Список холостяков - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Фэйзер cтр.№ 14

Пруденс опять предприняла попытку отвлечь ее. Она знала, что если Честити начнет о чем-то беспокоиться, то вскоре станет воображать себе все мыслимые несчастья и катастрофы.

— Интересно, приедет ли сегодня Макс Энсор? — Пруденс подошла к стеклянным дверям, ведущим на террасу. — Как считаешь, может быть, открыть их?

Честити попыталась сосредоточиться.

— Почему бы и нет? — ответила она. — Погода сегодня чудная, может быть, кто-нибудь захочет прогуляться по террасе. — Она расставила кресла полукругом, чтобы сидящим было удобнее беседовать. — Если он и приедет, то только из-за Кон. Было видно, что он очень ею заинтересовался на вечере у Бикменов. Он был бестактен, но заинтригован, — добавила она с усмешкой, на секунду забыв о своем беспокойстве. — К тому же он не мог знать, в какую ярость приведут Кон его замечания. Жду не дождусь, когда она разнесет в пух и прах его возмутительное высокомерие. — Честити опять заволновалась: — Да где же она? Пруденс открыла стеклянные двери.

— С ней ничего не могло случиться, Чес, иначе нам бы уже сообщили. Полиция давно была бы здесь… О, Дженкинс… — взглянула на дворецкого, который вошел в комнату с подносом, уставленным чашками и блюдцами. — Кон еще не появилась?

— Нет, мисс Пру. — Он поставил поднос на боковой столик. — Миссис Хадсон приготовила два вида сандвичей — с огурцом и с яйцом и салатом. Есть еще помидоры, если хотите, но она рассчитывала оставить их для супа.

— Разумеется, оставьте помидоры для супа, — послышался голос в дверях. — Мы всегда можем предложить гостям консервированный мясной паштет или джем.

— Кон, где ты была? — возмущенно спросила Пруденс, игнорируя шутливое предложение сестры. — Мы уже всерьез начали беспокоиться. По крайней мере Чес, — добавила она.

— Ничуть я не беспокоилась, — принялась защищаться Честити, — но ты могла бы по крайней мере предупредить нас.

Констанция вытащила булавки из широкополой шляпки и сняла ее.

— Мне очень жаль, — с искренним раскаянием сказала она. — Я не хотела, чтобы вы тревожились, и обязательно сообщила бы вам, что задерживаюсь, но у меня не было возможности. У меня был очень интересный день. — Ее щеки раскраснелись, темно-зеленые глаза сверкали, казалось, энергия переполняет ее. — Мне очень жаль, — повторила она. — Вам пришлось одним готовиться к приезду гостей.

— Да здесь почти нечего было делать, — заверила ее Честити, улыбаясь. Видно было, что она испытала огромное облегчение при появлении сестры. — Тебе крупно повезло — не пришлось есть холодный пирог с треской.

— Вчерашний?

— Угу.

— А я съела жареный пирожок и выпила бокал вина, — с раскаянием произнесла Констанция. — Но, честно говоря, еда меня интересовала меньше всего.

— Так где же ты была? — с любопытством разглядывая ее, спросила Пруденс.

— Вы помните Эммелину Панкхерст, мамину подругу?

— Конечно. Мама работала с ней в комитете защиты женских прав и в комитете по защите собственности замужних женщин. Я думала, она живет в Манчестере.

— Уже нет. Я знала, что она переехала в Лондон, но мне не представлялся случай навестить ее. А сегодня утром мы буквально столкнулись. Она вместе с дочерью Кристабель организовала лондонское отделение Женского социально-политического союза. Они пытаются добиться права голоса для женщин, но вы, безусловно, уже знаете об этом. — Констанция принялась рыться в сумочке. — Сегодня утром я отправилась на собрание союза, а потом записалась в члены… Вот, видите? — Она вытащила яркий бело-малиново-зеленый значок. — Это мой официальный значок с цветами союза.

— Итак, ты отправилась за лентами, а вернулась с политическим мандатом, — сказала Честити. — Как это произошло?

— Я даже не успела зайти в магазин. Столкнулась с Эммелиной у входа, и она пригласила меня на собрание. Она произнесла речь в Кенсингтонском дворце. Это было потрясающе! Вы даже представить не можете.

Констанция принялась быстро рассказывать, едва поспевая за мыслями, и по мере того, как она говорила, в ее голове всплывали все новые подробности утреннего собрания. Восторженные, полные энтузиазма речи присутствовавших все еще звучали у нее в ушах. Она с рождения слышала все то, что обсуждалось на собрании Женского социально-политического союза, но на таком мероприятии присутствовала впервые. Ее мать очень убедительно доказывала своим дочерям необходимость предоставить женщинам равные права с мужчинами. Но восторг присутствовавших на собрании женщин, охваченных общей идеей, готовых сражаться за правое дело, чувство локтя — все это было для Констанции внове.

— Не скажу, что меня это удивляет, — заметила Пруденс. — Ты всегда принимала все это очень близко к сердцу. Не то чтобы нас с Чес это волновало меньше, просто все эти громкие речи с трибуны и союзы не для меня.

Констанция покачала головой:

— Я тоже так думала, но там со мной что-то произошло. Меня словно неожиданно… захватило… — Девушка пожала плечами, не в силах более точно описать те ощущения, которые она испытала.

— В любом случае делай что хочешь, только не показывай никому свой значок, — серьезно сказала Пруденс. — Если узнают о том, что ты вступила в союз, очень быстро кто-нибудь знающий политические взгляды авторов «Леди Мейфэра» сложит два и два. И тогда поднимется настоящий переполох.

— Ты права, — согласилась Констанция. — Я буду нема как рыба. Уверена, что смогу незаметно посещать собрания и даже выступать на них, но только в тех уголках Лондона, куда никто из наших знакомых не сунется ни за что на свете. — Кроме того, — продолжала она, — поскольку я была в Кенсингтоне, я зашла в магазинчик вашей сестры, Дженкинс, и забрала почту. Четыре письма для «Леди Мейфэра»!

Она достала письма и победоносно помахала ими в воздухе.

— Ты открывала их?

— Конечно, нет. Я подумала, что первые письма мы откроем все вместе. Но и это еще не все, — многозначительно сказала Констанция. — Прежде чем отправиться за лентами, я зашла в те магазины на Бонд-стрит и Оксфорд-стрит, которые согласились продавать «Леди Мейфэра». И угадайте, что? — Она сделала паузу, но, когда сестры недоуменно покачали головами, продолжила: — Они продали. Вес экземпляры, во всех магазинах. И все сказали, что в следующем месяце закажут у нас в три раза больше экземпляров.

— Ну что ж, значит, сработало, — сказала Пруденс. — И что, по-твоему, Кон? Тетушка Мейбл, «Посредник» или твоя язвительная сплетня?

— А может быть, политические статьи, — предположила Констанция, но тут же грустно покачала головой: — Нет, конечно же, нет. Еще рано. Но я продолжаю надеяться! Чес придется нацепить ее черную вуаль и вдовий траур и пойти забрать выручку. Ну так что, откроем письма? Это недолго, просто взглянем, кому они — «Посреднику» или тетушке Мейбл.

— У нас сейчас совсем нет времени, — неохотно отозвалась Пруденс, самая практичная из троих. — Тебе нужно успеть переодеться, Кон, гости могут явиться с минуты на минуту. Может быть, для политического собрания ты одета так, как требуется, но для приема гостей это несколько мрачновато.