Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 16

Присмотревшись к делу, фон Герделер заметил, что его предшественник был большим ротозеем. Заручившись помощью крупного юриста, оберст перерыл все пункты торговых соглашений со шведскими предпринимателями, и скоро вагоны с рудой уже не успевали разгружать в Нарвике.

Оберст был достаточно сообразителен и действовал различными путями — недаром одурачивание людей было его профессией. Однажды поток руды в Германию остановился, и тогда фон Герделер выкинул такой ход: он задержал перевод платежей на банк в Стокгольме и тут же обручился с дочерью главного обладателя всех рудничных акций. Запруду из груженых составов словно прорвало, на путях к Нарвику даже образовалась «пробка».

Однако портить отношения со шведами фон Герделер никогда не желал: купив за городом зимнюю дачу, он часто устраивал на ней приемы и первым вставал с бокалом вина в руке, предлагая тост за шведского короля. Он пошел еще дальше: о Гитлере стал отзываться с некоторым пренебрежением, рассказывал пикантные анекдоты из личной жизни главарей национал-социалистской партии (а он их знал немало), и это нравилось шведам.

Молодой, полный сил и напористый, оберст сразу оказался и здесь на своем месте: вскоре он добился разрешения обращаться к министру Дарре со всеми вопросами уже лично, через головы его чиновников.

— Я понимаю вас, шведов, — с грустью разглагольствовал иногда фон Герделер. — Ваша страна — образец классической государственности. Именно так я и хотел бы прожить свою жизнь. — И он вздыхал, покручивая обручальное кольцо на пальце. — Поверьте, что мне страшно за мою Германию… Только здесь, в вашем кругу, я понял, какое это счастье — выпить утром стакан парного молока, выкупаться в озере и разводить потом под окном тюльпаны. И не знать, что где-то война…

И богатая вдова Канна Мунк, явно влюбленная в молодого нациста, частенько восклицала с восхищением:

— Как он мил, этот полковник! А еще говорят, что Гитлер испортил всех немцев…

Вид из окон зимней веранды на озеро, окруженное лесистыми горами, был восхитителен. Дача находилась на вершине холма, и при первом же снеге надо будет встать на лыжи и сразу от порога веранды скатиться на дно этой глубокой чаши.

Хорст фон Герделер аккуратно сложил в офицерский несессер бритву и посмотрел на себя в зеркало. Свое лицо ему сегодня понравилось: гладкое, мужественное, немного жесткое, — такие лица любят женщины. Он долго выбирал галстук. Пожалуй, вот этот: хорошо, со вкусом и скромно. Оберст вдел запонки в гремящие от крахмала манжеты, еще раз взглянул на билет, присланный ему сегодня. Начало — в девять. Что ж, он еще успеет.

— Фру Агава, — позвал он служанку, — будьте так любезны, вызовите мою машину из гаража…

Канна Мунк давала сегодня на своей загородной вилле бал в честь именин своей дочери. Хорст фон Герделер, повинуясь шведскому обычаю, вбросил свой подарок внутрь ее дома, не показываясь на глаза хозяйке, и появился перед ней уже с пустыми руками.

— Вы так очаровательны сегодня, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать тонкую руку богатой бездельницы. — И мне нравится, что браслет на вашей руке совсем такой, какой носят крестьянские девушки.

— А вы сегодня так разговорчивы, полковник, — назвала его вдова по званию, которое он тщетно скрывал под своим фраком.

— О, фру! — развел оберст руками. — Я всегда буду лишь инструментом, на котором вы так великолепно играете!..

Он решил не быть назойливым и скоро отошел к гостям. Большинство их были инженеры с рудников Элливарре и хорошие знакомые оберста. Встретили они его на этот раз сдержанно и молчаливо. Фон Герделер уже знал: так его встречают каждый раз, когда немецкие войска на русском фронте терпят очередное поражение. «Черт возьми! — подумал он, ругая себя. — Прежде чем идти сюда, надо было прослушать радио…»

— Господа, — весело сказал он, беря с подноса рюмку превосходного мартеля, — восемьдесят семь вагонов руды сегодня уже покатились к морю. Могу поздравить вас, господа, с хорошей премией…

— Это верно, — согласился один швед. — Не будь этой мировой потасовки, и мы бы, наверное, ходили без работы. Только не случилось бы так, что наша руда будет сгружаться в море!

— Вы хотите сказать… — начал было фон Герделер.

— Да, из Лондона только что передали, что английская подлодка…

— Русская! — перебил один молодой инженер. — Стокгольм утверждает, что русская!

— Это безразлично, — продолжал швед. — Однако в Нарвике вчера прямо у причала торпедированы три транспорта с нашей рудой… Как вам это нравится, Хорст?

— Я отвечаю за руду только до Нарвика, — ответил оберст, наигранно улыбаясь. — Моя карьера не плавает по воде, а ездит на колесах…

Весть эта, однако, не испортила настроения фон Герделера, и весь вечер он был общительно-весел. Канна Мунк предложила гостям проехать в соседнюю деревню — посмотреть крестьянскую свадьбу. И оберст с восторгом наблюдал простодушные танцы шведов, пил горький «олюст», играл с девушками при свете костров в горелки. Потом все вернулись обратно на дачу, и казалось, ничто не потревожит сегодняшнего вечера.

Но около полуночи его позвали к телефону. Чей-то сбивчивый голос доложил, что эшелон с рудой, едва перейдя границу, полетел под откос.

— Я вас понял, — ответил фон Герделер. — Срочно звоните на вокзал, чтобы мне приготовили электродрезину. Я сейчас же выезжаю к месту катастрофы…

Он вежливо извинился перед гостями, поцеловал руку хозяйке, сказав ей, что этот вечер надолго останется в его памяти, и Канна Мунк с сожалением проводила глазами его статную рослую фигуру.

— Как он мил, этот полковник, — повторила она свою любимую фразу. — Я никогда не поверю, что Гитлер испортил немцев!..

* * *

Под ударами кулака лицо превращалось в кровавое месиво. Схватив свою жертву за горло, фон Герделер деловито стучал кулаком в это безглазое хрипящее лицо. Кулак работал методично, как железный сустав хорошей машины: рука в единожды принятом темпе сгибалась в локте, мускулы напрягались, и жесткая пятерня с резкой силой выбрасывалась вперед — прямо в этот хрип, в эту страшную маску, в этот сдавленно хрипящий рот.

— На, — приговаривал он, — вот еще!.. Проглоти зубы!.. Ты видел, сволочь? Ты не мог не видеть!.. Получай!.. Пути были разобраны… Ты это видел?..

Чья-то рука легла ему на плечо. Оберст обернулся и увидел стоявшего перед ним эсэсовца.

— Оставьте машиниста! — резко приказал эсэсовец. — Он все-таки старик. И он наверняка сам не рад этой ужасной катастрофе…

Фон Герделер отбросил от себя норвежского машиниста, и тот бессильно рухнул на землю.

Повсюду валялись, задрав колеса, сброшенные под откос платформы. Эсэсовцы с фонарями в руках ползали по шуршащим насыпям руды, выволакивали из-под обломков мертвых и раненых.

— Все эти сволочи заодно! — злобно сказал фон Герделер, вправляя выбившуюся наружу манишку и нащупывая разорванную манжету. Только сейчас он сообразил, что его вечерний фрак выглядит дико среди хаоса этой катастрофы…