«…нажмите ноль, если вам нужна помощь оператора».
Господи, я едва избежал шанса прослушать эту записанную на
плёнку муть второй раз. Нажал на кнопку «0», в трубке зазвучала музыка (мелодия
отдалённо напоминала «Пребудь со мной»
[164]
), после чего профессионально успокаивающий
голос спросил, чем его обладатель может мне помочь. Я едва подавил очень
сильное желание прокричать: «Моя рука! Её так и не похоронили должным образом!»
— и бросить трубку. Вместо этого, зажав плечом трубку возле уха и потирая лоб
над правой бровью, спросил, ушёл ли уже Джером Уайрман или нет.
— Позвольте спросить, кого из усопших он представляет?
Жуткий образ возник перед моим мысленным взором: безмолвный
зал суда для покойников и Уайрман, говорящий: «Ваша честь, я протестую».
— Элизабет Истлейк, — ответил я.
— Да, конечно. — Голос потеплел, стал более человечным. — Он
и его молодой друг только что отбыли… кажется, они собирались заняться
некрологом мисс Истлейк. Возможно, у меня для вас есть сообщение. Подождёте?
Я ждал. В трубке вновь звучала мелодия «Пребудь со мной».
Похоронных дел мастер вернулся.
— Мистер Уайрман спрашивает, сможете ли вы встретиться с ним
и… э… мистером Кэндури, около вашего дома на Дьюма-Ки в два часа пополудни. В
записке указано: «Если приедете раньше, пожалуйста, подождите снаружи». Вы всё
поняли?
— Да. Вы не знаете, когда он вернётся?
— Нет, об этом он ничего не сказал.
Я поблагодарил его и положил трубку. Уайрман редко брал с
собой мобильник, да и номера я не знал, но у Джека телефон всегда был при себе.
Я нашёл в бумажнике его номер, набрал. Вместо гудка механический голос сообщил
мне, что абонент временно недоступен. Это означало, что Джек или не зарядил
аккумулятор, или не оплатил счёт. И оба варианта были равновероятными.
«Джек сильно испугался, но и ты готовься к шоку». «Я хочу
быть с тобой, когда ты заглянешь в эту корзинку». Но я уже представлял себе,
что будет в корзинке, и сомневался, что Уайрмана очень уж удивило её
содержимое. Едва ли.
iv
Миннесотская мафия молча восседала за длинным столом в зале
ресторана, и даже до того, как Пэм встала, я понял, что в моё отсутствие они не
только говорили обо мне. Они провели совещание.
— Мы возвращаемся обратно, — объявила Пэм. — Во всяком
случае, большинство из нас. Слоботники собираются заглянуть в «Диснейуолд», раз
уж они здесь, Джеймисоны отправляются в Майами…
— И мы собираемся поехать с ними, папуля, — подала голос
Мелинда. Она держала Рика за руку. — Оттуда мы вылетим в Орли, и билеты стоят
дешевле, чем на тот рейс, который ты нам забронировал.
— Думаю, мы можем позволить себе такие расходы, — ответил я,
пытаясь улыбнуться. Я ощущал странную смесь облегчения, разочарования и страха.
Одновременно почувствовал, как обручи, стягивающие голову, разжались и начали
падать вниз. Мигрень как рукой сняло. Возможно, благодарить следовало зомиг, но
обычно препарат этот так быстро не действовал, даже если запивать его напитком
с большим количество кофеина.
— Ваш друг Уайрман связывался с вами этим утром? —
пророкотал Кеймен.
— Да, он оставил сообщение на автоответчике.
— И как он?
Что ж, это была длинная история.
— Справляется, занимается похоронами… и Джек ему помогает…
но он потрясён.
— Поезжай и тоже помоги ему, — сказал Том Райли. — Это твоя
работа на сегодня.
— Да, конечно, — поддержал его Боузи. — Ты тоже скорбишь,
Эдгар. И тебе нет необходимости и дальше оставаться в роли хозяина,
принимающего гостей.
— Я позвонила в аэропорт. — Пэм говорила так, словно я
запротестовал, чего не было и в помине. — «Гольфстрим» к вылету готов. И
консьерж уже помогает нам с отъездом. Как бы то ни было, утро в нашем распоряжении.
Вопрос в том, чем нам заняться?
В результате мы провели утро в полном соответствии с
намеченным мною планом: посетили художественный музей Джона и Мэбл Ринглинг.
И я был в берете.
v
А потом я стоял в зале вылета «Долфин эвиэшн» и прощался со
своими друзьями, целовался, обнимался, жал руки. Мелинда, Рик и Джеймисоны нас
уже покинули.
Кэти Грин, королева лечебной физкультуры, поцеловала меня с
присущей ей энергичностью.
— Заботься о себе, Эдгар. Я люблю твои картины, но гораздо
больше горжусь тем, как ты двигаешься. Потрясающий прогресс. Хотела бы я
показать тебя моей последней группе нытиков.
— Очень уж ты строгая, Кэти.
— Совсем и не строгая. — Она вытерла глаза. — По правде говоря,
внутри я мягкая — настоящая размазня.
Потом надо мной навис Кеймен.
— Если вам понадобится помощь, незамедлительно связывайтесь
со мной.
— Будет исполнено. Тотчас же напишу по известному мне
электронному адресу.
Кеймен улыбнулся. Приятно, знаете ли, видеть улыбку Бога.
— Я не думаю, что вы уже пришли в норму, Эдгар. Могу только
надеяться, что всё у вас будет хорошо. Никто не заслуживает этого больше, чем
вы.
Я его обнял. Одной рукой. И он меня — двумя.
К самолёту я шёл рядом с Пэм. Мы постояли у трапа, пока
другие поднимались в салон. Она взялась за мою руку, внимательно посмотрела мне
в глаза.
— Я собираюсь поцеловать тебя в щёку, Эдгар. Илли смотрит, и
я не хочу, чтобы она неправильно всё истолковала.
Поцеловала, потом добавила:
— Я тревожусь о тебе. Взгляд у тебя какой-то затравленный.
— Элизабет…
Она покачала головой.
— Он был таким и вчера вечером, до того, как она появилась в
галерее. Даже когда тебя всё радовало. Этот взгляд… Не знаю… В прошлом я видела
его лишь однажды, в девяносто втором, когда казалось, что ты не сможешь
погасить кредит и потеряешь свою компанию.
Двигатели выли, горячий ветертрепал её волосы, превращая
аккуратно уложенные локоны во что-то более молодое и естественное.