Радость жизни - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Золя cтр.№ 71

В первое время после отъезда Лазара каждое письмо от него волновало Полину. Она жила только этими письмами, с нетерпением ждала их, перечитывала по многу раз н старалась прочесть между строк то, чего не было сказано словами. Первые три месяца письма приходили регулярно каждые две недели; они были очень длинны, подробны и полны надежд. Лазар снова увлекся, погрузился в дела, мечтая в самое короткое время нажить огромное состояние. По его словам, страховое общество, где он служил, получало громадные доходы. Но он не ограничивался этим, а затеял еще ряд других дел. Теперь общество финансистов и промышленников восхищало его, он находил их очаровательными людьми и называл себя глупцом за то, что раньше, как неразумный поэт, слишком строго судил о них. Все помыслы о литературе были, видимо, оставлены. Лазар был также неистощим в описании своих семейных радостей, рассказывал о милых ребячествах влюбленной Луизы, об их поцелуях и проказах — словом, подробно рисовал свое счастье, чтобы отблагодарить ту, которую называл в письмах «своей дорогой сестрой». Но при чтении этих строк, этих подробностей из жизни новобрачных, руки Полины слегка дрожали. Ее словно дурманил исходивший от бумаги аромат любви — запах гелиотропа, любимых духов Луизы. Верно, листок этот лежал возле их белья; Полина закрывала глаза — и строки загорались, фразы дописывались до конца, перенося ее в интимную жизнь молодых супругов. Но мало-помалу письма становились короче, приходили все реже; Лазар не распространялся больше о своих делах и довольствовался сердечными приветами от имени жены. Причины такой перемены он не объяснял, а просто перестал сообщать подробности своей жизни. Что это, неужели Лазар недоволен своим положением и ему уже опротивел мир финансистов? Или его семейное счастье омрачено какими-нибудь размолвками? Полина не знала и могла только строить предположения. Она боялась, не овладели ли Лазаром прежняя скука и отчаяние, сквозившие в некоторых невольно сорвавшихся словах. В конце апреля, после шестинедельного молчания, пришла наконец записка в несколько строк: Лазар сообщал, что Луиза беременна уже третий месяц. Затем снова наступило молчание. Больше Полина не получала вестей.

Прошли май и июнь. Приливом разбило один из волнорезов. Это было чрезвычайное происшествие, о котором долго говорили; весь Бонвиль хохотал, и вскоре рыбаки растащили обломки разрушенного сооружения. Произошло еще одно событие: маленькая Гонен, которой еще не было четырнадцати лет, родила дочь, и никто не знал, был ли отцом ребенка младший Кюш или кто другой, — девчонку видали еще с каким-то стариком. Затем опять все затихло; селение ютилось у подножия скалы, словно цепкий прибрежный кустарник. В июне пришлось исправлять стену террасы и угол дома. Когда тачали чинить стену, при первом же ударе лома выяснилось, что скоро может обвалиться весь дом. Каменщики проработали целый месяц, и счет вырос почти до десяти тысяч франков.

Уплатила, как всегда, Полина. В ее состоянии образовалась новая брешь, оно уменьшилось теперь до сорока тысяч франков. На хозяйство ей вполне хватало трехсот франков ренты, но пришлось продать еще одну из акций, чтобы не перемещать дядиных денег. Шанто так же, как прежде его жена, повторял, что они когда-нибудь сочтутся. Полина могла бы все отдать: расчетллвость ее исчезала по мере того, как таяли деньги. Она хотела только выкроить небольшую сумму на милостыню: ее пугала мысль, что субботние раздачи, может быть, придется прекратить, — день этот был для нее самым отрадным за всю неделю. Последнюю зиму она принялась вязать чулки, и теперь у всех бонвильских сорванцов ноги были в тепле.

