Воины Нав - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Дубовский cтр.№ 61

— Кто тебя?

Девушка взглянула сквозь пряди упавших локонов, презрительно скривив губы.

— А то ты не знаешь. Вон уж весь град гомонит о том, как ваш князь насильничает, один ты ни сном ни духом не ведаешь? Чего не упредил меня сегодня? Знала бы, не ходила к нему в дом.

Любомир, насупившись, сел напротив, отводя взгляд в сторону.

— А чего тебя к нему понесло? Ласки княжьей захотелось?

— Ох, Любомир, хотела бы я его ласки, не сидела бы здесь такая красавица, — она горестно вздохнула, поднеся руку к опухшей губе, — еле ноги унесла от него. Кабы искать не кинулся, кобелина.

Любомир поднялся, заходив по комнате взад-вперед.

— Как сбежала-то?

Беспута, усмехнувшись, достала из мешка рваную рубаху, бросила на стол.

— Голышом и сбежала.

Воевода замер, нерешительно потянулся, поднимая рубаху. Желваки заиграли на его широких скулах, гневно перекатываясь волнами. Недолго думая, он пошел в горницу, вернувшись оттуда с одеялом и подушкой.

— На лавке заночуешь, утро вечера мудренее. Завтра обмозгуем, что да как. Торопиться некуда, в моем доме он тебя искать не станет. А там поглядим.

Беспута прижала мягкую подушку к груди, благодарные слезы ручейками потекли по ее щекам.

— Спасибо тебе, Любомир. Сильный ты мужик, правильный. Поможешь мне?

Любомир усмехнулся, глядя на нее.

— Не смотри на меня так. Помочь — помогу, а там ступай себе на все четыре стороны.

Колдунья отвела глаза, понимая, что не побороть ей его волю, покуда оберег на груди трепещет.

— Любомир, а коли я пойду в храм Велеса, к старейшине, и призову князя к ответу? Ведь есть же закон, пред которым даже князь отвечать обязан?

Воевода покачал головой, тяжело вздохнув.

— Жрец князю не указ. Богумир здесь закон и порядок, как скажет — так и будет. Говорю я так не потому, что выросли мы с ним вместе. Наша с ним дружба уж давно быльем поросла. Как ты вину его докажешь? Кто видел, как он насилие над тобой творил?

— Марфа видала.

— Марфа. Марфа — кормилица, она супротив князя слова не молвит. Дружина молчать будет, они же с рук у него едят. Али того хуже, еще и приврут, мол, сама девка на князя вешалась. А за поклеп и возведение напраслины на князя поставят тебя к столбу, сорвут рубаху и при всем честном народе всыплют сто плетей. Как думаешь, кого зеваки хотят у столба увидеть, князя али девку красивую? То-то и оно. А после порки у столба забудь, девочка, о своей красоте. На спине места живого не останется. Так что, пустая затея князя к ответу призывать. Ложись спать, завтра придумаем, как тебе из города выбираться. Древляне на нас войной пошли, со дня на день у стен града будут. Князь распорядился врата запереть, никого не впускать и не выпускать. Ну да ничего, я тебя выведу. Воеводе перечить не станут.

Беспута вздохнула, положив подушку на лавку и взбивая перину.

— Куда мне идти? Домой нельзя, родители не примут, в городе князь искать станет. Может, поживу я у тебя недолго, покуда беда стороной не минует? Глядишь, работу себе подыщу и жилье.

Оберег вновь забился на груди, заставляя воеводу вздрогнуть.

— Нет! Мой дом — не для тебя. Отоспись, а с утра в дорогу.

Он развернулся и пошел в горницу, прерывая неприятный для него разговор.

Устроившись поудобней на постели, Любомир прикрыл глаза, пытаясь поскорее уснуть. Тяжкие мысли одолевали его, отгоняя желанный сон. Долго ворочался воевода в своей горнице, кряхтя от недовольства. Наконец наступила тишина, и до Беспуты донесся его громкий храп. Выждав, покуда Любомир заснет крепким сном, колдунья поднялась и на цыпочках пошла к нему в горницу. Околдовать воеводу оказалось делом сложным, ибо силен был оберег его. Подойдя к спящему, девушка нетерпеливо протянула руку, пытаясь коснуться маленького мешочка на его груди. Оберег вновь затрепетал, словно мотылек, бьющийся о стену в ночной тишине. Воевода беспокойно заворочался, заставляя колдунью испуганно отдернуть руку. Она яростно прошептала, сверкнув в темноте своими кошачьими глазами:

— Ах ты так! Ну хорошо, я тебя заставлю заткнуться!

В голове колдуньи мелькнуло виденье.

Старая бабка вяжет спицами маленький черный мешочек. Ее подслеповатые глаза раз за разом поглядывают в сторону бегающего по двору сорванца с деревянным мечом. «Ох, воитель ты мой маленький, быть тебе воеводой! Как подрастешь, много великих побед одержишь для народа нашего. Лишь в одной битве тебе не устоять, близок тот час, ой как близок. Великое Зло на землю нашу явится, голубое небо тучами затягивая. И не сможешь ты в стороне от той битвы остаться, последним тот бой для тебя станет. И меня уже в живых не будет, чтоб помочь тебе. Ну да ничего, внучек, помогу как смогу. Глядишь, может, и отведу от тебя погибель, — бабка вновь принялась вязать, затем подняла голову, будто встретившись с Беспутой глазами:

— Тронешь его, руки отсохнут!»

Колдунья растерянно попятилась, отмахиваясь от морока руками. Старая ведунья, бабка Любомира, давно покинувшая Явь, дух свой заперла в том обереге. Из любви к внуку она отдала самое дорогое, что есть у человека — собственную душу, лишив ее права перерождения. Знать, заглядывала ведунья в грядущее, видела конец света наступающий. Вот и пожертвовала самым бесценным, вливаясь малой каплей в светлую чашу мировых весов. Беспута рассерженно топнула ножкой:

— Да неужто я не управлюсь с тобой!

Схватив в сердцах висящую на стене рубаху воеводы, колдунья вышла из горницы.

— Это мы еще поглядим, кто кого, — прошептала она, связывая рукава меж собой крепким узлом.

Подойдя к столу, Беспута, щелкнув пальцами, запалила лучину, раздувая тлеющий огонек. Щепка вспыхнула ярким пламенем, отбрасывая по комнате колеблющиеся тени. Колдунья сбросила с себя одежду, оставшись нагой. Жадно схватив рубаху воеводы со связанными рукавами и встав на четвереньки, принялась обтирать ею свое тело. Словно кошка, метящая свои владенья, она прошипела слова заклятья:

Мысли твои спутаны,

Руки твои связаны.

Мои враги — твои враги,

Падут мечом наказаны.

Еду к вам я черным волом,

Страх роняю в души ваши,

Чтоб язык стал в горле колом,

Слово поперек сказавши.

Ключ. Замок.

Беспута поднялась на ноги, бросила рубаху на пол и стала топтать ее ногами:

Топчу-топчу, подминаю,

Своим словам подчиняю.

Надевай рубаху смело,

Пусть согреет твое тело.

Будет верх мой над тобой,

В Навь отправлю дух иной.

Быть тебе моим рабом,

Цепь твою скую замком.

Ключ, замок.