Добровольная жертва - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Метелева cтр.№ 59

Ветер переменился, и с другого берега поползли удушающие клубы дыма. Лэпп услужливо подставил бок. Путь я предоставила выбирать желтогривому. Из четырех сторон света две были уже запретными: на юге был пожар, на западе Гарс. Коняка не дождался распоряжений, подумал и повернул на север. Где-то там была Цитадель Бужды.

Дородная хозяйка харчевни пренебрежительно оглядела грязную, оборванную девушку с неровно подстриженной, словно мечом отрубленной косой, робко оглядывавшую заведение. Конек ее непонятный, небрежно привязанный в тенечке к ограде, был под стать страннице – весь в клочках и подпалинах. И свирепо огрызался на осатаневших собак. Девица наверняка из погорельцев. Уже десятка два беженцев прошло с юга через село. Кошмаров порассказывали и про Тварь, что несколько дворов на выселках подчистую выела. И про пожар лесной, вспыхнувший в одночасье и охвативший весь Дерельский лес.

Если гарь от пожара убедительно доносилась с южным ветром и до местных носов, то в жуткую Тварь верилось с трудом. Не слыхали никогда о таких. А час назад проехавший через село мужичок, сумевший вывезти на телеге все свое семейство и кое-какой скудный скарб, еще об одной небыли сказывал: что будто бы лес поджег дракон невиданный. Семейство дружно выло от страха. Так же в один голос твердили о драконе.

Худое творилось с утра в округе. Селяне скопом отправились поглядеть: не угрожает ли пожар их полям, не перекинется ли через реки. Погорельцев было немало. Нищих, разбойников да воров теперь разведется окрест столько, что охрану надо будет нанимать: сынок один не справится. Верзила, прислонившийся к косяку на входе, внимательно оглядел оборванку, поднял вопросительный взгляд на хозяйку: прогонять или сама уйдет? Толстушка покачала головой и проворчала вошедшей: «Поди на задний двор, может, объедки какие найдутся».

Я порылась в котомке, унаследованной от магистра. Пальцы нащупали довольно тугой кошелек, из которого я с усилием выковыряла монетку помельче. Это оказался аримский золотой. Я мысленно возблагодарила своего похитителя и попечалилась о его участи. Что-то с ним сталось?

Хозяйка распахнула удивленные глаза и воровато огляделась, стремительно накрывая ладошку обеими руками. Прошептала, наклонившись к уху:

– Что ты, милая! Разве можно на глазах у всех такими деньгами трясти! Люди здесь всякие, сама понимаешь… Садись в уголок, я принесу тебе что нужно.

Монетка ловко перекочевала в пухлую руку. Я оглянулась, перехватив несколько любопытных взглядов. В харчевне обосновались десятка полтора человек, несмотря на час, подходящий скорее для позднего завтрака, чем для раннего обеда. Был и пробужденный – рябой, пьяно задумавшийся над кувшином.

За столом неподалеку двое общипанных бродяг вытянули гусиные шеи, пытаясь рассмотреть, что там прячет подозрительная странница. Все прекрасно понимали, что погорельцы обычно пытаются прихватить с собой самое ценное. И где их еще вылавливать, как не по харчевням? Под моим взглядом парочка осела, моментально сделав равнодушно-туповатые лица.

В дальнем углу длинноволосый лютнист настраивал инструмент, тихонько трогая струны и подтягивая колки, не забывая при этом прихлебывать из высокой кружки и, откидывая с глаз черные пряди, выжидательно поглядывать на соседей: кто раскошелится на обед. На кружку он только что заработал и растягивал теперь удовольствие, но не до бесконечности же его растягивать.

Я глазами показала хозяйке на лютниста, посчитав, что монеты хватит накормить всех присутствующих, не говоря уже о паре добрых обедов, мне одной столько не съесть. Хозяйка скривилась, но понятливо кивнула. Я забралась в другой пустовавший угол, из которого в пыльное окошко могла присматривать за Лэппом, вяло жующим зерно из бадейки. Расседлывать я его не позволила, решив, что долго здесь не задержусь.

Хозяйка харчевни – непроявленная лешачиха, как и ее сынок, – поставила передо мной скромную еду: отбивную с капустой, пару пирожков да кружку воды. Пока я принюхивалась к зеленоватому кусочку мяса, толстушка обошла столы, собрала пустые кружки, поставила полные. Мне не понравилось, как она перемигнулась с любознательной парочкой. В одном из них прятался упырь. Слишком близкий к проявлению. И это было странно. Неужели кто-то из нежити решил нарушить Изначальный договор?

Верзила утвердился на входе еще монументальнее. Призадумавшись над сизой капустой, я украдкой осмотрела окно, плотно ли прикрыта створка. И вздохнула с облегчением: оно было открыто и без решетки. Оставался шанс бежать.

Странствующий музыкант уже оторопело моргал на свой заставленный тарелками и кувшинами стол, отхлебнул из кувшина. Вся харчевня тоже взирала на это зрелище с недоуменным почтением. Длинноволосый закинул лютню за плечо, сгреб пару тарелок, прихватил кувшин и решительно направился к моему столу. Плюхнулся на скамью напротив, взял бесцеремонно мою кружку, понюхал и сморщился:

– Как это можно пить? Мне тут бог послал пойло получше. Даже не бог, а скромная такая богиня. Угощайся!

Я поспешно отобрала кружку. Неожиданный сотрапезник тут же сунул длинный нос в мою тарелку:

– Тогда поешь по-человечески, скромница! Думаешь, я не понял, кому обязан этим блаженным изобилием? Местная публика не страдает приступами благотворительности. А как зовут милосердную богиню? Меня люди кличут Сильвеном.

– Рональда, – помедлив, придумала я. Что-то подсказывало мне, что не надо далеко уходить от истины, но и приближаться следует не в таком месте.

– Не крестьянское у тебя имя, красавица. И не местное, а с далекого севера. И сама ты выглядишь, как снегурочка. Разве что слегка обгоревшая, – широко улыбнулся лютнист, приступая к трапезе.

Есть не хотелось. Солнце решило выгореть дотла, не достигнув зенита. Жара стояла небывалая. Небо плавилось. В тесном помещении стояла невыносимая кислая духота от распаренных тел, перегара, табака и варившейся на кухне пиши. Запах доносившейся гари отбивал всяческий аппетит. Я вяло сжевала пирожок: Аппетиту сотрапезника можно было позавидовать. Заморив червячка знатным окорочком, он откинулся блаженно, взял лютню и спросил:

– Что тебе спеть, дивная Рональда? О любви прекрасной…

– Нет, – не дала я ему договорить. – Потом споешь эту чудесную балладу. Расскажи мне, что говорят люди о пожаре на юге.

Он посмотрел задумчиво.

– Так ведь ты сама больше можешь рассказать: на тебя только посмотреть – сразу ясно, что прямиком из печки.

– Так я ничего кроме огня и не видела, – опустила я очи долу, чтобы не выдали.

– Я тут слышал, что Тварь странную видели незадолго до того, как лес начал гореть.

Бородач, сидевший за соседним столом, обернулся к нам, поддакнув:

– Точно! Сам не видел, но слышал того, кто насилу убег от страшилища. Откель эта штука взялась, знать никто не знает. Не слыхивали отродясь. Тварь та, бают, без глаз, но так глянет, что нутро стынет, сдвинуться не можешь. Аки дерево стоит, пока слизень не наползет и не проглотит. Арикта-мельник, грит, насилу сынка уволок. Оглянулся, а Твари уже и нету, след простыл! Тут он и поседел как лунь. А мельница его погорела, да…