Из-за темных очков казалось, что давно наступили сумерки.
Варвара приподняла их и заглянула вниз, чтобы убедиться, что еще не ночь. На
улице был день, весело стучали по подоконникам капли, воробьи возились и
неистовствовали в лужах, люлька мойщиков окон висела на уровне третьего этажа,
а самих мойщиков не было видно — они вообще себя работой не утруждали.
— Скучаете, Варварочка? — спросила позади нее Илария. —
Нечем заняться? Владислава пришла?
— Пришла, — ответила Варвара и опустила на нос очки.
— Вы бы хоть помогли ей, Варварочка! У нее дел полно. В
отличие от вас.
Варвара промолчала.
Ее дом разгромлен, ребра болят, под глазом синяк. Ее обещали
убить, если она не найдет полмиллиона чужих денег.
Черт с ней, с Иларией!
— И не забудьте бюллетень, Варварочка! К праздникам будет
премия, и я никак не смогу ее подписать, если окажется, что у вас нет
оправдательного документа.
— Я завтра зайду в поликлинику и поставлю штамп, — уверила
ее Варвара. Штамп ставить было не на что, «документа» у нее не было, но Таня
что-нибудь придумает!
В дверь заглянул тот самый Степка, которого Галина Львовна
из хозяйственной службы отправила чинить жалюзи. Илария моментально скрылась.
Еще не хватало ей разговаривать со всякими Степками!
— Ну, сделал я, — мрачно сообщил Степка. Многочисленные
карманы его комбинезона оттопыривались от инструментов, вид был унылый.
Почему-то у всех, кто работал в хозяйственной службе, был исключительно унылый
вид, как в прежние времена у жэковских слесарей. — Только ты того, передай им,
чтоб они не того…
— Не чего? — уточнила Варвара.
— Не дергали чтоб желюзь эту! — Он так и сказал «желюзь», да
еще носом шмыгнул угрожающе. — Они дергают, а я потом чини!
— Такая у нас с тобой жизнь, Степа, — философски заметила
Варвара, — все нас дергают, как эту самую желюзь!
— Во-во, — подтвердил Степа, — да она и не нужна им ни фига,
они три месяца сидели в темнотище, и ничего, а теперь приспичило, давай
починяй!
— Им проветривать надо. У них компьютеры.
— Ты скажи своему, пусть им кондеры поставят. Чего лучше!
— Варварочка, что там у вас за дискуссия? — из приоткрытой
двери громко спросила Илария. — Сейчас Альберт Анатольевич может выйти, а у вас
опять… посетители!
— У меня хозяйственная служба, — проинформировала Варвара и
улыбнулась Степе. Он закатил глаза и сделал неприличный жест в сторону комнаты
Иларии. Варвара махнула ему рукой.
— Какая еще служба! — в сердцах сказала Илария и вышла в
приемную, но Степы уже и след простыл. — Охота вам возиться со всякими
идиотами, Варварочка! Знаете? С кем поведешься…
— В хозяйственной службе доктора наук не работают, —
отрезала Варвара, — это, конечно, очень странно, но — нет, не работают. А без
нее никуда, Лара, без хозяйственной службы! Вот прямо над нами в мужском
туалете прорвало канализацию. Говорят, презервативами забило. Если до вечера не
починят, все к нам потечет, а у нас ремонт недавно сделали.
Месть была так себе, средненькая, но все же Варвара очень
гордилась собой. Глаза у Иларии стали круглыми, и неподдельный ужас заструился
из них, как дым изо рта факира.
— Что вы говорите! — пробормотала Илария и даже посмотрела
на потолок, как бы опасаясь, что сию минуту на нее обрушится дерьмо, смешанное
с презервативами, и даже носом потянула, не пахнет ли.
Ничем не пахло, кроме Владиславиного овощного рагу.
— Сделайте договор с Нижним, Варварочка, — распорядилась
Илария, — на следующий сезон нужно внести изменения. Все в компьютере. Я буду…
у Владиславы, если Альберт Анатольевич меня спросит.
У Владиславы — значит, на кухне, стиль «Домино». Будут
курить, кушать кофей, обсуждать Варвару — толстую дуру.
А тот самый спасительный кусочек шероховатого картона с
записанным мобильным номером остался в сумке, брошенной под вешалкой в главном
зале королевского замка. Так что позвонить она не сможет никогда.
И вдруг это показалось так обидно, как будто держалась она
из последних сил, глаза заволокло слезами, и пришлось моргнуть, чтобы согнать
их. Капли попали на очки и растеклись, мешая видеть. Варвара осторожно вытерла
их пальцем.
Невесть откуда взявшееся солнце вдруг грянуло из-за туч,
швырнуло Варваре в лицо охапку победительного света, облило равнодушную и
прекрасную фиалку, и пришлось зажмуриться под очками — так много было света.
Данные на экране монитора стали совсем не видны, а нужно
было вносить изменения в договор, и Варвара с сожалением поднялась, чтобы
задернуть шторы.
Она взялась за тонкую стеклянную палочку, регулирующую
хрупкие полоски немецких жалюзи, глянула вниз и замерла.
Жалюзи. Конечно. Все дело в них, а вовсе не в открытом окне!
Они три месяца в темнотище сидели, сказал унылый Степка,
которого заставили чинить жалюзи! Ну конечно! Ну конечно же!
Варвара потянула за тонкую палочку, и полоски послушно
легли. Руки у нее дрожали.
Ей нужна помощь. Теперь совершенно ясно, что она не справится
одна. Как сказала Таня — звоните девять-один-один? Чип и Дейл спешат на помощь?
Никто не спешит на помощь Варваре Лаптевой, не поможет
телефон спасения. Ей, как никому другому, был понятен и близок лозунг об
утопающих.
Может быть, если только она сумеет быть очень умной и
осторожной, у нее останется шанс. Руки дрожали все сильнее, и ладони стали
мокрыми. Она попросит помощи и сделает все, чтобы не понести каких-нибудь
необратимых потерь.
Она понятия не имела, что станет делать дальше.
Даже дом Варвара нашла не сразу.
Три раза она прошла по улице сначала в одну, а потом в
другую сторону, высматривая похожие очертания, но никак не могла вспомнить —
этот или следующий. Разглядывать сверкающие стеклом и мрамором парадные она не
решалась, боясь вызвать недоумение или даже гнев охраны.
Лужайка, вспомнила она. Была лужайка, точно.
Когда лужайка нашлась — возле одного дома она была, а возле
другого не было, — Варваре стало совсем худо.
Ну куда ее несет?! Куда? Что она скажет, когда охранник
спросит у нее, в какую квартиру и зачем прется это огородное чучело?!
Ну, пусть не чучело, пусть у нее теперь прическа и куртка —
высший класс, но все равно явно не на уровне этого дома!