— Здравствуй. Теперь я знаю, ты действительно не Роман!
«Я говорил», — отстукала рука.
— Кто же ты?
«Андрей Удальцов. Можешь проверить. Загородный,
четырнадцать, квартира восемнадцать. Но важнее найти Ларису».
— Кто такая Лариса? — вполголоса спросила я.
Присутствие нового больного смущало меня, хотя он и не подавал никаких
признаков жизни. Я все время чувствовала его спиной, невольно прислушивалась к
его неровному дыханию.
«Это она посадила меня в машину. Когда я пришел в себя,
машина уже летела под откос».
Это звучало совершенно непонятно, но у меня было очень мало
времени, и я вынуждена была спешить.
— Где ее искать?
«Гражданский проспект, дом двадцать два, квартира девяносто
семь, думаю, что она все знает», — торопливо отстучала рука, как будто он
понял, что у меня мало времени.
И тут же он продолжил:
«Хотя, наверное, ее там уже нет».
Хорошенькое дело! Искать неизвестную мне женщину там, где
ее, скорее всего, уже нет! Это напоминает известную поговорку, что трудно найти
черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет! Впрочем, выбирать мне
не из чего, других данных все равно не имеется, так что придется проверить этот
адрес… Во всяком случае, этот человек на память не жалуется! А я-то думала, что
у него амнезия!
— Если в машине Романа был ты, то где же тогда он сам?
Что с ним случилось?
Я наклонилась над мумией, которая обрела только что имя, и
чуть было не стала трясти неподвижного человека, так мне хотелось выяснить, что
же с Романом.
«Она знает…» — простучала рука и бессильно опустилась на
больничную простыню.
Дверь палаты приоткрылась, и на пороге появилась та самая
нянечка, Наталья Ивановна, которая меня впустила.
— Давай, давай, девонька, закругляйся! — торопливо
проговорила она. — Насчет двадцати минут только договаривались, а ты уже
верных полчаса тут сидишь! Сейчас доктор придет, нам тогда не оправдаться!
Давай заканчивай скорее!
— Сейчас, сейчас! — повернулась я к няньке и,
снова нагнувшись к своему странному собеседнику, вполголоса проговорила: —
Держись! До завтра! Я к тебе приду!
На следующее утро я хотела поспать подольше, но проснулась
рано. Пришлось долго ждать, пока освободится ванная, потом невестка долго
крутилась на кухне. Наконец хлопнула входная дверь, и в квартире стало тихо. Я
обрадовано выползла из комнаты и просочилась в ванную. Потом, пользуясь
отсутствием хозяев, решила приготовить себе плотный калорийный завтрак. Нужно
беречь силы, а кто его знает, когда еще удастся нормально поесть? Накануне я
накупила продуктов и запихнула все в невесткин холодильник. В самом деле, на
дворе лето, все портится, что же мне — свой холодильник покупать, что ли?
Очевидно, невестка представила, как на ее кухне появится чужой холодильник, а
приткнуться там совершенно негде, потому что вся мебель встроенная, по
индивидуальному проекту. Невестка пришла в ужас и согласилась терпеть мои
продукты в своем холодильнике, но поглядела на меня вечером с такой злобой, что
стало ясно: человек уже на пределе. Что-то нужно делать, иначе вместо сахара
она намешает мне в чай мышьяка или цианистого калия, и я погибну, не успев
узнать, в какую же историю втянул меня Роман.
С этой мыслью я застыла на месте как столб. Стало быть, я
давно уже подозреваю, что Роман не жертва, а участник всех этих событий. Действительно,
только так можно объяснить его странное поведение там, на даче у Федора… Но
нет, так я бог знает до чего додумаюсь, эти мысли приходят в голову
исключительно от голода. Голодный человек злой и рассуждает подчас очень
несправедливо. Я отогнала от себя злые мысли, и тут в кухню притащился
заспанный и лохматый Лешка.
— У тебя сковородка горит, — сообщил он вместо
приветствия.
Действительно, от сковородки шел синий дым, и здорово
воняло. Я сняла ее с огня и стала резать ветчину.
— Будешь со мной завтракать? — спросила я,
перехватив голодный Лешкин взгляд.
— Ага, — он сглотнул слюну.
Я добавила еще ветчины, потом помидоров, потом вбила туда
три яйца. Лешка с аппетитом навернул свою порцию, заедая ее булкой с маслом.
Потом он положил в чашку две ложки растворимого кофе и
четыре ложки сахарного песку, долил все это кипятком и откусил булочку со
сливками. На лице его появилось выражение блаженства.
— Ты извини, конечно, — нерешительно, начала
я, — мне продуктов не жалко, просто любопытно, тебя что — мать не кормит?
— Кормит. — Он сморщился, как будто съел
лимон. — Только она все кашу норовит сварить, геркулесовую… на молоке
обезжиренном. А если я омлет люблю, с колбасой, тогда что? И кофе растворимый
не велит пить, а сама заваривает какую-то бурду ячменную, напиток здоровья,
говорит! Да если хочешь знать, им только клопов морить!
— Верю, — я едва спрятала улыбку.
— И все у нее нельзя! — У ребенка накипело, и он
жаждал излить мне душу. — Жирное — нельзя, острое — нельзя, соль-сахар —
тоже нельзя! А если я перец люблю и горчицу? И еще кетчуп томатный? А она
ничего не покупает… Холодильник большой, а в нем одни фрукты да творог
диетический, тьфу! Сама худеет, а мы с отцом скоро вообще ноги протянем!
— Ну уж, неужели она и отца не кормит? —
усомнилась я.
— Кормит, да только чем? — злорадно ответил
Лешка. — Мяса, говорит, вы от меня не дождетесь! Курицу раз в неделю, да
еще рыбу, это чтобы я умный был.
— Ты вроде и так не дурак… — вставила я.
— Вот именно, а от этой рыбы я скоро жабрами дышать
начну, как Ихтиандр!
— А вы сговоритесь с отцом и поставьте перед ней вопрос
ребром: либо она готовит нормальные блюда, либо вы ее саму приготовите на
шашлык!
— Отец говорит, спорить с ней — себе дороже
обойдется, — уныло пробормотал Лешка.
— Ну не расстраивайся, я тебя подкормлю…
Благодарный Лешка предложил помыть посуду, я же мысленно
вернулась к своим баранам, то есть решила поехать прямо сейчас на Гражданский
проспект, чтобы разузнать там что-нибудь о загадочной Ларисе. Только вот как
это сделать, чтобы не возбудить подозрений? Потому что эта Лариса — явно
криминальный элемент.
Если бы вы знали, как трудно разговаривать с мумией! То есть
с настоящей мумией, надо думать, говорить вообще невозможно, но с человеком,
который может общаться только с помощью азбуки Морзе, это самое общение сильно
затруднено. Если бы Андрей Удальцов, как он представился, был нормальным
больным, то он уж поведал бы мне, кто такая Лариса, кем она ему приходится,
зачем она посадила его в чужую машину и сбросила с обрыва. И самое главное —
как у нее это получилось и зачем он ей это позволил. А теперь мне придется
найти эту самую Ларису и самой задавать ей все эти вопросы, только вот захочет
ли она мне ответить? И если ее нет по тому адресу, что дал мне Андрей, то где
ее вообще искать?