Призраки Бреслау - читать онлайн книгу. Автор: Марек Краевский cтр.№ 64

– Послушай меня, Мок… – Рютгард снова ухватился за края бассейна, но на этот раз выставил наружу только бороду. – У тебя ничего на меня нет. Росдейчер покончил жизнь самоубийством. Убийца для тебя – он. А я – неприкасаемый. Мало того. Ты в моих руках. Направь-ка лучше свое опровержение в «Кенигсбергер альгемайне цайтунг» и «Бреслауэр цайтунг» и отпусти меня. В худшем случае тебя выгонят из полиции. Зато ты спасешь жизнь отцу и моей дочери. Чем перед тобой виновата юная девушка? Помнишь, какое впечатление ты на нее произвел, когда вы гуляли по парку? Можешь сношаться с ней сколько тебе вздумается…

Мок отодвинулся от бассейна и взялся за толстый резиновый шланг.

– Стой где стоишь, а то получишь струей воды по морде. Откуда я знаю, что ты их выпустишь? Может, ты захочешь мне отомстить и убьешь их…

– Ну, собственную-то дочь я не убью, несмотря на всю свою ненависть. – Рютгард с отвращением глядел на торчащего из дыры зеленого мертвеца. – Просто отпусти меня, Мок, и все будет хорошо. Потеряешь работу, невелика беда. Главное – опровержение, без него никак не обойтись. Я могу управлять тобой – как управлял, когда ты был под гипнозом. Даже если бы я у тебя на глазах поимел эту шлюху Кизевальтер, ты бы мне ничего не сделал. Ты у меня в руках. Наверное, я просто перепутал, сейчас сообщу тебе точный адрес…

Мок сделал Смолору знак. Тот, брезгливо сморщившись, потянул труп за волосы. Зеленое тело плюхнулось в воду. У покойника было черное, сожженное лицо. Волосяной покров в паху начинался от пупка. Мок направил струю из шланга прямо в лицо Рютгарду, и тот опять очутился в бассейне. В водовороте крутилось распухшее тело. Рютгард вопил во всю глотку. Над поверхностью воды виднелась только его голова.

– Где мой отец? – спросил Мок.

Рютгард опять уцепился за край бассейна и, слегка приподнявшись, пристроил подбородок на руки. Глаза у него были налиты кровью.

– У нас с тобой пат, Мок. Без воды человек погибает через четыре дня. Дай опровержение в прессу.

– Скажи мне еще вот что. – Мок, казалось, не слышал ультиматума. – Откуда брались мои кошмары, мои сны?

– Это были не сны. Это были эринии. Твари, существующие объективно. Духи, привидения, призраки, что тебе больше нравится.

За спиной Рютгарда в бурлящей воде колыхался толстый железнодорожник, несколько дней назад погибший от удара током.

– Почему же ты старался доказать, что духи существуют только субъективно?

– Чтобы укрепить твою веру, пришлось взять на себя роль адвоката дьявола… Ты должен был искренне признать свою ошибку… У тебя не должно было быть и тени сомнения в подлинности эктоплазмы!

– Почему ты выкалывал им глаза и вонзал спицы в легкие?

– Ты дурак или прикидываешься? – Зрачки у Рютгарда сужались и расширялись. – Напряги свои запойные мозги! «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя»! [81] Так говорит святой Матфей. А святой Иоанн, великий визионер, утверждает: «Блаженны невидевшие и уверовавшие».

– А спицы в легкие?

– Я забирал у них дух, забирал дух!

Моку вспомнились университетские лекции по сравнительному языкознанию, в ушах зазвучал голос профессора Россбаха. «Прав был Марк Теренций Варрон, [82] – говаривал профессор, – латинское animus (душа) родственно греческому anemos (ветер). Пока человек жив, он дышит, ergo из его уст исходит дуновение ветра, труп же не дышит. В живом человеке есть душа, у мертвеца души нет. Отсюда простое, можно сказать, основанное на здравом смысле отождествление души и дыхания. Такой же точно феномен проявляется и в славянских языках. В древнееврейском то же самое, mach означает и дух, и ветер, хотя – с сожалением вынужден констатировать – понятие «дыхание» обозначается у них совсем другим словом – nefesz. Как видите, господа, исследования в области этимологии – это один из путей, ведущих к духовной культуре, которая, следует добавить, присуща и индогерманцам, и семитам».

Профессор Россбах замолчал. Раздалось брюзжание отца: «Ромашка с теплым молоком».

– Где мой отец?!

Мок метнул взгляд на Смолора, и тот сбросил в бассейн тощего мужчину с кровоподтеками по всему телу. Два трупа заплясали в бурлящей воде, воняющей формалином. Мок замахнулся шлангом, словно бичом. Шлепок – и доктор опять в бассейне.

Еще каких-то полметра – и вода перельется через край…

– Помнишь, Мок? – Рютгард старался перекричать шум воды. – Тебе всегда снились мертвецы, трупы людей, погибших из-за тебя. Это были твои эринии. А теперь тебе спать нельзя, иначе к тебе прилетят эринии твоего отца и моей дочери. Пока ты не спишь, они будут жить. Берегись сна, Мок, добровольно выбери бессонницу…

Рютгард опять приподнялся на руках и заорал:

– Блаженны кроткие! Не скажу я тебе, где твой отец! Я умираю, но в Бреслау остались мои братья. Опубликуешь опровержение – и они освободят узников. Только помни: тебе нельзя спать. Твой сон – их смерть. Смотри, чему я научился на сеансе…

Рютгард зажал зубами язык и отпустил руки. Ноги, руки и туловище погрузились в бьющую ключом воду, подбородок ударился о край бассейна. Откушенный язык запрыгал у ног Мока, словно живой зверек. Рютгард стал захлебываться.

На следующее утро доктор Лазариус констатировал, что однозначно определить причину смерти невозможно. Рютгард мог захлебнуться собственной кровью. А мог и водой с формалином.

Кафе Хайманна уже открылось. Среди постоянных клиентов, основную массу которых составляли клерки «Немецкого акционерного общества по торговле морской рыбой» (пока нет большого наплыва посетителей, право же, не грех выпить кофе и съесть штрудель со взбитыми сливками), затесалось двое незнакомцев. Один из них курил сигарету за сигаретой, второй сжимал зубами костяную трубку, выпуская струйки дыма откуда-то из глубин своей бороды. Перед ними стояли кофейные чашки. Брюнет вынул из внутреннего кармана пиджака сложенные листки и протянул бородачу. Тот углубился в чтение, из трубки грибочками вился дым. Его собеседник сунул себе под нос крошечную ампулу. Над столом разнесся резкий запах мочи. Кое-кто из клиентов с отвращением сморщился.

Лицо у бородача покраснело от волнения. Гипертоник, не иначе.

– Теперь я знаю, Мок, откуда взялось это дурацкое заявление для прессы. Я много еще чего знаю, – Мюльхаус похлопал Мока по щекам, – ой много… Тебе уже не нужно публиковать все это…

Мюльхаус вынул из папки и подал Моку два листка бумаги. «Протокол вскрытия трупа», – значилось на каждом. Каллиграфически выписанные Лазариусом буквы запрыгали у Эберхарда перед глазами. «Мужчина, возраст – около семидесяти пяти лет, рост – метр шестьдесят, вес – шестьдесят два килограмма. Перелом нижней конечности в двух местах. Женщина, возраст – около двадцати лет, рост – метр пятьдесят девять, вес – пятьдесят восемь килограммов. Обнаружены в подвале дома на Паулиненштрассе, 18. Смерть от обезвоживания».