Подруга особого назначения - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 78

— Болит? — спросил он деловито и потрогал ее щеку.

— Нет, не очень. Спасибо. То есть извините. Мне подруга сделала какой-то компресс, и отек спал, только синяк остался.

— Остался, — согласился Иван, взял ее рукой за шею, притянул к себе и поцеловал.

Он так злился на нее, что даже не мог нормально работать. Он решил, что выставит ее, как только охранник сообщил, что пришла Лаптева. Он даже быстро придумал достойный и исполненный безукоризненной вежливости план, как именно он ее выставит.

Он сорок три раза повторил себе, что ему некогда с ней возиться.

Ничего не помогало. Он ничего не мог с собой поделать.

Первый раз в жизни ему понравилась женщина, которая смылась в ту же секунду, как он ей об этом сказал. Первый раз в жизни ему до смерти захотелось влюбиться, как в молодости, вот просто взять и влюбиться, именно в эту, с ее нежной кожей, коротким ежиком волос, гладким и соблазнительным телом.

Он сто лет ни в кого не был влюблен. Женщин из его окружения мать неизменно называла «цацами». «Опять цаца!» — жалостливо восклицала она, когда смотрела какие-нибудь официальные фотографии. Невозможно было влюбиться в «цацу», и он не влюблялся, и некогда ему было, и сложностей не хотелось, и где ее возьмешь, такую, о которой нельзя сказать «цаца»!

Он начал влюбляться в эту. Пожалуй, в самолете начал — мысль о том, что у нее нежные и круглые колени, не давала ему покоя. Он видел эти колени, когда она выбралась из-под его машины, и потом рассматривала их, и судорожно прикрывала полами старушечьего пальто. В бассейне он увидел ее, мокрую и разгоряченную водой, в плотном черном купальнике, и еще в сауне, без всякого купальника, и даже с некоторой насмешливой жалостью к себе пробежал потом пять километров по парку — вверх и вниз.

Все из-за нее, будь она неладна!..

Ему нравилось, как она говорит, ему нравилось, как она смотрит, ему нравилось, что она даже не пытается с ним кокетничать.

Ему понравилось, как она маленькими глотками пила пиво и все бросала хлеб воробьям и шикала на толстых голубей, а потом ни с того ни с сего рассказала историю о том, что ее отец подобрал на дороге бездомную собаку — щенка, — а собака выросла и оказалась волкодавом. Теперь волкодав от отца ни на шаг не отходит, смотрит в глаза и вообще ведет себя, как будто он не волкодав, а хомяк.

Она так и сказала — хомяк.

И после двух поцелуев ее как ветром сдуло, а он не спал почти всю ночь, а когда уснул, ему снились потрясающе непристойные сны, как будто последние три года он прослужил матросом на корабле, а корабль ни разу не заходил в порт!

Только увидев ее пунцовые щеки и гордые слезы, он, кажется, понял, почему она сбежала.

Варвара пискнула у его уха, хотела что-то сказать, но Иван твердо решил, что не даст ей сказать ни слова — иначе он потом с ней не разберется!

Он перевел дух и опять поцеловал ее, и когда она вдруг отпустила его майку и обняла за шею, он понял — правильно, что не дал ей говорить.

Через некоторое время стало понятно, что больше стоять у входной двери никак нельзя и даже некоторым образом опасно для здоровья.

Варвара тяжело дышала, и ему показалось, что она соображает уже достаточно плохо, и можно попробовать завлечь ее в спальню.

Он снял с нее сапоги. Она таращилась на него, как на заморское чудо, и стискивала ладошки. Он разжал ее ладошку и поцеловал.

— Ну что?

— Я тебя боюсь, — пробормотала она, и зубы у нее отчетливо застучали.

— Правильно, — сказал он с удовольствием, — все совершенно правильно, душа моя!

— Не правильно.

Но ему некогда было выяснять, правильно или не правильно!

Крепко держа ее за руку, чтобы опять не сбежала, он довел ее до своей спальни и вытряхнул из нелепых одежек. Без них она оказалась так хороша — он и забыл, как она хороша! — что пришлось некоторое время постоять, старательно контролируя каждый вдох и выдох. Она немедленно прикрылась покрывалом, стащив его с кровати, и хорошо, что прикрылась, он смог перевести дух.

Он содрал с себя майку и джинсы и наконец-то прижался к ней, как ему хотелось, как он давно мечтал, как ему снилось в непристойных снах, после которых он чувствовал себя разбитым и думать ни о чем не мог, только о том, как все будет.

Он уговаривал себя не спешить. Разве можно спешить с женщиной, которая в панике прикрылась покрывалом и стояла возле постели, крепко зажмурившись, как будто это была не постель, а эшафот? И поначалу у него даже получалось не спешить, и он с удовольствием и первобытной радостью гладил и узнавал ее, но потом… потом оказалось, что никакие уговоры не помогают.

Что-то с ним случилось. Он понятия не имел, как это назвать, но знал только одно — если он сейчас же, сию же минуту не получит ее, всю целиком, с ее зажмуренными глазами, шелковой кожей, крепкой грудью и даже синяком на скуле, вместе со всеми ее мыслями, и страхами, и попытками убежать, от него ничего не останется, кроме кучки холодного перегоревшего пепла.

Всей кожей, с головы до ног, он чувствовал, что живет, дышит, двигается, что он принадлежит этой секунде и этой женщине, и это самое лучшее, что могло случиться с ним, и оно случилось, и еще чуть-чуть, совсем чуть-чуть, и тянуть уже нет сил, но он же должен был не спешить!..

Варвара вдруг открыла глаза и стиснула его изо всех сил, делая ему больно, и он был рад, что она так стискивает его, что он станет падать не один, и она упадет рядом с ним.

Кровь молотила в ушах, во рту было сухо и горячо, а лоб, наоборот, оказался совсем мокрым. Он вытер его о подушку и некоторое время полежал, стараясь не слишком сопеть. Не сопеть было невозможно.

Варвару было совсем не слышно, как будто она умерла. Иван покосился на нее, чтобы убедиться, что она жива и на месте.

— Привет, — сказала она, не открывая глаз. Почувствовала, что он на нее смотрит.

— Привет, — ответил он и улыбнулся.

Говорить больше не было сил, и они перестали говорить.

Вечернее солнце, еще не до конца убравшееся за дома, плавило стену, которая как будто исходила струйками чистого золота, и оно стекало, и капало, и пропадало, и Иван понял, что начал засыпать.

Спать было никак нельзя.

Он перевернулся на спину, решительно протянул руку и прижал Варвару к своему боку. Она прижалась и задышала ему в подмышку. Было щекотно, но он терпел.