Как-то утром, в конце июля, когда Вероника выметала куски штукатурки, оставшиеся после ремонта, Полина получила письмо, и ее охватило волнение. Письмо было из Кана и содержало всего несколько слов: Лазар без всяких объяснений сообщал, что завтра вечером прибудет в Бонвиль; Полина побежала с этой новостью к дяде. Оба молча посмотрели друг на друга. В глазах Шанто мелькнул испуг: он боялся, что Полина покинет его, если молодые надолго приедут в Бонвиль. Он не смел спросить девушку, но в глазах ее прочел твердое решение уехать. После обеда она даже отправилась пересмотреть свое белье. Однако она вовсе не хотела, чтобы отъезд ее походил на бегство.

В чудесный летний вечер, часов около пяти, к дому подъехал экипаж, из которого выскочил Лазар. Полина вышла ему навстречу. Но не успев еще его обнять, удивленно спросила:

— Как? Ты один?

— Да! — просто ответил он и сердечно расцеловал Полину в обе щеки.

— А где же Луиза?

— В Клермоне, у невестки. Врач сказал, что ей полезен горный воздух… Беременность очень изнуряет ее.

Продолжая разговаривать, они направились к дверям. Лазар все оглядывался на двор, затем пристально посмотрел на кузину. Губы его дрожали от сдерживаемого волнения. Вдруг из кухни выбежала собака и с лаем кинулась ему под ноги.

— Это что еще? — спросил он.

— Это Лулу, — ответила Полина. — Он тебя не знает… Не смей кусать хозяина, Лулу!

Собака продолжала рычать.

— Какой отвратительный пес! Скажи на милость, где ты откопала такого урода?

В самом деле, Лулу был жалкий, нескладный ублюдок, паршивый и облезлый. К тому же у него был мерзкий нрав, он вечно рычал, чувствуя себя несчастным и обездоленным. Он был так безобразен, что его становилось жалко до слез.

— Что делать, мне его подарили щенком, уверяли, будто вырастет большая красивая собака, а вот какой получился… Это уже пятый у нас: другие все умирали, один Лулу живет да живет.

Лулу с угрюмым видом растянулся наконец на солнце, повернувшись к ним спиной. Мухи облепили его. Лазар вспомнил минувшие годы, подумал обо всем, чего больше нет, и о том, новом и гадком, что вошло в его жизнь. Он еще раз окинул взглядом двор.

— Бедный мой Матье! — еле слышно прошептал он.

На крыльце стояла Вероника. Она приветствовала Лазара кивком головы, не переставая чистить морковку. Но он, не ответив, прошел мимо в столовую, где ждал отец, взволнованный звуками голосов. Полина, не успев войти в комнату, закричала:

— Знаешь, он один! Луиза в Клермоне.

Шанто смотрел на сына прояснившимся взором и, прежде чем его обнять, спросил:

— Ты ждешь ее сюда? Когда же она приедет?

— Нет, нет, — ответил Лазар. — Я сам заеду за Луизой к ее родным, прежде чем вернуться в Париж. Я пробуду у вас недели две, а затем прощайте…

В глазах Шанто блеснула немая радость. И когда Лазар обнял его, он крепко расцеловал сына. Затем он решил, что надо для приличия выразить некоторое сожаление.

— Как жаль, что жена твоя не приехала, — мы были бы так рады ее повидать!.. В другой раз вы непременно должны приехать вместе.

Полина молчала, скрывая глубокое волнение под нежной, приветливой улыбкой… Значит, снова все переменилось: она уже не сможет уехать… Полина сама не знала, радует ли это ее или огорчает, настолько вся она принадлежала теперь другим. Но к радости ее примешивалась грусть: она нашла, что Лазар постарел; взор его потух, горькая складка легла у рта. Полина хорошо знала эти морщины на лбу и на щеках, но они стали глубже, и девушка догадывалась, что скука и страх смерти мучают его сильнее прежнего. Лазар тоже всматривался в нее. Он увидел, что она созрела, стала еще красивее и крепче. Улыбаясь в ответ на ее улыбку, он тихонько проговорил: