Мароны. Всадник без головы - читать онлайн книгу. Автор: Томас Майн Рид cтр.№ 49

- Очень сожалею, мисс Воган... - начал он, стараясь скрыть волнение, которое, однако, выдавал его дрожащий голос, - очень сожалею, если наш приход помешал вам. Я намеревался тотчас удалиться, но моя спутница предпочла остаться.

«Мисс Воган»! Сухое обращение резануло слух Кэт и вынудило ее ответить иначе, чем она предполагала сначала:

- Раз вы не вольны поступать по собственному желанию, для вас, конечно, было благоразумнее остаться. Что касается меня, то успокойтесь: вы мне ни в коей мере не помешали. А мой спутник, как видите, вполне доволен.

Веселые голоса, взрывы смеха, доносившиеся оттуда, где стояли Смизи и Юдифь, не оставляли сомнения в том, что там идет оживленный разговор.

- Мне все же неприятно, что наш приход разлучил вас, хотя бы временно, с вашим спутником. Может быть, вам угодно, чтобы я занял место мистера Смизи и дал ему возможность вернуться к вам?

Кэт по-своему истолковала это предложение, и ее ответ еще больше расширил образовавшуюся между ними пропасть.

- Разумеется, если вам этого хочется! - сказала она вызывающе и в то же время с горечью.

На этом неприятный для обоих разговор оборвался. Герберту следовало бы как-то ответить, но это оказалось нелегко. Он промолчал.

И тут наступила полная тьма. Луна закрыла солнечный диск, и земля погрузилась во мрак. На небе показались звезды, как бы оповещая, что Вселенная еще существует. Послышались голоса ночных птиц - они напоминали, что жизнь продолжается и на Земле.

В сердцах влюбленных царил не меньший мрак. Кэт и Герберт стояли рядом, но были бесконечно далеки друг от друга. Мгла вокруг не могла сравниться с мраком, заполнившим их души. На черном небе были хотя бы звезды, радовавшие глаз, из леса доносились птичьи голоса, веселившие сердце. А для Герберта и Кэт все было темно и безнадежно, как в могиле.

Они продолжали стоять, не произнося ни слова. Умолкла и вторая пара. Все почувствовали торжественность минуты. На фоне темного неба все четыре фигуры, казалось, застыли, неподвижные, как сам утес. Кэт и Герберт стояли так близко, что каждый слышал дыхание другого.

Положение, было бы совсем невыносимым, если бы не темнота, скрывавшая лица. Но все это длилось секунды. Звезды одна за другой исчезли, и небо снова заиграло лазурью. Ночные звери и птицы, дивясь внезапному возвращению дня, попрятались, охваченные безмолвным страхом. Солнце вновь появилось из мрака, и снова на землю полились радостные потоки света.

А Кэт и Герберт все стояли, не переменив позы. Ни тот, ни другой ни разу не шевельнулись, не произнесли ни слова. Как ни больно задела Герберта колкость девушки, он все же помнил свои обещания, помнил, что он перед ней в долгу. Неужели он окажется непостоянным и неблагодарным? Недаром он хранит на груди спрятанную от постороннего взгляда голубую ленту, хотя это, как он всегда понимал, всего лишь знак дружеского расположения. Кэт никогда не признавалась ему в любви, никогда не брала на себя никаких обязательств. Ее не за что упрекнуть. Разве она не имеет права любить кого угодно? В том, что Кэт любит другого, Герберт был теперь уверен. Он убедился в этом, едва ступил на вершину утеса. Сцена, представшая его глазам, не оставляла места надежде. Конечно, Смизи преклонил колено, чтобы сделать предложение. Положим, он еще не получил ответа, но можно ли сомневаться, каков будет этот ответ?

