Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 100

Отдыхать Рябинину помешали. Первым пришел штурман Андрей Векшин. Он отправлялся на берег получать провизию и просил подписать ему документы. Потом Рябинин сам позвонил по телефону в судовой лазарет: Китежева должна была достать клюквенный экстракт для команды. Вскоре в каюту постучали вторично. Механик Лобадин явился для доклада о результатах проверки механизмов.

— Прохор Николаевич, надо бы поставить «Аскольд» дней на десять в планово-предупредительный ремонт. Дело вот в чем…

Выслушав механика, старший лейтенант сказал:

— Можно провести ППР своими силами во время стоянок. Не такое сейчас время, чтобы ради мелких поломок соваться в завод — есть корабли, которым ППР нужнее, чем нам. Да и «Аскольд» наш может срочно потребоваться… Ты вот, Лобадин, лучше скажи: почему, когда от торпеды уходили, твои машины только сто восемь оборотов на гребной вал дали?

— Прохор Николаевич, — обиделся механик, — больше никак было не выжать. Уголь плох. Пришли в прошлый раз на погрузку поздно, другие корабли все забрали, нам одна пыль осталась.

— Нет, — возразил Рябинин, — не уголь тут, а задиры в цилиндрах виноваты. А значит, и ты виноват как механик.

— Прохор Николаевич…

— Молчи! Почему задиры до сих пор не притерты?

— Так ведь на ходу не станешь их притирать, а тут с моря пришли, уголь погрузили, воды набрали и — снова в море… Когда же тут?

— Надо было не допускать их образования. Значит, плохо подавалась смазка!

— Прохор Николаевич, дело не в том, смазку порт выдает плохую, где быть смазке хорошей!.. Старший лейтенант обозлился:

— Да брось ты мне, Лобадин, на войну-то все сваливать! Я вон вчера спустился к тебе в отсек, рукой до мотылевого подшипника не дотронуться, того и гляди расплавится! Тоже смазка, скажешь, плохая?.. На мотыли другое масло дается — довоенный запас…

Чтобы успокоиться, он открепил чернильницу, поставил на место бронзовый бюст Ленина, разложил по краю стола книги.

— К подъему флага задиры притереть, — сказал строго. — Да заодно проверь, нет ли нагара в золотниковых кранах. Вот и смазка пойдет на цилиндры как надо…

Направляясь к дверям, механик задержался у комингса:

— Прохор Николаевич, ты чего-то пасмурный сегодня. Случилось, наверное, что-нибудь?

Рябинин ответил с дрожью в голосе:

— Не знаю, что и думать. Алешка Найденов, стервец, не явился на борт к походу. Обошлись без него. И не в этом даже дело. А вот узнали сейчас, что он арестован. Послал Пеклеванного на берег — пусть выяснит, что такое?..

Пеклеванный пришел, бросил на стол фуражку:

— Сейчас пленных по улицам гнали. Горные егеря и тирольские стрелки. Идут в строю, равнение держат. Занятное зрелище!

— А и черт с ними, — отмахнулся Рябинин. — У меня сегодня не то место чешется… Рассказывай, что с Найденовым?

Пеклеванный стянул с шеи белое шелковое кашне, смотал его и сунул в карман шинели.

— Скверное дело. Найденов сейчас находится в трибунале как дезертир…

— Что?!

— Так мне сказали. Был задержан, погоны с шинели он спорол, звездочку с шапки снял. Пытался бежать. Сейчас сидит. Наверное, расстреляют.

— А ты? — спросил Рябинин. — Что же ты?

— А я тут при чем? Все и без меня ясно. Пока рыбу ловил, все ничего казалось. А мы его дисциплиной прижали, вот и не понравилось. В бега ударился!

Прохор Николаевич посмотрел на своего помощника. На его гладко выбритое лицо. На его отутюженные брюки. На конец шарфа, торчащий из кармана. «Помощник, — подумал он вдруг с неприязнью. — Что это у него — равнодушие или дурость?»

— Не верю! — сказал он. — Быть такого не может, чтобы Алешка Найденов, и вдруг… Нет, не верю!

— А я верю. И погоны спорол. И бежал…

Артем доложил, что образовавшийся во время шторма ледовый нарост на палубе сколот, обстоятельно рассказал о всех работах, проведенных на корабле со времени поставки на швартовы.

Потом положил перед командиром записку.

— Это надо в приказ по кораблю, — сказал он.

— О чем здесь?

— Я объявляю Мордвинову три наряда вне очереди.

— В чем он провинился? — спросил Рябинин, и его толстые короткие пальцы нервно забарабанили по краю стола. — Ну?..

— Резок. Срывается на грубость. Прохор Николаевич тяжело задумался.

— Что ж я не оправдываю Мордвинова, но я тоже бываю резок. Да и ты не ангел. Это все-таки лучше, чем мямлить, как это делает Векшин.

— Вам простительна резкость, — ответил Пеклеванный. — Вы командир патрульного судна, которое воюет.

— Ну и тем более непростительно. И я, уж если перекипит во мне, стараюсь сорвать злобу на ком-нибудь из домашних. Только не на тех, с кем служу.

— Хорошо, что у вас есть домашние, — обдуманно пошутил Пеклеванный, желая вслед за этим спросить о том, какие имеются вести от Ирины Павловны, и таким образом смягчить командира.

Но старший лейтенант неожиданно для Артема перевел эту шутку на прежнюю тему.

— Да, — сказал он, — вот у Мордвинова нету домашних. Он сирота, я взял его перед войной на траулер из детдома… А ты никогда не задумывался, лейтенант, что Мордвинов бывает груб только с тобой?

— Я не замечал этого, — вдруг смутился Пеклеванный. — Насколько я вижу, Мордвинов… как бы вам это сказать?.. Он… Бегло прочитав записку Артема, Рябинин прервал его:

— Ну так вот что, помощник: это в приказ я не подпишу. В ваши отношения вторглась личная неприязнь одного к другому. И если Мордвинов позволяет себе грубо разговаривать только с тобой, то ты, помощник, уже готов отправить его на гауптвахту.

— Я не совсем хорошо понимаю вас.

— Не-е-ет, ты хорошо понимаешь меня! И брось, лейтенант, притворяться, что не понимаешь! Я старше тебя, плаваю больше, людей знаю лучше — меня провести трудно. И я вижу, что Мордвинов любит Китежеву, это из него никакими нарядами не вышибешь, а ты… Впрочем, ты, может быть, и не любишь ее…

Рябинин помолчал немного и закончил:

— Надо, помощник, уважать в человеке все человеческое. Жалеть людей необязательно, а вот уважать их — нужно и должно!

Разорвал записку, бросил лоскутья бумаги в корзину. Сказал уже другим тоном:

— Мне кажется, Артем Аркадьевич, завтра ясная погода будет — может, начнем с утра красить палубу?..

Дверь раскрылась, и в нее с размаху влетел Сережка: шинель расстегнута, шапка на затылке, тельняшка не прикрыта матросским галстуком.

— А я думал — тебя нет! — крикнул он.

— Кру-гом! — скомандовал ему отец. — И появишься здесь, когда приведешь себя в порядок. Притом, кроме меня, здесь находится еще один офицер…