Наследник из Калькутты - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Штильмарк cтр.№ 85

«Отдай мне адское золото, бродяга, или черти в преисподней зальют им твою жадную глотку!»

С трудом приподняв голову, Бернардито увидел монаха с оружием в руке и почувствовал, как другая рука в засаленном черном рукаве обшаривает его нагрудную суму. Монах сорвал ее с обессиленного кабальеро и вытащил из нее тряпицу окровавленного шелка.

Как ни слаб был Бернардито, но, увидев этот платок в чужих руках, он разжал стиснутые зубы и вымолвил:

«Бери золото, но отдай мне эту вещь!»

Монах с любопытством разглядывал платок.

«Это твой талисман, что ли?»

«Нет, это мое знамя, под которым я должен победить или погибнуть».

«Кровь на нем еще свежая. Уж не от вчерашней ли она казни? Кто ты такой, одноглазый бродяга?»

«Мститель», — отвечал Бернардито.

Монах протянул ему кружку воды. Язык с трудом повиновался Бернардито, мозг был отуманен, но даже и в этом состоянии он сообразил, что будь этот монах посланцем темного царства, пригрезившегося ночью, он обходился бы без новенького пистолета с надписью: «Париж, 1742 год». Кабальеро уже догадался приписать свои ночные видения действию какого-то ядовитого газа, проникавшего в пещеру сквозь щель и трещины в полу. Смутная догадка, что хитрый монах может принадлежать к разбойничьей шайке, о которой рассказывал старый пастух, всплыла в мозгу Бернардито, и он пристальнее вгляделся в лицо собеседника.

«У тебя, бродяга-мститель, остался еще сатанинский металл. Ты никуда не сможешь донести его, он все равно прожжет твои карманы», — сказал монах, вновь поднимая пистолет.

В это время трое овечьих пастухов показались на тропе, и монах, не опуская пистолета, приложил палец к губам. Пастухи сели неподалеку и принялись разводить костер.

«Оставим в покое сатану и его детей. Тебе хватит того, что у тебя лежит в суме», — прошептал Бернардито, садясь и ощупывая свои карманы, полные золота.

Незаметно он вытащил из палки отцовский клинок, отбросил им руку монаха с оружием и вцепился в ворот доминиканцу, приставив к его горлу клинок. Он увидел близко перед собою вытаращенные глаза. Испытывая суеверное почтение перед черным одеянием противника, Бернардито отпустил его и спрятал свой клинок.

Пастухи повернулись на шорох в кустах и взяли в руки здоровенные дубины. Бернардито и монах замерли на четвереньках, искоса поглядывая друг на друга. Пастухи успокоились и опять уселись у своего котелка.

«Я сильно голоден», — пробормотал служитель церкви.

«Пойдем к этим людям», — предложил Бернардито.

«А ты их знаешь?»

«Я здесь никого не знаю».

Однако черный спутник предпочел потерпеть с трапезой, из чего Бернардито заключил, что и он не слишком уверенно чувствует себя в этих краях. Монах пересыпал золото из сумы Бернардито в свой мешок и, взвесив его на руке, сердито пробормотал:

«Проклятый Одноглазый Дьявол! Знаешь, кого ты ограбил? Это не мое золото, а в твоих карманах осталось впятеро...»

«Если это золото черта, — хладнокровно отвечал Бернардито, — то оно попало в хорошие руки. Как тебя зовут, хитрый монах с пистолетом?»

«На больших дорогах меня когда-то звали отцом Симоном. Неоперенный ты, видно, гусь, что не слыхал обо мне и тычешь мне в горло свою детскую железку! Этим золотом ты подавишься, птенец!»

Глаз Бернардито сверкнул такой злостью, что монах попятился.

«Не слишком давно я нанизал на эту железку пятерых альгвазилов. Знай свои четки, монах, и ступай подобру-поздорову своей дорогой!»

«Сдается мне, что она у нас с тобой одна, — сказал монах примирительно. — Да простит тебя святой Доминик за то, что ты меня... гм... за то, что ты заставил меня поделиться с тобой! Но скажи, как ты пронюхал про золото Гонзаго?»

Бернардито не признался, что первый раз слышит это имя, и отвечал уклончиво. Наконец голодные нищий и монах спустились в долину.

В убогом трактире, который посещался только пастухами, погонщиками мулов и бродячим людом, оба сели за отдельный столик. По соседству с ними за кувшином вина сидели два крестьянина. Один рассказывал другому про вчерашнюю казнь. Бернардито услыхал собственное имя, повторенное несколько раз. Скрипнула дверь, два альгвазила вошли в трактир.

«Архангелы!» — проворчал один из крестьян, поднял кувшин над головой, и струйка вина полилась ему в открытый рот.

«Эй, за столиком, — закричал альгвазил, — захлопни рот! Поверни к нам лицо! Иди-ка к нам поближе!»

Альгвазилы осмотрели и даже ощупали подошедшего. И лишь после клятвенного заверения трактирщика, что перед ними находится не переодетый Бернардито, полицейские отпустили крестьянина. Затем один из альгвазилов достал бумагу и громко прочитал вслух приметы преступника Бернардито Луиса эль Горра. Под конец они объявили, что за голову живого или мертвого Бернардито королевская казна выплатит тысячу дуро.

В оглашенном документе ничего не говорилось о единственном глазе кабальеро. Значит, ранение осталось неизвестным властям. Теперь мудрено было узнать кабальеро Бернардито в одноглазом оборванце с растрепанной бородкой!

Нищий приблизился к альгвазилам, которые уже подошли к стойке и бросили бумагу на прилавок. Приложив ладонь к уху, нищий старческим голосом спросил, о чем толкует прочитанный документ.

«Уж не собираешься ли ты, старина, поохотиться за Бернардито?» — весело спросил альгвазил.

«Смотри, как бы он не зашил тебя самого в белый мешок!» — смеясь, поддакнул второй.

«Налей-ка, хозяин, для пробы этого винца, — потребовал первый страж. — Да поскорее! Синьор коррехидор велел через час вернуть ему эту бумагу обратно. Он хочет послать ее в скоропечатню, чтобы завтра она была в виде афиши расклеена на всех перекрестках».

Услышав эти слова, Бернардито взял с прилавка карандаш трактирщика и незаметно написал несколько слов на отогнутом краю бумаги. Альгвазилы выпили, повторили, расплатились за вино одобрительным покрякиванием и, взяв свою бумагу, удалились с важностью.

Городской коррехидор, получив эту бумагу в собственные руки, незамедлительно обратил внимание на следующие строки в ее нижнем углу:

«Синьор коррехидор! Если в тюрьме с головы моей матери упадет хоть один волос, я повешу тебя на косах твоей дочери Мигуэлы. Бернардито».

Через час, когда целый отряд альгвазилов оцепил всю рыночную площадь, нищий и монах уже пробирались горными тропами к Барселоне.

Прошло около двух недель после всех этих приключений. Поздно вечером в рыбачьем домике, затерянном среди прибрежных гор Каталонии, сидели за игрой в кости пять человек. За окнами гудел штормовой ветер...

Среди играющих выделялся человек в лиловом бархатном камзоле и берете с пером. Его левый глаз закрывала черная повязка. Трудно было определить его возраст, потому что единственный глаз его сверкал молодо, а волосы поседели. Рядом сидел пьяный монах с непокрытой головой. Его выбритую тонзуру на макушке окружали жиденькие пряди всклокоченных волос. Толстенная библия торчала у него из кармана, а на груди висело костяное распятие.