Герберт пытался заглушить в себе горькие чувства, подавить ревность, обиду и на обломках несбывшихся надежд построить заново отношения, единственно возможные между ним и Кэт, - отношения дружбы. Сделав над собой сверхъестественное усилие, он решил, что добился желаемого, и как будто действительно подавил в себе сердечное влечение к прелестной Кэт, и вновь обрел спокойствие. Увы, торжество такого рода может быть лишь временным. Еще никому и никогда не удавалось справиться со своим сердцем. Взаимная любовь еще может перейти в спокойную дружбу, но любовь отвергнутая никогда.

Но Герберт был слишком молод, слишком неопытен в сердечных делах, слишком плохо разбирался в собственных чувствах. Иначе он не стал бы и пытаться погасить в себе любовь, а отказавшись от всякой борьбы с самим собой, предался бы бессильному отчаянию.

Пока Герберт предавался нерадостным размышлениям, сквозь угрюмую тьму начал постепенно пробиваться солнечный свет, словно поднимая вуаль с личика Кэт. Герберт, не устояв перед искушением, взглянул на кузину и заметил происшедшую в ее лице перемену. Перемена эта поразила его. Пока они разговаривали, лицо ее пылало, глаза горели гордым и надменным огнем. Все это исчезло. Глаза блестели иным, мягким блеском, по щекам разлилась бледность, как будто тьма похитила с них розы. Исчезла и надменность. Теперь на лице Кэт была печаль и даже боль.

Что вызвало эту внезапную перемену? Почему так скорбно сжаты дрожащие губы? Какие горькие мысли заставили побледнеть эти щеки? Может быть, ей показалось, что Смизи слишком наслаждается обществом Юдифи Джесюрон? Его восторженный смех не умолкал ни на минуту.

Именно так истолковал Герберт перемену в настроении Кэт.

Подавив в себе ревность, он молчал, не в силах оторвать глаз от грустного, милого ему лица. Из груди его вырвался вздох. Кэт его не услышала: невольный вздох вырвался в эту секунду и у нее.

Справившись со своим волнением, Герберт уже готов был дружески заговорить с девушкой, как вдруг взгляды их - впервые за все это время - встретились. Несколько мгновений оба они стояли лицом к лицу как зачарованные. Они затаили дыхание и не могли произнести ни слова. Каждый искал в глазах другого, в этом правдивом зеркале души, ответа на вопрос, занимавший их больше всего на свете.

Этот немой вопрос был прям и бесхитростен. В нем не было и тени кокетства. Они смотрели друг на друга, забыв о том, что за ними могут наблюдать. Что за дело влюбленным до затмения, до солнца, до луны, до звезд, до целой Вселенной и тем более до людей, которые стояли поблизости? Но про них не забыли: за ними следили глаза прекрасного демона.

Ах, Юдифь, все твои ухищрения потерпели фиаско! Твои стрелы обратились против тебя самой. Засиявший вновь солнечный свет не принес тебе радости. Золотые лучи осветили всех четверых, стоявших на утесе, - четверых влюбленных, но лишь двоих любящих! Острые глаза дочери Джесюрона успели поймать на лету взгляд, которым обменялись Кэт и Герберт. Она разгадала его тайный смысл.

Какой ураган страстей, какая буря чувств разрывала грудь надменной красавицы! Привыкшая читать немые речи взглядов, Юдифь поняла, что хотел выразить своим взглядом Герберт, и едва не вскрикнула, словно ужаленная змеей.

Она тут же перестала кокетничать с мистером Смизи и самым бесцеремонным образом покинула столичного франта, предоставив ему одному любоваться затмением. Подойдя к Герберту и Кэт, она заговорила, и дуэт сменился трио, а затем, когда к ним присоединился Смизи, - квартетом, однако очень ненадолго.

Первой стала прощаться Юдифь. Веселое настроение оставило ее. Она мысленно проклинала и затмение солнца и самое себя за то, что ей взбрело в голову выбрать для астрономических наблюдений столь неудачное место. Ведь продлись встреча Герберта и Кэт несколько дольше, они, возможно, лучше поняли бы друг друга, и их расставание было бы не столь холодным и церемонным.