Салимов удел [= Жребий; Судьба Салема; Город зла; Судьба Иерусалима ] - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 106

— Что, страшненький? — заметил Джимми.

Бен задумался, как воспользуется этим молотком против Сьюзан, вгонит ей между грудей кол — и почувствовал, что желудок медленно переворачивается, наподобие самолета, неторопливо выполняющего «мертвую петлю».

— Да, — сказал он и облизал губы. — Что страшненький, то страшненький.

Они доехали до камберлендского «Стой. Купи.». Бен с Джимми пошли в супермаркет и забрали весь выставленный на прилавок овощного ряда чеснок — двадцать коробок серовато-белых луковиц. Девушка-контролер подняла брови и сказала:

— Слава Богу, ребята, я с вами нынче вечером не еду.

Выходя, Бен лениво проговорил:

— Интересно, почему чеснок так здорово действует на вампиров? Что-то библейское, или же древнее проклятие, или…

— Подозреваю, что это аллергия, — ответил Джимми.

— Аллергия?

Захвативший конец разговора Каллахэн попросил повторить его. Они тем временем ехали к цветочному магазину «Северная красотка».

— О да, я согласен с доктором Коди, — сказал он. — Вероятно, дело в аллергии, если чеснок вообще срабатывает, как отпугивающее средство. Помните, это еще не доказано.

— Почему? Раз я должен принять, что вампиры существуют (а я, похоже, должен — по крайней мере, в текущий момент), не должен ли я принять также, что это — существа, которым не писаны никакие законы природы? Уж некоторые — точно. Судя по фольклору, их нельзя увидеть в зеркале, они способны оборачиваться летучими мышами, волками или птицами (так называемый психопомпос) и ужимать тело, проскальзывая в тончайшие трещины. И все же известно, что они видят, слышат, говорят и, почти наверняка, ощущают вкус. Возможно, им знакомы и неудобства, и боль…

— А любовь? — спросил Бен, глядя прямо перед собой.

— Нет, — ответил Джимми. — Я подозреваю, что любовь — выше их понимания.

Он заехал на небольшую автостоянку возле Г-образного цветочного магазина с примыкающей к нему оранжереей. Когда они вошли, над дверью звякнул колокольчик, а в нос ударил густой цветочный аромат, такой насыщенный, что от мешанины запахов Бена затошнило, и он вспомнил о похоронных бюро.

— Привет. — К ним направлялся высокий мужчина в полотняном фартуке, в руке он держал испачканный землей цветочный горшок.

Только Бен начал объяснять, что им нужно, как человек в фартуке покачал головой и перебил:

— Боюсь, вы опоздали. В прошлую пятницу к нам приходил какой-то мужчина, так он скупил все розы до единой, и в магазине, и на складе: и белые, и красные, и чайные. Новых не будет по крайней мере до среды. Если хотите заказать…

— Как выглядел этот мужчина?

— Очень впечатляюще, — сказал хозяин и поставил горшок. — Высокий, совершенно лысый. Пронзительный взгляд. Курил, судя по запаху, заграничные сигареты. Ему пришлось выносить цветы полными охапками в три приема. Он погрузил их в багажник очень старой машины — по-моему, «доджа».

— «Паккарда», — сказал Бен. — Черного «паккарда».

— Значит, вы его знаете.

— Можно и так сказать.

— Он рассчитался наличными. Очень необычно, если учесть объем покупки. Но, может быть, если вы свяжетесь с ним, он перепродаст вам…

— Может быть, — сказал Бен. Снова оказавшись в машине, они обсудили ситуацию.

— Есть магазин в Фолмуте… — с сомнением начал отец Каллахэн.

— Нет! — сказал Бен. — Нет! — И его тон, откровенно граничащий с истерикой, заставил всех оглядеться. — А если мы приедем в Фолмут и обнаружим, что Стрейкер и там уже побывал? Что тогда? Портленд? Киттери? Бостон? Вы что, не понимаете, что творится? Он предвидел, что мы будем делать! Он водит нас за нос!

— Бен, будь благоразумным, — сказал Джимми. — Разве по-твоему мы не должны хотя бы…

— А ты забыл, что сказал Мэтт? «Не следует браться за дело с убеждением, будто днем он не может подняться и тронуть нас!» Посмотри на часы, Джимми.

Джимми посмотрел.

— Два пятнадцать, — медленно проговорил он и взглянул на небо, словно сомневаясь в правдивости циферблата. Но тот не обманывал: теперь тени падали в другую сторону.

— Он опередил нас, — сказал Бен. — Он всю дорогу идет на четыре шага впереди. Неужто мы и впрямь думали — как мы могли? — что ОН так и останется в блаженном неведении на наш счет? Что ОН не примет в расчет ни возможность быть обнаруженным, ни противника? Надо ехать сейчас, пока мы не истратили остаток дня на пустые споры о том, сколько ангелочков могут сплясать на булавочной головке.

— Он прав, — спокойно сказал Каллахэн. — Думаю, лучше закончить разговоры и отправиться в путь.

— Ну так поехали, — взмолился Марк.

Джимми быстро вырулил со стоянки у цветочного магазина, взвизгнув шинами на мостовой. Хозяин проводил их долгим взглядом: трое мужчин (один из них — священник) и мальчик сидели в машине, на номерном знаке которой стояло обозначение «Д.М.» (доктор медицины), и выкрикивали друг другу совершенно безумные вещи.

11

Коди подъехал к дому Марстена с Брукс-роуд (тупиковая оконечность поселка). Поглядев на небо под новым углом, Дональд Каллахэн подумал: «Ну и ну, да этот дом просто нависает над головой. Странно, раньше я этого не замечал. Взгромоздился на вершину холма над перекрестком Джойнтер-авеню и Брок-стрит, как на насест, а высота тут, должно быть, идеальная. Идеальная высота и почти круговой обзор городского массива». Дом был огромным, беспорядочно спланированным, а при закрытых ставнях приобретал в мозгу неудобную, чрезмерно большую конфигурацию, делаясь похожим на саркофаг монолитом, напоминанием о гибели.

А еще в нем произошло убийство и самоубийство, что означало: дом стоит на оскверненной земле.

Каллахэн открыл было рот, чтобы сказать об этом, но передумал.

Коди свернул на Брукс-роуд, и на секунду дом скрылся за деревьями. Потом они поредели, и вот Коди уже сворачивал на подъездную аллею. «Паккард» стоял возле самого гаража, и Джимми, заглушив мотор, достал револьвер Маккаслина.

Каллахэн ощутил, как атмосфера этого места вмиг завладела им. Он вынул из кармана крест, принадлежавший прежде его матери, и надел на шею вместе со своим собственным. В здешних оголенных осенью деревьях птицы не пели. Длинная растрепанная трава казалась неоправданно высохшей и обезвоженной даже для этого времени года, а земля — серой и истощенной. Ведущие на крыльцо ступеньки покоробились самым диким образом. На одном из столбиков крыльца выделялся более светлый квадратик краски — там недавно сняли знак «Посторонним вход воспрещен». Под старым ржавым засовом парадной двери поблескивал медью новый английский замок.