Конечно, этого не случилось. Включив свет, я обошла весь
дом. Он был пуст. Затем, схватив фонарь, я снова побежала к колодцу.
Джо все еще лежал на дне, опустив руки на колени, а голову —
на плечо. Мне долго пришлось смотреть на него, прежде чем я смогла убедить
себя, что он лежит в той же самой позе. Один раз мне даже показалось, что он
пошевелил ногой, однако, скорее всего, это было просто движение теней. А их
было очень много, потому что рука, державшая фонарь, вовсе не была устойчивой,
должна я вам сказать.
Пока я припадала к земле, напоминая леди с этикеток «Белая
скала», ко мне подкралась самая смешная опасность — я чувствовала, что позволяю
себе слишком наклоняться вперед, рискуя сорваться в колодец. Они найдут меня
рядом с ним — не слишком-то заманчивая перспектива, смею заметить, — но, по
крайней мере, его руки не будут обхватывать меня… и я уже не буду просыпаться
от мысли, что Джо находится в одной комнате со мной или от того, что мне нужно
снова бежать к колодцу проверить, так же ли он мертв.
Затем снова заговорила Вера, только на этот раз уже у меня в
голове. Я знаю это так же хорошо, как и то, что в первый раз услышала ее голос
ушами. «Единственное место, куда тебе нужно упасть, — это твоя кровать, —
сказал мне этот голос, — Тебе нужно поспать, а когда ты проснешься, вот тогда
затмение закончится по-настоящему. Ты просто удивишься, насколько по-другому
все будет выглядеть при солнечном свете».
Это показалось мне разумным советом, и я решила последовать
ему. Однако предварительно я закрыла входные двери, и, прежде чем действительно
лечь в кровать, я сделала то, чего не делала ни до, ни после этого: я просунула
ножку стула в ручку двери. Мне стыдно признаться в этом — у меня так горят
щеки, наверное, я вся пылаю, — но это, должно быть, помогло, потому что я
заснула, как только голова моя коснулась подушки. Когда я снова открыла глаза,
дневной свет струился сквозь окно. Вера сказала мне, что я могу взять выходной,
— она сказала, что Джейл Лавески и еще несколько девушек и сами смогут привести
дом в порядок после вечеринки, запланированной ею на двадцатое, — и я была
этому даже рада.
Я поднялась и приняла душ, потом оделась. На это у меня ушло
полчаса, потому что все тело ломило. В основном у меня болела спина; это было
моим слабым местом, после того как Джо ударил меня скалкой. Я уверена, что
снова надорвала ее, сперва выдирая камень из земли, а потом когда с размаху
ударила им Джо по голове. Что бы там ни было, спина болела адски, должна я вам
сказать.
Я уселась за кухонный стол, залитый ярким солнечным светом,
и выпила чашечку крепкого черного кофе, обдумывая, что я должна сделать теперь.
Хотя сделать я могла не так уж и много, даже несмотря на то, что все произошло
не так, как я планировала раньше, но сделать все нужно было правильно; если я
забуду что-то или прогляжу, то сразу же попаду в тюрьму. Джо Сент-Джорджа не
слишком-то любили на Литл-Толл, и не многие стали бы обвинять меня в том, что я
сделала, но все равно они не погладили бы меня по голове и не наградили бы
орденом за убийство мужа, даже если он и был ничего не стоящим куском дерьма.
Я налила себе еще чашечку кофе и вышла на террасу, чтобы
выпить ее… и оглядеться вокруг. Обе коробочки с отражателями и одно затемненное
стекло снова лежали в сумочке, которую Вера дала мне. Кусочки второго стекла
лежали там же, где они и были, когда Джо неожиданно вскочил, и оно соскользнуло
с его колен и разбилось на множество осколков. Я немного поразмышляла об этих
кусочках стекла. Затем я вошла в дом, взяла щетку и совок и тщательно собрала
их. Я решила, что при моей любви к порядку, тем более многие на острове знают,
какая я, было бы более подозрительно, если бы я оставила их неубранными.
Сначала я решила говорить, что вообще не видела Джо в тот
день. Я собиралась сказать людям, что он уже ушел, когда я вернулась домой от
Веры, и даже не оставил мне записки, куда это его понесло, и я от злости на
него вылила на землю бутылку дорогого шотландского виски. Если тесты покажут,
что он был пьян, когда упал в колодец, мне это вовсе не помешает; Джо мог напиться
где угодно, даже под нашей собственной кухонной раковиной.
Один-единственный взгляд в зеркало убедил меня отказаться от
подобной версии — если это не Джо заявился домой, чтобы оставить синяки на моей
шее, тогда они захотят узнать, кто же так разукрасил меня, и что я тогда скажу?
Санта-Клаус? К счастью, я подготовила себе пути к отступлению — я сказала Вере,
что если Джо будет вести себя как варвар, то я оставлю его вариться в
собственном соку, а сама буду наблюдать за затмением в Ист-Хед. Когда я говорила
это, у меня и в мыслях не было ничего подобного, но теперь я благодарила Бога
за это.
Сам по себе Ист-Хед не подходит — там было много людей, и
они знали, что меня не было с ними, — но с Русского Луга по дороге к Ист-Хед
открывался отличный вид, к тому же там никого не было. Я видела это
собственными глазами, когда сидела на веранде и когда мыла тарелки.
Оставался один существенный вопрос.
Что, Фрэнк?
Нет, я нисколько не беспокоилась, что его грузовичок
оставался дома. В 1959 году он три или четыре раза подряд нарушал правила
дорожного движения, а потом его лишили водительских прав на месяц. Эдгар
Шеррик, который в те годы был у нас констеблем, сказал ему, что Джо может пить
сколько влезет, если ему этого так уж хочется, но если он поймает его пьяным за
рулем, то тогда он, Эдгар, вызовет Джо в окружной суд и сделает все, чтобы его
лишили прав на вождение автомобиля на целый год. Эдгар и его жена потеряли дочь
в автомобильной катастрофе по вине пьяного водителя в 1948-м или 1949 году, и
хотя он на многое закрывал глаза, но пьяным за рулем спуску не давал. Джо
прекрасно знал об этом и не садился за руль, если выпивал больше двух рюмок
подряд, после того разговора с Эдгаром на пороге нашего дома. Нет, когда я
вернулась с Русского Луга и увидела, что Джо нет дома, то подумала, что за ним
зашел кто-то из его дружков и забрал его отмечать где-нибудь День Солнечного
Затмения.
Так вот, я начала говорить, что оставался еще один очень
важный вопрос насчет бутылки из-под виски. Люди знали, что в последнее время я
покупаю выпивку для Джо, так что с этим все было в порядке; я знаю, они думали,
что я делаю это, чтобы он не избивал меня. Но сколько же должно было остаться
виски в бутылке, если бы придуманная мною история происходила на самом деле?
Это могло и не иметь значения, но могло и иметь. Когда совершается убийство,
никогда не знаешь, как оно все обернется впоследствии. Это самая веская из
известных мне причин, почему не следует, делать этого Я поставила себя на место
Джо — это было не так уж и трудно, как вам это может показаться, — и сразу же
поняла, что Джо никуда и ни с кем не пошел бы, если бы в бутылке оставалось так
много виски. Оно должно отправиться в колодец вслед за ним, туда оно и
последовало… все, кроме пробки. Ее я выкинула в кучу мусора, поверх осколков
тонированного стекла.