Добровольная жертва - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Метелева cтр.№ 60

– Да-а, не приведи господь такое встретить… – поддакнул его худенький черноглазый сосед, отхлебывая из кувшинчика и занюхивая кусочком хлебца. – Можа, то нига и есть? Тады бежать надоть всем миром отселя. А бают, еще дракона видали. Он его и пожег, лес-от.

– Не, вряд ли. Грят, нигу кто видал, так тот сказать не успевал. А можа, дракон-то Тварь ту выжигал, а, люди? – спросил сипло мужичок в обожженной по краю рубахе. Этот точно был из погорельцев, едва унесших ноги из ада. Теперь и ноги его не держали, и он доверчиво и пьяно прислонялся то к одному орошавшему его горе добрым вином товарищу, то к другому.

– Еще чего, Тишка, скажешь. Сиди уж, горемыка! – одернул его черноглазый.

– Так ить, судите сами, – не успокоился названный, – сначала ту Тварь видели у Брежков, потом у Ворюгов, опосля в Дерелях, а там уж и лес занялся. Ить, значица, вышла она из озера близ Брежков, шебутное озерцо-то было издревле, трава близ не росла! Да оттудова к Лесу Дерельскому. По прямой шла! А коли дракона над лесом тем видали, как огнем плюецца, значица, он Тварь и пожег!

– Сам он Тварь, дракон твой! Такой лес пожечь! – Черноглазый пустил пьяную слезу. Прислушавшаяся харчевня дружно кивнула пестрыми головами: все окрестные села кормились браконьерством в том лесу, благо владелец, чьим угодьем была чащоба, лет пятнадцать не объявлялся в родных краях, а родственник, управлявший хозяйством, был добрейшей души человеком и позволял всем кому не лень пользоваться земными благами за небольшую взятку в одну десятую улова.

– Не-е, люди! – упорствовал погорелец. – Тварь Твари рознь. Видел я того дракона далече! Красотиша! Жуть как хорош! Чисто золото!

– То-то и оно-то, что жуть! – не унимался черноглазый. – Хату твою кто пожег? Вот и майся теперь, любуйся тем чужим золотом!

– Эх, ежели он Тварь изживал, так и хаты не жалко! Все одно пропала бы, – махнул рукой пригорюнившийся все же Тишка.

– А что? Можа, так оно и было, – вступился за погорельца бородач. – Слыхали предание-то гарсийское?

Харчевня загудела, припоминаючи. Оказалось, все слышали звон, но вот по ком звонил колокол… Лютнист подмигнул мне, тряхнул густыми черными локонами и нежно тронул струны. Бородач приосанился, огладил седеющую поросль, гордо оглядывая соседей, словно сам собирался петь. Музыкант начал балладу тихим, чистым голосом, проникающим даже в мышиные норы пропитых мужицких душ.

Давно началась эта битва времен

За мира разумную душу,

Когда человек был едва сотворен.

Тварь выползла следом на сушу,

И день не настал, и ночь не ушла:

То вышло из тьмы порождение зла.

Драконы крылатые начали бой

В защиту людской колыбели —

И Землю закрыли огнем и собой,

Сто дней сражались, как пели.

Над миром стояла стодневная гарь.

Прогнали Крылатые жуткую Тварь.

Но высохла в страшном сраженье река

Древнейшей огненной крови:

Один лишь остался, один на века

Последний хранитель сокровищ.

И сам, как сокровище, был сохранен

Последний Крылатый – Гарсийский Дракон.

Как злато под солнцем горит чешуя,

Сверкает, как россыпь каменьев,

Ни с чем не сравнится ярость огня,

Но спрятан он в тьму подземелья

Во мраке ночном на века заключен

Прекрасный, как солнце, Гарсийский Дракон.

Но если вернется в мир страшная Тварь,

Встряхнет он алмазные крылья,

Огнем запылает драконова ярь.

И станет пророчество былью.

На битву Последних из Древних Времен

Проснется Последний Гарсийский Дракон.

На финальном аккорде в харчевне появилось новое лицо. Я глянула и поперхнулась, закашлявшись. Щупленький рыжий мальчуган лет двенадцати робко озирался, силясь разглядеть сквозь чад, куда занесла его судьба. Лютнист от души хлопнул меня по спине, с одного удара прибив позвоночник к грудной клетке. Я захрипела, умираючи. Мальчуган оглянулся на шум и тут же яростно кинулся с кулачками на лютниста. Вышибала, решив, что на его глазах совершается разбойное нападение, подставил мальчику подножку, тот споткнулся и в бреющем полете растопыренными руками заехал в черноглазого. Короткую потасовку разнял музыкант, выдернув мальчика за шкирку и перекинув на скамью за свою широкую спину. Сунувшийся с кулаками черноглазый наткнулся на обаятельную улыбку певца и приветливо распахнутые объятия:

– Желаешь спеть в хорошей компании, дружище?

– Лютый волк тебе дружище! Послушаю я, как ты в гробу запоешь! – прошипел худощавый, опуская, однако, кулак.

– На том свете тебе плохо слышно будет, – предупредил лютнист, чья широкая улыбка мгновенно перешла в волчий оскал.

Пьяненький Тишка потеребил мстительного черноглазого за рубаху:

– Да оставь ты их, Ряхло, нечаянно мальчонка-то!

Пелли пробормотал что-то вроде извинений, и инцидент был исчерпан. Рыжий тут же накинулся на еду, как… оголодавший дракон. Сильвен сбегал к своему столу за остатками трапезы и с удовольствием наблюдал, как мальчик подчищает тарелки. Я не торопилась приставать с расспросами. Наконец, Пелли сам поднял на меня поплывшие медом глаза:

– Замучился я тебя догонять, Роночка! Думал, ты в другую сторону подашься, на восток.

Я порадовалась в душе предусмотрительности с присвоенным именем и поинтересовалась, чем плохо на севере. Мальчик не успел ответить: в харчевню вошел потный краснолицый здоровяк, обвел присутствующих осоловелыми от жары глазками и ткнул в нашу сторону пальцем с воплем:

– Держи воровку! Эта девка меня обокрала, люди! Котомка-то моя! Погорельца ограбила!

Хозяйка харчевни заученно метнулась на кухню: мол, она здесь ни при чем. Любознательная общипанная парочка вскочила, решительно направляясь ко мне, на ходу обрастая ножами. Вышибала подобрался, как голодный пес, и тоже вытащил из-за голенища внушительный кинжалище. Я приуныла: слишком у многих алчно заблестели глаза. Вряд ли им нужна истина, а содержимого котомки магистра я и сама не знала и допроса не выдержу. Внушительно поднялся из угла еще один верзила, до сих пор безучастно сидевший, повесив голову над одиноким кувшинчиком. Повернув к нам смуглое рябое лицо, он выхватил откуда-то из-под стола неприметный прежде меч и перекрыл поднявшийся гул зычным гласом:

– Именем короля и Бужды! Эта ведьма арестована!

Лютнист отреагировал молниеносно: настежь распахнул створки окна, подхватил меня как перышко и Швырнул на улицу. Я выкатилась колобком и кинулась отвязывать приплясывающего от нетерпения Лэппа, уже рвущего повод. Следом в то же окно выдавился упирающийся Пелли, не забывший прихватить и котомку, и нетронутый окорок с полпоросенка. Напоследок он оглянулся, изогнулся по-кошачьи, и к его ноше добавилась еще тарелка с ломтями колбасы и кувшин. Что за рачительный мальчишка!