, — смеялся есаул, — в губы целуй! ..

Радостно удивленный, Карабанов еще не успел оглядеться, а денщики уже убирали со стола карты и книги, ставили кувшины с вином, разносили закуски.

— Грешным делом, — признался Карабанов, — я не откажусь от угощения, ибо чертовски голоден. И вообще должен сознаться, что от самого Петербурга все катится как-то кувырком.

— Так вы из Петербурга? — удивились вокруг; даже Штоквиц отбросил «Тифлисские ведомости», внимательно оглядел Карабанова.

— Да, прямо из Петербурга.

— А где служили? — спросил Некрасов.

— В лейб-гвардии кавалергардском. В самом веселом полку, господа! .. Телохранители царствующих особ, мы сохранили для себя лишь одну добродетель: беречь себя в трезвом виде только для парадов!

— О-о, и… Если так, то простите за нескромный вопрос, — полюбопытствовал Штоквиц, вставая с тахты. — Каким же образом вы оказались здесь, коли гвардия еще не выступала из столицы?

И почему на вас этот казачий мундир?

— Судьба, — отмахнулся Карабанов.

— Ну, если только судьба, — понимающе подмигнул ему Некрасов, — то наплюйте этой судьбе в ее длинную противную бороду.

— До Москвы еще кое-как плевался, а теперь — иссяк: уже стало нечем, — ответил Андрей, начиная постепенно оживляться. — Но и вы же ведь, Юрий Тимофеевич, — он показал на значок академии Генерального штаба, — тоже почему-то здесь, в этой дыре, а не при ставке великого князя Михаила.

Проводя Карабанова к столу, штабс-капитан доверительно поделился:

— Ну, кто как, а я, например, очень доволен, что меня послали в Игдыр, а не сослали на Камчатку, скажем, или же в другие «не столь отдаленные».

— Что же так?

Некрасов посерьезнел:

— Да я, видите ли, давно утверждал, что России пора взяться за разрешение вопроса на Балканах. Ну и решил, что буду полезен балканским инсургентам. Не вдаваясь в подробности, скажу: был пойман уже на границе с Валахией, — я пробирался к повстанцам в горы…