Media Sapiens. Дневник информационного террориста - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаев cтр.№ 34

— Не-а. Никакой неувязочки. Вот тут в «МК» написано, слушай.

"Всю свою жизнь Антон посвятил борьбе за свободу слова. За построение в России гражданского общества. Я хочу привести здесь слова Антона, которые, как мне кажется, характеризуют ситуацию лучше всего: «Общество находится в плену у СМИ. Общество решает, где правда, а где ложь, только через призму медиа. Таким образом, наша цель в том, чтобы заставить телевидение, радио и прессу говорить правду».

Вот…

— И чего? — говорю я.

— И ничего. Я — это общество. Нахожусь в этом самом… как там… «в плену у СМИ». Они мне сказали, что Дроздиков убит. А поскольку я решаю, что правда, а что ложь, через призму этой самой медиа, то для меня единственный реальный Дроздиков — это мёртвый Дроздиков. Так что решай, чувак. Либо ты мертвец, непонятным образом оказавшийся в моём кабинете, либо ты не Дроздиков. А если ты не он, то…

— Все-все. Понимаю. Ловко ты манипулируешь. Тебе в политологи надо идти, пока не поздно, майор.

— Нет, спасибо, лучше уж вы к нам. Хотя нет. Тоже не надо. У нас и без вас жуликов своих хватает.

— Дело ясное, что дело тёмное, правды тут не добьёшься, — печально резюмирую я.

— А тебе что, привыкать, что ли? — закуривает майор.

— Да нет… Ладно, я пойду, что ли?

— Иди, иди с богом.

— Ну, спасибо за гостеприимство, так сказать. Дай бог, чтобы в последний раз.

— Ага. И тебе не кашлять.

Я уже готовлюсь закрыть за собой дверь, как майор окрикивает меня:

— Слышь, Антон.

— Да?

— Фиговая какая-то история у тебя получилась.

— В смысле здесь? В ментовке твоей?

— Нет, не здесь. Просто, по жизни. Ты аккуратней. А лучше совсем. — Майор делает движение кистью руки.

— Не понял, — говорю я.

— Я имею в виду, что уехать бы тебе надо… насовсем…

— Насовсем?

— Ага.

— Я подумаю…

— Ну, подумай, это я тебе откровенно говорю, без понтов. Ладно, бывай.

Я развернулся и взялся за ручку двери кабинета. Прямо на двери скотчем был довольно криво приклеен самодельный плакат: ощерившийся золотым ртом мужик с пластырем на щеке и Ходорковский, оба в зоновских телогрейках, обнимаются и чокаются пивными бутылками за колючей проволокой. Над их головами стоит круглая печать с изображением Клима Ворошилова, сидящего на коне и размахивающего шашкой, и надписью по кругу печати:

ПИВО КЛИМСКОЕ — ЗА ОБЩЕНЬЕ БЕЗ ПОНТОВ!

— Без понтов, говоришь? — обернулся я.

— Без понтов, без понтов, — засмеялся майор. Я дёрнул на себя дверь и вышел вон.

На улице я снова залез в кошелёк, обнаружил там смятую сторублёвую купюру и пошёл в павильон метро, где купил билет на одну поездку и телефонную карточку. Первым делом я пошёл к телефону-автомату и набрал номер Фонда.

— Фонд «Гражданское общество», добрый день.

— Добрый день, с Вербицким соедините, пожалуйста.

— Одну минуту, а кто его спрашивает?

— Дроздиков Антон.

На том конце провода повисает пауза, после которой девушка отвечает:

— Не смешно, — и вешает трубку.

Я набираю ещё раз.

— Фонд «Гражданское общество», добрый день.

— Добрый, это Антон Дроздиков, мне необходимо срочно переговорить с Вербицким.

— Молодой человек, прекратите хулиганить. У вас совесть есть? Имейте уважение хотя бы к памяти погибшего.

— Да я не погибал, это недоразумение. Я жив, бодр и весел!

— Если вы не прекратите хулиганить, я позвоню в службу безопасности.

И в трубке снова звучат короткие гудки.

До офиса Вербицкого я добираюсь на метро. Выхожу и не спеша, выкурив на ходу сигарету, дворами дохожу до здания Фонда.

— Привет, — бросаю я, проходя мимо охранников. Обычно я даже не достаю пропуска, поскольку меня тут и так каждая собака в лицо знает.

— Одну секундочку, можно пропуск? — говорит мне один из охранников.

— Вы что, новенький? Меня вообще-то все в лицо знают в этом учреждении.

И тут я вижу, что все охранники как-то странно себя ведут. Они стоят совершенно белые, в полном недоумении, не зная, что предпринять. Этот охранник берёт в руки мой пропуск, снимает телефонную трубку и говорит в неё:

— Александр Петрович, у нас тут такая ситуация… в общем, необходимо ваше присутствие. Да. Срочно.

— Сейчас вам Петрович вклеит по первое число за то, что кого надо в лицо не узнаете, — пытаюсь шутить я, но самому мне не очень уютно. В воздухе витает какая-то скрытая угроза. Через пять минут приходит начальник охраны, Александр Петрович Алексеев.

— Привет, Петрович, — говорю я, — твои бойцы чего-то совсем заработались, своих не узнают.

— Антон? — Петрович меняется в лице. — Ты как сюда попал? То есть… я хотел сказать… ну…

— Понимаю, понимаю. Не каждый день видишь воскресшего пророка. Я живой, даже не раненый. Можешь меня потрогать. За рукав. Только не обнимайся, а то мало ли что про нас с тобой подумают, — шучу я.

— Пропустите, — бросает Петрович, — Антон, мы все думали… в общем, очень рад тебя снова видеть. Сказали же, что ты погиб и…

— Знаю, знаю. Не верь газетам, Петрович, врут они. Ну, давай веди меня к Вербицкому.

— Да, Антон, конечно. Давай только сначала позвоним ему из моего кабинета. Сам понимаешь, ситуация неординарная.

— У вас тут какая-то паранойя развилась за время моего отсутствия. Чего, на осадном положении, что ли?

— Нет, Антон, что ты. Но всё-таки…

Мы приходим в кабинет Алексеева, и он звонит по прямому телефону Вербицкому. Докладывает о моём появлении, слушает ответную реакцию, кивает, говорит «есть», кладёт трубку и знаком приглашает меня на выход. Мы некоторое время идём молча, затем я отмечаю, что мы движемся к пожарной лестнице, всегда закрытой, что вызывает моё недоумение.

— Ну что, «добро» получил? — спрашиваю я.

— Ага.

— А куда мы идём в таком случае?

— По пожарной лестнице пойдём. Там на шестом этаже с неё есть вход в кабинет Вербицкого. Отдельный. Для экстренных случаев.

— А сейчас у нас что? Экстренный случай, тот самый?

— Антон, ты пойми, шеф просто не хочет людей будоражить. Тут все дни все в цветах, газеты, радио, телевизор, Интернет — везде плач и стон по убитому гражданскому заступнику. А тут ты воскресаешь. Не стоит людей нервировать. И слухи ненужные рождать. Вот как всё выяснится, так и объявим, а пока…