И как только он произнес это вслух, все стало на свои места.
Что-то либо приземлилось, либо разбилось. И теперь правительство США отвечает
на вторжение. Пулеметным огнем. Сказали ли миру правду? Объяснили, что
случилось? Вероятнее всего, нет. Не в их это стиле, но Генри почему-то
казалось, что сказать придется, и довольно скоро. Нельзя загнать весь
Джефферсон-тракт в Ангар 57.
Знает ли он что-то еще? Возможно — и возможно, он знает чуть
больше, чем пилоты вертолетов и расстрельная команда. Они явно считали, что
имеют дело с инфекцией, но Генри не думал, что все так опасно, как кажется.
Грибок приживался, процветал… и умирал. Даже паразит, сидевший в женщине, сдох.
Инопланетяне выбрали крайне неподходящее время года и место, чтобы
культивировать межзвездную растительность и утвердиться на новой планете, если
все происходило именно так. И это решительно говорило в пользу крушения… да, но
огни в небе? А имплантаты? Много лет подряд люди, заявлявшие, что стали
жертвами похищения инопланетян, твердили в один голос, что их раздевали…
осматривали… вынуждали подвергаться насильственному имплантированию… настолько
фрейдистские идеи, что просто смехотворно…
Генри сообразил, что клюет носом, и вскинул голову так
резко, что развернутый пакет с сосисками соскользнул с колен в снег. Нет, не
клюет носом, попросту дремлет. Дневной свет почти померк, и мир приобрел
уныло-асфальтовый оттенок. Джинсы были засыпаны снегом. Еще немного, и он начал
бы похрапывать.
Он отряхнулся, встал, морщась от боли в протестующих мышцах,
и с чем-то вроде отвращения уставился на рассыпанные сосиски. Но все же
нагнулся, завернул их пoнадежнее и сунул в карман куртки. Возможно, позже он
изменит свое отношение к ним. Он искренне надеялся, что этого не произойдет, но
кто знает?
— Джоунси в больнице, — резко бросил он. Что он под этим
подразумевает, непонятно. — Джоунси в больнице с мистером Греем. И там
останется. Блок интенсивной терапии.
Безумие. Полное безумие. Он снова надел лыжи, молясь, чтобы
позвоночник не треснул при очередном наклоне, и в очередной раз оттолкнулся
палками. Сумерки надвигались с поразительной быстротой, кругом клубился снег.
К тому времени, как Генри осенило, что, вспомнив о
хот-догах, он забыл о ружье Джоунси, возвращаться было поздно: слишком далеко
он успел уйти.
12
Где-то три четверти часа спустя, а может, и больше, он
замер, тупо уставясь на след «арктик кэт», едва различимый в полутьме. Но даже
при том жалком, все еще упрямо державшемся свете Генри смог различить, что
колея, вернее, все, что от нее осталось, резко сворачивает вправо и уходит в
лес. Какого хера Джоунси вдруг (и Пит, если с ним был Пит) поперся в лес? Какой
в этом смысл, если Дип-кат — прямая, отчетливо различимая белая просека между
темнеющими деревьями?
— Дип-кат идет на северо-запад, — сказал он, рассеянно
помахивая палкой. — Дорога к Госслину, асфальтовая, проходит не больше чем в
трех милях отсюда, и Джоунси об этом знает. И Пит тоже. И все же… снегоход…
уходит… — Он поднял руки, мысленно определяя направление. — Уходит… почти прямо
на север. Почему?
Но, может, это не лишено смысла? Небо на северо-западе
светлее, словно там установлены мощные прожекторы. А над головой непрерывно
трещат вертолеты. Шум нарастает и исчезает, но неизменно в одном направлении.
Подойдя ближе, он наверняка услышит шум других машин: грузовиков, может быть,
генераторов. К востоку все еще раздавались одиночные выстрелы, но главное
действие наверняка разворачивалось в том направлении, куда он стремится.
— Они устроили базу у Госслина! — сказал Генри. — А Джоунси
старается обойти ее стороной.
Похоже, он снова попал в точку! Только… ведь Джоунси больше
нет! Только облако с черно-красной подкладкой.
— Не правда! — произнес он. — Джоунси все еще там. В
больнице с мистером Греем. Это облако… оно и есть мистер Грей. — И сам не зная
почему, добавил: — Соку? Деть соку?
Снег стал гуще: не настолько, как днем, но все же не
собирался утихать. Генри уставился в небо, словно верил, что где-то там,
наверху, есть Бог, изучающий его с искренним, хотя и несколько отстраненным
интересом ученого, рассматривающего под микроскопом бактерию.
— Какого хрена я все это несу? Может мне кто-то сказать?
Ответа, разумеется, он не дождался, зато некое странное
воспоминание заставило его вздрогнуть. С прошлого марта он, Пит, Бивер и жена
Джоунси, Карла, свято хранили один секрет. Карла считала, что Джоунси лучше не
знать о том, как его сердце дважды останавливалось: один раз после того, как
его положили в машину «скорой», второй — сразу после того, как его привезли в
больницу. Джоунси знал, что был близок к окончательному уходу, но понятия не
имел (по крайней мере по мнению Генри) насколько. А если Джоунси и видел, как
утверждает Моуди, свет в конце тоннеля, то либо не хотел рассказывать, либо все
забыл из-за огромных доз анестетиков и обезболивающих.
С востока несся нарастающий рев, и Генри пригнулся, закрыв
уши руками, словно пытаясь спастись от того, что показалось ему целой
эскадрильей реактивных истребителей, пробивающих облака. Правда, он ничего не
увидел, но когда рокот двигателей стих, он выпрямился и прижал руку к
колотившемуся сердцу. Ну и ну! Иисусе! Должно быть, такой же грохот стоял на
авиабазах, окруживших Ирак перед операцией «Буря в пустыне».
Ну и шумиха! Ну и ажиотаж! Означает ли это, что Соединенные
Штаты Америки только что вступили в войну с существами с другой планеты? Может,
он оказался в романе Герберта Уэллса? Генри почувствовал беспомощное трепыхание
в левой стороне грудины. Если так, по-видимому, у врага имеется для Дядюшки
Сэмми кое-что получше, чем несколько сотен ржавых советских жестянок, именуемых
ракетами.
Да пусть их. Что тут поделаешь? Думай о себе. Что теперь
делать, вот в чем вопрос. Что делать?
Вой моторов перешел в отдаленное бормотание. Но они
наверняка вернутся. А может, и с друзьями.
«В лесу снега и две тропинки»
[47]
, кажется, так поется? Но о
том, чтобы идти по следам снегохода, не может быть и речи. В темноте Генри
потеряет их ровно через полчаса, если колею раньше не заметет снегом. И будет
он бродить по лесу… как, вероятно, бродит сейчас Джоунси.
Генри со вздохом отвернулся от узких, вдавленных в снег
полосок, и заскользил по дороге.
13
К тому времени, как он подошел к развилке, от которой
отходило двухрядное шоссе, именуемое Суонни-понд-роуд, ноги отказывались
служить. Генри казалось, что больше он шагу не сможет сделать. Мышцы бедер были
словно разбухшие чайные пакетики. Не утешали даже огни на северо-западе и шум
моторов и вертолетов. Впереди виднелся последний, крутой, высокий холм. На
другом склоне кончалась Дип-кат и начиналась Суонни-понд. Там наверняка
движение оживленнее, и он может встретить людей, особенно если в район
Джефферсон-тракт вводятся войска.